Китай. Искусство есть палочками - Эванс Полли - Страница 9

• Предыдущая
• 9/56
• Следующая

Меня до глубины души поразило, что полторы тысячи лет тому назад монахи на протяжении целых сорока лет долбили песчаник на холодных дождливых склонах, создавая эти прекрасные скульптуры во имя новой религии. Интересно, почему императоры династии Северная Вэй вообще выбрали Датун своей столицей? Скорее всего, в те времена здесь было не менее дождливо и холодно. Я представила, как монахи, зябко ежась в легких одеяниях, напоминали себе, что жизнь есть страдание, и мечтали о нирване. Да это какая же нужна приверженность религии, чтобы претерпевать такие лишения!

Я выглянула из пещер и посмотрела на железную дорогу, по которой товарные поезда с гулом везли бесконечные вагоны с углем через серую мглу. Они напоминали цепочку лишенных всякой надежды тюремных узников, связанных друг с дружкой кандалами. Шахты, поезда и грузовики с углем загрязняли воздух так, что пришлось проводить новую ветку железной дороги в обход, чтобы сохранить статуи в пещерных храмах, но, тем не менее, всепроникающее черное облако угольной пыли густо охватывало и Юньган.

Я вернулась в Датун на переполненном громыхающем автобусе. Группа девушек лет двадцати громко щебетала по мобильникам. Автобус остановился перед шахтой, и в него села еще целая толпа мужчин с женами и маленькими детьми. Скорее всего, едут поразвлечься в Датун воскресным вечером. Дождь настойчиво стучал по крыше автобуса, заслоняя пеленой вид из окна. Мы проехали мимо здания с облупившейся краской, на котором висела покосившаяся вывеска «Отель „Солнечный“». Я вздрогнула. Ну и ну!

Автобус высадил меня на краю города, и мне пришлось довольно долго брести по улицам, на которых в воскресенье бурлила жизнь. Из магазинов орала музыка. Прямо на улице торговали фруктами с тележек — бананы, кумкват, вишня, грейпфруты и яблоки. Тут же жарили на огромных сковородах арахис или продавали печеный батат и засахаренные фрукты на палочке.

Из автобуса вывалилась куча подростков.

— Хэллоооооууууу! — радостно заверещали они при виде меня и раскатисто захохотали. Не очень-то похоже на приветствие, скорее на освистывание или насмешку. Или на отчаянный вой паршивого кобеля, который никак не может найти себе пару.

Какой-то тощий парень лет тридцати громко харкнул и выплюнул комок слизи на тротуар в паре сантиметров от моих ног. Несмотря на то, что он был одет в темно-зеленую шинель не по размеру, этот тип вряд ли мог с кем-то сражаться. Его хрупкая оболочка рассыпалась бы на молекулы при одном только виде боя. Должно быть, он один из тех бедняков, которые покупают армейскую форму на рынке, потому что она дешевая и долго носится. На всякий случай я обошла плевок стороной. Вряд ли безопасно проходить в непосредственной близости от любых жидкостей, источником которых является такое болезненное тело. Женщина средних лет с удовольствием ковырялась в недрах носа. А затем, чтобы достойно завершить эту вакханалию, какой-то старичок, проходя мимо меня, зажал одну ноздрю и громко высморкался, а потом повторил ту же процедуру и с другой ноздрей.

Вернувшись в отель, я рискнула пойти в ресторан на поиски съестного. Когда плохо знаешь китайский, то заказать еду — непосильная задача. Я решила, что ограничусь рисом и овощами, эти слова входят в мой лексический запас.

Официантка сунула мне меню с картинками. Я ткнула пальцем в овощи. Быстро, просто и понятно. Внезапно я поняла, что напрочь забыла, как будет «рис». Разумеется, картинка с рисом в меню отсутствовала, зачем рекламировать то, что есть в любом ресторане страны?

— Одни овощи? — с подозрением спросила официантка, подняв брови, а потом оглянулась на своих товарок, которые тут же захихикали. Официантки в одинаковых зеленых шелковых платьях ципаотолкались у дверей кухни, видимо, на случай, если придется спасаться бегством.

— Рис? — спросила я слабым голосом. Но по-английски.

