Чужая женщина - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 2

Лара точно знала – от такой невестки Елена Игоревна не отказалась бы. Приняла бы ее всей душой и сердцем. Живьем с себя кожу содрала, ради нее, лапочки – если бы потребовалось.

– Проходите, я вам сейчас чаю налью, – сказала Лара, помогая свекрови снять пальто.

– Спасибо, Лара, – вежливо ответила та и отправилась на кухню.

Лара на миг остановилась перед зеркалом и оглядела себя со всех сторон. Все в высшей степени скромно и прилично: черные джинсы, черная водолазка. Черные прямые волосы, длинные – ниже лопаток. Хоть косы плети, хоть пучки на макушке вяжи. Черная густая челка, из-под которой серьезно смотрят на мир темно-карие глаза, с высоко поднятыми внешними уголками. Лара, подкрашивая глаза, всегда делала акцент на этих уголках – оттого взгляд казался таинственным, совсем уж кошачьим. Особенным, пронзительным. О-очень выразительным!

И чего еще Елене Игоревне надо…

Лара быстро заварила чай, поставила на стол перед свекровью блюдо с разнообразными канапе – с овощами, отварной телятиной, рыбой, маслинами-оливками…

– Опять ты Сашу бутербродами кормишь, – огорченно произнесла свекровь. – У него же гастрит!

– У него нет гастрита, Елена Игоревна.

– В школе был у него гастрит. Ты что, хочешь, чтобы болезнь к нему вернулась? Я ему каши варила все детство… Ты почему ему каши не варишь, Ларочка?

– Он их не ест. Он бутерброды любит. Пиццу я пеку. Супы он любит…

– Ты все-таки вари ему каши, – свекровь из вежливости съела пару канапешек и отодвинула от себя блюдо.

– Я ему варила каши, – настойчиво повторила Лара. – Он их не ест.

– Так ты их как-нибудь по-особому приготовь! С изюмом, цукатами, фруктами… Он у меня всегда каши ел. И до сих пор, как приходит, ест!

Этот диалог повторялся уже в тысячный раз.

– Елена Игоревна, гастрит, как и язва желудка, не от плохого питания возникает… Они – от переживаний, от беспокойства. От нервов.

– Ты что, хочешь сказать, что человека с язвой желудка нужно бутербродами и прочей сухомяткой кормить? – Брови свекрови взлетели вверх.

– Нет. Человеку с больным желудком требуется особое питание. Но сама болезнь – не от сухомятки возникает!

– Как? Ты считаешь, что можно есть все что угодно и ничего не будет?

– Нет. Все что угодно есть нельзя. Я, например, сосисок с колбасой Саше не даю, это отрава и химия… Вот, я телятину ему варю! – Лара подняла одно из канапе.

– Так и прекрасно! Но ты бы ее не на хлеб бы клала, а с гарниром… С картошкой, капустой тушеной, например.

– Саша не ест капусту. Его от капусты пучит, извините за подробности.

– Как это он не ест капусты?! У меня он всегда ел капусту! – с едва сдерживаемым раздражением произнесла свекровь. – Но ладно, не будем спорить… Тебя, Лара, не переспорить, у тебя на все есть ответ. Который час? О, пойду, пора уж…

Свекровь поднялась из-за стола.

– Подождите, сейчас Саша придет, отвезет вас на машине.

– Зачем? Я что, совсем старуха… Сама дойду.

«Саша будет недоволен, что я с ней плохо говорила…» – подумала Лара и решила подластиться:

– Елена Игоревна, а что вам на день рождения сделать? Хотите шоколадный торт испеку? У меня есть потрясающий рецепт австрийского торта, «Захер» называется!

Свекровь вздрогнула, метнула на Лару пронзительный взгляд. И, ничего не говоря, принялась натягивать на себя пальто.

– Давайте помогу…

– Лара, ну что ты! Я же еще не такая немощная, как ты меня все пытаешься представить! – страдальчески простонала свекровь, выскочила за дверь и захлопнула ее прямо перед Лариным лицом – молодая женщина даже не успела сказать свекрови «до свидания».

«Да, глупо с этим «Захером» получилось, – уныло подумала Лара. – Но что делать, если он именно так называется?.. Знаменитый же торт!»

