Балаустион - Конарев Сергей - Страница 37
- Предыдущая
- 37/235
- Следующая
– О, отец! Конечно! Я с удовольствием исполню это поручение, тем более что дело выглядит весьма полезным для Эврипонтидов, на мой взгляд. Впрочем, наследник сам разберется, принять ему предложение этого самого альянса или нет. А где и когда я должен встретиться с послом?
– Об этом – чуть позже, а сейчас мне нужно удалиться, сын. – Стратег со вздохом удовлетворения хлопнул себя по коленям и поднялся с места. – Я должен сообщить нашему гостю о твоем согласии взяться за дело. Ты заметил, кто почтил присутствием наш дом?
– Э, нет, честно говоря, – покрутил головой молодой воин. – Полагаю, один из членов альянса?
– И по совместительству верховный архонт Афинского государства Демолай из дома Кимонидов, – веско проговорил Никистрат, с удовольствием наблюдая, как при этом имени изменяется лицо сына. – Я полагаю, архонту будет приятно узнать, что ты оказался достойным юношей, и он будет склонен простить обиду, нанесенную тобой его дому.
– Проклятье, – пробормотал Леонтиск, на самом деле испытывавший целую гамму противоречивых чувств. С домом Кимонидов его связывали не самые приятные воспоминания.
– Это действительно большая удача, – согласился отец, неправильно истолковавший восклицание сына. – Быть может, тебе и впрямь удастся убить не одного голубя этой стрелой. К тому же красавица Эльпиника до сих пор не замужем… Одно к одному, как говорится. Ну, не нужно краснеть. Я ухожу к господину архонту. На всякий случай будь поблизости – быть может, он сам захочет рассказать тебе о деталях предстоящего дела.
– Хорошо, отец, – Леонтиск тоже поднялся на ноги.
Когда стратег скрылся в глубине дома, молодой воин, нервно облизывая губы, сделал несколько кругов по приемной, затем вышел прочь. От неожиданных новостей голова шла кругом, и ему необходимо было хлебнуть свежего воздуха, успокоиться и разложить все по полочкам.
У главных дверей особняка Никомаха стояли, переговариваясь, несколько вольноотпущенников и охранников из воинов городской стражи. Поодаль, у закрытой лектики, на земле сидели восемь рослых носильщиков в одинаковых желтых хитонах. Леонтиск хотел было подойти, заинтересовавшись устройством экипажа – в Спарте это римское новшество еще не появилось – но подошедший от ворот управляющий негромко окликнул его.
– Молодой господин, там, у ворот, какой-то человек спрашивает тебя.
– Человек? Меня? – тупо переспросил Леонтиск. Кто мог узнать, что он прибыл в Афины?
– Именно. Неплохо одет, похож на слугу из хорошего дома, – управляющий, немолодой иониец, едва заметно пожал плечом.
– Интересные дела, клянусь Меднодомной. Пойду погляжу. Если отец будет искать, я у ворот.
Выйдя на улицу, молодой воин сразу увидел притулившуюся у ограды фигуру в дешевом, но новом плаще поверх чистого белого хитона. Бородатое лицо не показалось Леонтиску знакомым, вот только этот V-образный шрам на скуле… где он его видел?
– Ты искал меня? – спросил Леонтиск, сделав на всякий случай грозное выражение лица.
– Хе, не узнал, зубастый львенок? – отороченные черными волосами губы раздвинулись, обнажив белозубый оскал.
Так Леонтиска называл лишь один человек.
– Гм… Эвполид? – недоверие сменилось чувством радостного облегчения. С Эвполидом, старшим сыном Терамена Каллатида, Леонтиск встречался несколько раз в жизни, и последний из них лет пять назад, получив очередной отпуск по случаю принятия в «львы». Всего годом старше Леонтиска, Эвполид уже тогда был юношей самостоятельным, дерзким в речах и весьма охочим до женщин. К тому же крайне задиристым и скептично настроенным к преимуществам воинского обучения по спартанской агоге. Тогда воспитаннику лакедемонской школы пришлось преподать насмешнику урок в поединке на мечах – затупленных, конечно, – и этот шрам на лице Эвполида стал его расплатой за необдуманные слова. Разумеется, поединок – и даже эта нечаянная рана – не расстроили, а, напротив, укрепили дружбу между двумя молодыми людьми. – Неужели ты?
