Америка глазами русского ковбоя - Шиманский Анатолий - Страница 24

• Предыдущая
• 24/25
• Следующая

Мы так подружились с Джэймсом, что не хотелось покидать его кабинет. Но в 5 часов в англиканской церкви Анни Мернер был назначен органный концерт с участием моего хозяина, Джэя Петерсона.

Я не большой знаток органной музыки. Разве что пару раз был на концертах в Домском соборе в Риге. Там превосходная акустика для исполнения такой музыки. Но теперь это заграница, где мой брат живет, и нельзя сказать, чтобы он рвался в Россию, хотя ему и не дали статус гражданина Латвии. Чего там нет, так это ощущения опасности при встрече с полицией.

Нужно нам самим в России строить залы органной музыки и забыть о прибалтийских колониях, заменявших нам Европу. Когда англичане теряли свои колонии, их тоже изгоняли и преследовали местные националисты. Большинству колонизаторов пришлось вернуться на родину, к разбитым корытам империй. Турция, Испания, Австрия, Франция, Англия тоже в этом веке скукожились, но приняли в свое лоно изгнанных пионеров-завоевателей. Ясно уже, что не видать нам как своих ушей и других органов ни Прибалтики, ни Средней Азии с Закавказьем, да и Украина с Белоруссией – отрезанные ломти. Придется нам из Российской (Советской) империи Русь обустраивать, благо есть где. А как – нам уже Александр Исаевич Солженицын невнятно разъяснил. Завоевав когда-то аборигенов в колониях, русские у себя на родине превратились сейчас в подобие аборигенов, американских индейцев, которыми владеют и правят чужеземцы из бывших колоний.

Джэй играл вдохновенно и профессионально, аудитория была благодарна за исполнение «Токкаты» Баха и «Островов в море» современного композитора Дэниэля Пинкхэма и аплодировала сердечно. А вот я не могу долго переносить прекрасное, вскоре у меня от него дурнота наступает, а может, не в коня корм. Так и здесь, после получаса медитативного наслаждения сбежал на улицу покурить. Там и решил подождать приезда миссис Дриннэн, жены доктора, которая пригласила меня на ужин.

Пока накрывали на стол, мы дернули с доктором по паре коктейлей – водки с пепси-колой. Успели даже обсудить правомочность действий американского доктора Кеворкяна, помогающего смертельно больным уйти в «лучший мир» по собственному желанию. Мой хозяин много лет проработал военным врачом в Японии, собрал уникальную коллекцию корабельных фонарей и с увлечением о них рассказывал. Я же пытался врубиться в детали, полоща при этом альвеолы благородным напитком и вставляя многозначительные, как мне казалось, фразы.

Мы бы так и еще пару часов развлекались, но позвали к столу со свечами. Мэг Шефферд, пасторша англиканской церкви, прочла «Отче наш», и надо было незамедлительно наслаждаться обедом.

Перед едой, грешен, люблю выпить. А когда выпил, то уже и есть не хочется. Эта привычка помогает мне сохраняться в более-менее приличной форме, и живот мой не свисает поверх поясного ремня, как симптом «зеркальной болезни». Называют ее зеркальной оттого, что при уж слишком большом животе человек может увидеть свои детородные органы не прямо внизу, а только в зеркале.

Вышел на террасу покурить, а там разыгрывалась феерия первой весенней грозы, так долго ожидаемой измученной землей. Косые плети ливня смывали накопившуюся за зиму грязь, потоки которой сносило вдоль канав в канализацию.

Придя утром на конюшню, я застал там раззамечательное зрелище – ночная гроза наэлектризовала, ионизировала воздух, очистила от зимней скверны. Арабские скакуны Джуди вместе с громадиной тяжеловозом Ваней носились по лугу в ошалении от счастья существования на этой земле. Остепенись, Ванечка, пора запрягаться и ехать на встречу со слепыми школьниками, которым не повезло видеть всю эту красоту мироздания.