День рождения Елены Игоревны приходился на начало апреля. И справляли его обычно в квартире единственного сына, Саши. А где ж еще? Ведь у свекрови была небольшая однокомнатная квартира, а поздравить Елену Игоревну жаждала вся ее родня. Как то: младшая сестра свекрови, Клавдия Игоревна, ее дочь Люба (соответственно, племянница свекрови) и дети Любы – Стасик и Натуся (соответственно, внучатые племянники свекрови). Раньше еще приходил Любин муж, но потом Люба с ним развелась, и он совсем пропал, даже к родным детям перестал заглядывать…

На первый взгляд не так уж и много гостей, но зато публика проблемная, особенно Стасик и Натуся, дети подвижные и бойкие. Стасику и Натусе требовались большие площади для игр, а Клавдия Игоревна и Елена Игоревна, родные сестры, обожали пошушукаться с глазу на глаз (опять же, для этого требовалось отдельное пространство). Между ними, сестрами, была очень крепкая, нежная, трепетная дружба. Они не столько сплетничали, как могло показаться со стороны, а, скорее, изливали друг другу душу, выговаривались, выплескивали друг на друга любовь, выраженную в бесконечных, хаотичных, взволнованных беседах на самые разные темы.

Словом, всем родственникам в однокомнатной квартире Елены Игоревны было бы некомфортно. Специально собираться в доме у сестры, Клавдии Игоревны, – тоже не с руки. Идти всей компанией в кафе, ресторан – не душевно, не по-русски как-то. Пусть иностранцы в своих кафе штаны на чужих стульях просиживают!

А вот в трехкомнатной, просторной квартире Саши и Лары – самое оно. Лара готовила стол, приходили гости…

Лара нисколько не была против этих посиделок в ее доме (уж раз в году-то можно и потерпеть!), единственное, что ее огорчало, – это то, что Елена Игоревна не всегда была довольна ее стряпней. Вот и в этот раз свекровь заранее напугал таинственный торт «Захер»! Поди, и пробовать не станет – из-за одного этого названия… А это просто фамилия одного австрийского кондитера, придумавшего вкусный шоколадный торт с абрикосовым джемом.

Квартиру эту – просторную, трехкомнатную – Саша и Лара купили несколько лет назад, продав то, чем владели раньше. У Лары была однокомнатная, где они жили с отцом (мама погибла в автоаварии, когда Лара училась в последнем классе). Отец тоже умер, но уже от алкоголизма (это, кстати, очень пугало Елену Игоревну – а ну как наследственный алкоголизм и у Лары, и будущих детей Лары и Саши случится!).

Саша же со времен института жил в квартире бабушки, матери его отца, коренной москвички. Отец Саши служил в молодости на подводной лодке, его там облучило, и потому он умер довольно рано. Но, к счастью, зловещее облучение произошло уже после рождения сына, Саши, иначе, по словам свекрови, у нее «неизвестно бы кто родился». Бабушка Саши, кстати, тоже умерла вскоре после смерти отца семейства…

Словом, Лара и Саша сложили свои жилплощади, добавили еще денег (вернее, добавлял Саша) и купили большую квартиру. Потом дела Саши пошли в гору, и он приобрел квартиру для своей матери, и с тех пор Елена Игоревна жила в Москве. (Семейство мужа по женской линии – из Суздаля. И Саша сам – провинциальный, суздальский.)

Многим, в том числе и родне Елены Игоревны, и Свете, Лариной подруге, казалось, что Саша – «новый русский», богач-бизнесмен, с легкостью приобретающий недвижимость и иномарки. Но это было не так…

Саша, муж Лары, работал финдиректором в одной небольшой фирме и являлся скорее яппи, а вовсе не богачом. Таких, как Саша, было пол-Москвы – набравших кредитов, на приличных авто, с дорогими часами, но часто – без наличных в кошельке… Вот такой парадокс.

Проводив свекровь, Лара снова прилипла к оконному стеклу. На улице совсем стемнело. Во двор еще продолжали заезжать машины, каждый раз заставляя Лару трепетать, едва только она замечала полоски света от фар, ползущие по черному, отчищенному дворником асфальту… Но Саши все не было.

Наконец Лара решилась и взяла в руки мобильный. Муж просил ее не звонить, пока он работает, и Лара всегда прилежно выполняла условие… Но сколько можно ждать!

Долгие гудки. Абонент не отвечал. Значит, Саша еще занят. Еще в своей конторе. Был бы в пути – ответил бы…

Лара включила телевизор. Вполглаза смотрела какое-то кино и продолжала думать о муже. Почему он так долго? Почему он всегда так долго?..