В итоге овощи прибыли в гордом одиночестве. Я держалась стойко и притворилась, что овощи без всякого риса и были пределом моих мечтаний, мысленно пообещав себе больше никогда не ходить в ресторан без разговорника.

Затем я вернулась в номер, уселась на кровать и стала читать. В половине десятого вдруг зазвонил телефон.

— Алло?

Трубка молчала. Через несколько секунд телефон зазвонил в соседнем номере, а потом и дальше по коридору.

Через пятнадцать минут звонок повторился, а потом еще раз, уже в одиннадцатом часу. Внезапно я поняла, что дама, не пожелавшая со мной общаться, скорее всего, предлагает те услуги, для которых предусмотрен лосьон «Птичка», и просто вешает трубку, услышав женский голос.

Я с отвращением посмотрела на трубку, из которой доносились короткие гудки. Мой взгляд упал на список номеров в отеле. Напротив одного из четырехзначных номеров стояли две загадочные буквы «С» и «М». На этом этапе никаких приличных сочетаний в голову не приходило, только «садо-мазо»…

— Где мне сесть на автобус до Утай Шань? — спросила я в семь тридцать на следующее утро у двух одинаковых девушек за стойкой регистрации, тщательно подбирая китайские слова.

Утай — одна из четырех наиболее почитаемых буддистами гор в Китае. Я собиралась провести там весь день, гуляя по храмам и наслаждаясь чистым воздухом.

— Нету, — ответили девушки хором и в унисон моргнули.

Появился менеджер, тучный мужчина в хорошо сшитом костюме.

— Нету, — повторил он по-китайски, а потом добавил на английском: — Автобус уехал в половине седьмого. Боюсь, придется поехать завтра.

Боже! Оказывается, тут есть люди, которые говорят по-английски! Где, черт побери, он был вчера, когда я отчаянно хотела заказать тарелку риса?!

— Или же вы можете взять напрокат машину. Это обойдется в пятьсот юаней.

М-да. Не слишком-то удачно все складывается. При мысли, что мне придется еще двадцать три часа торчать в Датуне с его пылью, моросью и вездесущими ослами, захотелось и самой забуриться в шахту да поглубже. С другой стороны, это был всего лишь второй день путешествия, а поскольку я поклялась перемещаться на общественном транспорте, то сдаться так рано и поехать на такси показалось мне слабостью и безволием.

— А еще можно добраться на автобусе до Шахэ, — скрепя сердце предложил менеджер, — а оттуда уже поехать на машине.

Я села на такси. Минут через десять мы оказались на пустой унылой площади перед автовокзалом.

— А где мне сесть на автобус до Шахэ? — спросила я у таксиста.

— Нету, — ответил он, — но если хотите, я отвезу вас туда за четыреста пятьдесят юаней.

— Нет автобуса, — подтвердил работник автовокзала, потом сходил куда-то позвонить и, вернувшись, сообщил: — Автобус будет в час, а следующий в шесть утра завтра.

Мой таксист уже уехал, но поблизости были припаркованы еще две или три машины. Водители прислонились к капоту одного из автомобилей, курили и лениво ковыряли грязь носками ботинок. Увидев меня, они оживились.

— Пятьсот! — предложил один.

— Четыреста пятьдесят! — крикнул второй.

В конце концов, я сторговалась на трехстах пятидесяти и уселась в зеленую машину. Таксист, казалось, был просто счастлив, насколько же удачно все сложилось.

— Я еду на Утай Шань! Я еду на Утай Шань! У меня клиент до Утай Шань! — кричал он в экстазе по рации, пока мы отъезжали со стоянки, минуя ямы и трещины на асфальте.

— Где лучше, в Китае или в Англии? — спросил меня сей оптимистично настроенный таксист, пока мы тащились по колдобинам и рытвинам мимо полуразрушенных хибар на окраине Датуна.

— И там, и там хорошо, но наши страны очень отличаются, — ответила я под нервное постукивание подвески.

— А кто приятнее, китайцы или англичане?

— Э-э-э… м-м-м… китайцы очень дружелюбные и добрые.

На этом этапе я исчерпала свой запас китайских слов, в запасе осталась только пара предложений про передвижения некоего мифического господина Ли, но я не знала, как их ввернуть, однако водитель не унимался.

• Предыдущая
• 9/56
• Следующая