По дороге на облучок подсела фотографиня Зузанна. Она хотела поснимать мою встречу со школьниками. Около двадцати девчонок и мальчишек собрались в классе, который вела Джуди. Некоторые из них были не только слепы, но и глухи, не понимая, что здесь происходит, находясь в ступоре. Рассказав немного об экспедиции и лошадях, я пригласил детей на улицу общаться с Ваней, и вот там уже они были совсем другими. Наверное, колоссальная энергия лошади зарядила их, разбудила дремавшие инстинкты связи человека с животными и природой. Дети гладили лошадь, угощали ее морковкой и яблоками, обнимали, как любимую куклу. Зузанна плакала, фотографируя эту картину если не исцеления, то пробуждения.

В благодарность за общение с лошадью дети напечатали на машинке с алфавитом для слепых благодарственное письмо. Оно до сих пор для меня дороже самых дорогих подарков.

Обедали мы в крохотной квартире Зузанны, которую она снимала через дорогу от редакции своей газеты. Приготовили вместе рыбу, и, как положено, она подала к ней белое вино. Вскоре оно кончилось, и уж пили все, что было в наличии.

Зузанна, как и я, одинока и пытается наслаждаться этим хроническим состоянием. Мы оба пережили массу несчастных любовей и боялись обжечься еще раз. А еще мы увлекались сидха-йогой, которая за последние годы заполонила умы миллионов американцев. Философия йоги проста для поверхностного понимания. Она учит, что Вселенная наполнена Божественным Сознанием, имеющим такие термины, как Бог, Создатель, Абсолют, Аллах и т. д. Но йога учит, что познать его можно только с помощью Учителя, Гуру. Главой секты сидха-йоги является молодая и божественно красивая Гурумай Чидвиласананда. Эта женщина управляет миллионами своих последователей жесткой маленькой ручкой и открытым сердцем.

Тебе никого и ничто не нужно, если любишь своего Гуру, и любил я ее открытым сердцем. Я потратил сотни долларов на поездки в главный храм – ашрам ее секты в окрестностях Нью-Йорка, где часами медитировал в позе лотоса. Никаких женщин, кроме нее, мне не было нужно. Кульминацией счастья было ее касание моей переносицы пером павлина – остановись, мгновенье, ты прекрасно.

Но однажды на подъезде к ашраму сломался мой автомобиль, и я вышел на обочину, чтобы попросить помощи у проезжих последователей секты. У них не было для меня времени – все спешили на встречу с только что вернувшейся из Индии Гурумай. В конце концов, помог мне проезжий, который ничего не знал о йоге. После этого я развернулся и поехал в обратном от ашрама направлении, и больше ноги моей там не было.

Так что я давно в этих псевдопророках разочаровался, а Зузанна еще верила. Нам было грустно и хорошо в тот вечер, и на прощание она записала в дневник:

Утром приехал бывший пациент и друг доктора Дреннана, Рэй, и привез новую седелку для Вани. Подложили под нее кусок овчины, и, наконец-то, сбруя перестала натирать спину лошади. Попрощавшись с друзьями и помощниками, мы с Ваней отправились находить новых друзей.

16 апреля

По выезде из Джексонвилля меня попросили остановиться еще в одной специальной школе для трудновоспитуемых детей. Высыпало их на улицу человек 50, в основном мальчишки. Ну, точно такие же разбойники, как наши – российские, только у многих кожа была почернее. Обступили они нас с Ваней, прилипли к нему и просили рассказать про путешествие и лошадей, про Россию и сверстников там. Наверное, они и были трудноуправляемыми потому, что искали свой путь в жизни.

Следующим моим хозяином оказался аукционщик и любитель лошадей-тяжеловозов Вилбур Котс. Выйдя на пенсию, он уразумел, что чем больше движешься, тем дольше будешь жить. Поджарый и подвижный, он постоянно был в делах.

Незамедлительно починив оглобли моей телеги и распорядившись Ваней, Вилли отправился со мной в соседний город Винчестер. Ему хотелось показать свою новую прачечную и, менее охотно, старую жену, присматривавшую там за стиральными автоматами. У старухи был хр онический склероз мозга, но и ей не было покоя от животрепещущего Вилли. Показав друзьям и соседям, он привез меня к себе на двор, но в дом не пустил. Спал я в телеге, с котом Сэмом.

• Предыдущая
• 24/25
• Следующая