Прегрешения богов - Гамильтон Лорел Кей - Страница 28

   — Ствола, говоришь? — улыбнулась я.

   Он улыбнулся — кожей головы я ощутила движение его губ.

   — Ну, я не хотел хвастаться…

   Я рассмеялась и посмотрела ему в лицо. Он широко улыбался; лунный свет освещал половину его лица, оставляя другую в тени. В тени оказался здоровый глаз, а шрамы окрасились серебром, и лицо казалось юным и совершенным, кроме мерцающих шрамов, но и шрамы казались лишь деталью его совершенства.

   — О чем задумалась? — спросил он.

   — Поцелуй и узнаешь.

   — Погоди пока, не отвлекай меня. Я тут вопрос поднял.

   — О! Да, и правда, — сказала я, и мои пальцы скользнули по твердым мускулам его живота вниз.

   Он перехватил мою руку и прижал крепче, заставляя стоять смирно.

   — Нет, Мерри, сначала решим здесь.

   Он повернулся, и лицо его теперь все было освещено яркой луной. В ее лучах цвета его глаза померкли, синеву заменила серость.

   — Как только мы начнем, я буду слишком сосредоточен, чтобы охранять тебя. Все остальные спят очарованным сном, и никто не придет на помощь, если она нам понадобится.

   Я задумалась ненадолго и кивнула:

   — Ты прав. Но во-первых, мы всем до последнего фейри объяснили, что не желаем никакой короны и никакого трона, так что причины убивать меня нет. А во-вторых, я не верю, что Богиня послала нас сюда навстречу убийцам.

   — Думаешь, она нас защитит?

   — А у тебя совсем нет веры, Рис? — спросила я, вглядываясь в его лицо.

   — Раньше была, — печально вздохнул он.

   — Так пойдем к морю и поищем, вдруг найдется?

   Он улыбнулся, но уголки губ остались печально опущенными. Мне хотелось прогнать эту печаль.

   Я мягко отвела его руку, и он меня отпустил. Запрокинув лицо, я сочно поцеловала его в губы и внезапно упала на него всем телом, так что он удивленно хмыкнул, не разрывая поцелуя. Он снова обхватил меня руками, в которых держал оружие; пистолет и меч опять прижались к моей спине.

   Разорвав поцелуй, я оставила его с приоткрытым ртом, удивленными глазами и сбитым дыханием, чувствуя, как наливается твердостью его тело. Возражения у него кончились, он вслед за мной пошел на шум моря.

Глава 20

   Прибой клубился белой кружевной пеной, черная вода серебрилась под луной. Был прилив, вода заливала нижние ступени лестницы — я еще держалась за перила, а вода доходила уже до колен. Меня пробирала дрожь от холодной воды, но еще больше — от вида нагого, настороженного, очень настоящего Риса. Прибой не давал стоять на месте и вымывал песок из-под ног, словно сам мир вокруг не желал оставаться спокойным.

   — Мне надо чем-то это прижать, чтобы прилив не унес. Но тогда достать оружие будет трудно.

   Мне надо было ему запретить или послать его за другими стражами, как-то предостеречь, но я не стала.

   — Все будет хорошо, Рис, — сказала я. Почему-то я была в этом уверена.

   Он молча шагнул глубже в бурлящую воду, навстречу моей протянутой руке. И едва наши пальцы соприкоснулись, вспыхнула магия.

   — Мы не в море и не на суше, между тем и этим — и не там, и не здесь, — сказала я.

   — Самое близкое к волшебной стране, что только может быть на Западном море, — поддержал он.

   Я кивнула.

   Рис обмотал пистолет ремнями от ножен, вынул меч и приколол им ножны к песку. Меч он всадил по самую рукоятку, чтобы море его не уволокло — для этого ему пришлось встать на колени, погрузившись по пояс. Волны играли концами его кудрей.

   Не вставая, он повернулся ко мне с улыбкой.

   — Как бы нам исхитриться, чтобы никто из нас не утонул?

   — Ты не утонешь, ты же сидхе.

   — Не умру, да. Но поверь мне, Мерри, наглотаться такой воды — больно до чертиков.

   Он скривился и вздрогнул — вряд ли от холода. Не знаю, какое старое воспоминание пришло ему на ум. Я чуть не спросила, но новая волна вместе с солью принесла запах роз. Не надо сегодня дурных воспоминаний. От этой ночи останутся новые, куда более приятные.