– Хо, значит, узнал? А я так старался, приклеивая эту идиотскую бороду! Осторожно, не нужно объятий. Вот те ребятки, пришедшие с вашим гостем, морского ежа ему в кишки, как-то подозрительно косят в нашу сторону.
– Поня-ятно, – протянул, усмехнувшись, Леонтиск. – Господин Терамен и архонт все так же не ладят друг с другом? Неужто дошло до того, что нужно ходить по улицам под этакой личиной?
– Напрасно смеешься, дружок, – озираясь, проговорил Эвполид. – Я бы многое мог тебе рассказать из того, что творится в этом городе, но времени нет, так что сразу о главном…
Сын Терамена, обычно веселый и даже легкомысленный, каким его знал Леонтиск, выглядел необычайно серьезно.
– Великая Воительница, что еще случилось? Ты меня пугаешь, Эвполид! Неужели мы и поговорить спокойно не сможем? Вообще-то я прибыл в Афины, чтобы свидеться с твоим отцом…
– Это будет нелегко осуществить, клянусь морским Владыкой, – собеседник почти не глядел на Леонтиска, его глаза беспокойно изучали улицу, перебегая с одного ее конца на другой. – Архонт Демолай знал, что ты приедешь, и постарается не допустить, чтобы вы с моим отцом встретились.
– Откуда ты знаешь? – нахмурился Леонтиск. Он уже почти настроил себя считать архонта другом.
– Был у нас хороший стукачок в доме Демолая, – криво усмехнулся Эвполид. – Только вот два дня назад пропал, как будто его демоны утащили. Но не об этом речь. Меня прислал отец, чтобы ты передал царевичу Пирру: против него затевается серьезный заговор. Мы узнали, что некие высокопоставленные ублюдки сговорились погубить наследника Эврипонтидов.
– Что-о? Это правда? – пальцы, сжавшись в кулаки, хрустнули, как сухие ветки.
– Достоверная. И еще совершенно точно известно: архонт Демолай в этом замешан и, увы, Львенок, твой отец тоже. Я сожалею.
Леонтиск почувствовал, как горло сдавил спазм, мешая сказать хоть слово. Он стоял, точно громом пораженный.
– И еще… о, проклятье! – выругался Эвполид, бросив очередной взгляд в конец улицы. – Опять эти, выследили-таки! Иди скорее в дом, они не должны узнать, что мы говорили!
– Кто?
– Какие-то мерзавцы, второй день за мной ходят… Наверняка «псы» архонта, чтоб его морской Змей обнял! Все, бывай, львенок.
– Но как… Эвполид?! – взмолился Леонтиск.
– Мне пора уходить. В дом, скорее! Если отец придумает, как перехитрить ищеек, мы свяжемся с тобой. И… будь осторожен, помни, что я тебе сказал, – с этими словами Эвполид, сверкнув на прощанье глазами, проворно перебежал на другую сторону улицы и, натянув капюшон на глаза, быстро зашагал к ближайшему переулку.
Леонтиск огляделся. Его неискушенный взгляд не смог выделить из текущего по многолюдной Длиной улице людского потока «псов», выслеживавших сына Терамена, однако это ни о чем не говорило – тому было лучше знать, о чем он говорит. Молодой воин поспешил последовать совету и зашел в обнесенный оградой двор отцовского особняка. В голове Леонтиска творился полный кавардак – так внезапно обрушились на него эти тайны, шпионы, интриги, игры с переодеванием… Зная Эвполида, трудно было подумать, что тот решился на лицедейство без веской причины. Заговор против Пирра? Архонт и отец замешаны? Но ведь отец только что…
О, боги!
Только на середине дорожки, ведущей к дому, простая догадка, блеснув в голове белой молнией, пригвоздила его к месту. Какой же он кретин! Не зря говорят, что суровое спартанское воспитание отбивает способность мыслить. Отец и его поручение! Заговор!
Кровь прилила к лицу юноши. Сто тысяч демонов, кому верить? Неужели отец собирается с его помощью… Это нужно выяснить, немедленно! Леонтиск ринулся в дом, промчался мимо переглянувшихся охранников архонта, пронесся через продомос и андрон к библиотеке. У ее дверей сын стратега, к вящему удивлению, увидел еще двоих стражников. Леонтиск заметил их в последний момент – так были сильны переполнявшие его чувства. Тот из охранников, что был покрупнее, загородил ему дорогу.
– Куда? – мощная рука уперлась молодому воину в грудь, словно бревно. – Господа велели не беспокоить.
- Предыдущая
- 37/235
- Следующая