   Я шагнула к Рису, тронула за плечо и подбородок, заставила смотреть на себя. Мгновение на его лице держалась старая тень, а потом он улыбнулся, обвил мои бедра сильными руками и притянул к себе. Целуя, он поднимался все выше — живот, грудь, шея, — пока он не встал на ноги и не добрался до губ.

   Он поцеловал меня. Он целовал меня, а вода клубилась и текла вокруг, будто руками лаская нас обоих, пока наши губы и руки заново узнавали друг друга над волнами.

   Рис наклонился, приподнял одну мою грудь, целуя и облизывая, пока я не закричала от одного только ощущения его губ на соске, и повторил то же самое со второй грудью. Вода поднималась все выше, а он играл по очереди с ними обеими, пока я не закричала опять. Только тогда он опустился на колени — чуть ли не по шею в воду, — и поднял меня, поставив коленями себе на плечи.

   — Ты меня так долго не продержишь, — предупредила я.

   Он глянул вверх на мое лицо, почти касаясь губами тела.

   — Наверное, — согласился он.

   — Ну так зачем тогда?

   Он рассмеялся:

   — Хочу попробовать.

   Ну до чего на него похоже! Я невольно улыбнулась, но тут его губы дотянулись до меня и добились совсем не улыбки.

   Отклонив меня назад и удерживая на весу сильными руками, он открыл себе поле для действий. Мои ноги лежали у него на плечах, а его руки у меня на пояснице — в невозможном, немыслимом акте. Я все порывалась велеть ему поставить меня на ноги, вести себя разумно, но как только слова готовы были слететь у меня с губ, он делал что-нибудь такое, что я забывала обо всем.

   Руки у него едва ощутимо начали дрожать как раз в тот момент, когда внизу у меня начала нарастать знакомая нежная тяжесть. Это была гонка — успеет ли он довести меня до вершины раньше, чем ему придется разжать руки. Парой чувственных мгновений раньше я бы велела ему меня отпустить, но теперь наслаждение перешагнуло тот эгоистичный порог, когда все отступает в сторону, и желание разрядки пересилило великодушие. Я хотела, чтобы он закончил начатое. Хотела, чтобы он бросил меня через влажный, жаркий край.

   Кожа у меня начала светиться, словно стоячий пруд, в котором отражается луна. Рис вызвал к жизни мою магию.

   Ему пришлось все же переступить на коленях, упереть меня спиной в перила. Вода полностью покрывала нижние ступени, и я смогла опереться на деревянный брусок руками, как оперлась бы на изголовье кровати. Поднявшись по ступеням еще немного, он уложил меня поудобней и дал волю губам, прежде чем дать волю другим частям своего тела.

   Я ловила отблески сияния, льющегося от моих волос и глаз — рубиновые, изумрудные, золотые. У Риса кожа засияла белым светом с игрой теней — словно под ней пробегали облака или нечто иное, что я не могла ни разглядеть, ни угадать.

   Я была уже на краю — вот почти, почти, почти… и вот еще одно движение языка, и растущее между ног тепло рванулось вверх и пролилось, танцуя жаркой волной по всему моему телу, заставляя податься бедрами вперед, ближе к Рису. Он впился в меня, продлевая, растягивая наслаждение, один оргазм перетекал в другой, пока я не заорала в голос, навстречу нависшей прямо над нами луне.

   Только когда я обмякла, неспособная даже держаться за перила, только тогда он остановился и встал на ноги, увлекая меня за собой. Поднявшаяся вода мягко меня поддерживала, Рис помогал ей своим телом. Холод воды никак ему не помешал — он был твердый, большой и нетерпеливый.

   Море плескалось меж наших ног. Переход от поцелуев был слишком быстрым, и я закричала, когда Рис в меня вошел — мне казалось, будто мной овладевает не только он, но и океан.

   Он в самозабвении прижал меня к перилам, сопротивляясь морю, стремившемуся нас утащить. Я обвила его талию ногами, схватилась за плечи, поцеловала в губы. У него на губах, соленый и свежий, ощущался мой вкус, перемешанный с морем, неузнаваемый.

   Глаз Риса снова обрел синеву — магия собственным светом окрасила три его кольца, вернув мне голубое небо дня — если небесная синева может пылать огнем.