Две женщины - Дойл Адриан Конан - Страница 2
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
— Их видела герцогиня, и они показались ей действительными, а в подлинности подписи своего мужа она не сомневается.
— Но ведь все это может оказаться подделкой?
— Правильно. Но, как я уже проверил, в Балансе действительно жила в 1848 году женщина, носившая имя Франсуазы Пеллетан; она вышла замуж за англичанина и потом переселилась в другую местность.
— Но ведь бесспорно, Холмс, что француженка-провинциалка, брошенная мужем и решившаяся на шантаж, потребовала бы денег, запротестовал я. — Какой ей толк от копий государственных бумаг?
— Тут вы попали в самую точку, Уотсон. По этой-то причине я и взял на себя расследование дела. Скажите, вы слыхали когда-нибудь об Эдит фон Ламмерайн?
— Нет, не припоминаю такого имени.
— Это в своем роде удивительная женщина, — сказал Холмс. — Ее отец был каким-то значительным офицером русского Черноморского флота, а мать содержала небольшую гостиницу в Одессе. Двадцати лет от роду Эдит сбежала от родителей в Будапешт. Там она скоро приобрела печальную известность как виновница дуэли, в результате которой погибли два соперника. Затем она вышла замуж за пожилого прусского юнкера, который увез ее в свое имение, где очень кстати умер спустя три месяца. Интересно, по каким причинам? И за последние два года, — продолжал ,Холмс, — самые блестящие званые вечера Лондона, Парижа или Берлина считались недостаточно блестящими, когда на них не присутствовала Эдит фон Ламмерайн. Если когда-нибудь природа создавала женщину как бы по заказу ее самой, то такой женщиной была Эдит.
— Вы думаете, она шпионка?
— Нет. Она настолько выше обыкновенного шпиона, насколько я выше обычной ищейки. Я долго подозревал, что она вращается в высших кругах, ведя какие-то тайные политические интриги. И вот в руках этой женщины, умной, честолюбивой и в то же время беспощадной, находятся документы, которые могут погубить герцогиню Каррингфорд и ее дочь, если только герцогиня не согласится предать свою родину.
Холмс сделал паузу, чтобы выбить свою трубку в ближайшую чашку.
— И я здесь беспомощен, Уотсон, я не в состоянии защитить ни в чем не повинную женщину, обратившуюся ко мне за советом и помощью, — закончил он.
— Действительно, гнусное дело, — вздохнул я. — Но если донесение Билли имеет к этому отношение, то тут замешан какой-то лакей.
— Да, и, должен признаться, я очень удивлен этим, — сказал Холмс, задумчиво глядя на поток кэбов и колясок под нашими окнами. — Между прочим, человек, известный под именем лакея Бойса, вовсе не лакей, дорогой мой Уотсон, хотя и носит такое прозвище, так как начал свою карьеру в качестве слуга. На самом деле он — главарь второй по величине опасной шайки дельцов, спекулирующих на скачках. Думаю, он не особенно дружелюбно относится ко мне, так как главным образом благодаря мне получил два года по делу Рокмортона о допинге. Но ведь шантаж не входит в сферу его деятельности, и я понимаю… Холмс резко прервал свою речь и, вытянув шею, стал всматриваться в толпу пешеходов. — Клянусь честью, это он сам! — воскликнул Холмс. — И, если не ошибаюсь, направляется прямо к нам. Может быть, Уотсон, вам лучше скрыться за дверью спальни, — усмехнулся Холмс. — Мистер Бойс не принадлежит к числу лиц, красноречие которых возрастает от присутствия свидетелей.
Снизу послышался резкий звонок, и, уходя в спальню, я услышал тяжелые шаги по ступенькам, после чего последовал стук в дверь и приглашение Холмса войти.
Сквозь щель в двери я взглянул на вошедшего. Это был плотный мужчина с красным добродушным лицом и густыми бакенбардами. На нем было клетчатое пальто и щегольский коричневый котелок, в руках — перчатки и тяжелая коричневая трость из пальмового дерева. Я ожидал увидеть человека совершенно иного типа, не вульгарного, самодовольного субъекта, похожего на фермера средней руки. Пока он стоял в дверях и глядел на Холмса, я обратил внимание на его глаза. Они были похожи на две сверкающие бисеринки — очень яркие и холодные, неподвижные и злобные, похожие на глаза ядовитой змеи.
— Нам нужно перекинуться с вами словом, мистер Холмс, — сказал он визгливым голосом, который странно контрастировал с его плотной фигурой. Можно мне сесть?
— Я предпочитаю разговаривать с вами стоя, — сурово ответил мой друг.
— Хорошо, хорошо. — Вошедший медленно обвел взором комнату. — А вы здесь неплохо устроились, очень неплохо. Как я понимаю, благодаря заботам этой почтенной женщины, отворившей мне дверь, вы ни в чем не нуждаетесь. И к чему вашей хозяйке лишаться такого хорошего жильца, мистер Холмс?
— Я не собираюсь менять местожительство.
— Да, но зато есть другие, которые могут позаботиться об этом. «Мистер Холмс — весьма привлекательный мужчина», — говорю я. «Может быть, — говорят другие, — только у него слишком длинный нос, который всегда залезает в чужие дела, вовсе его не касающиеся».
— Забавно! — заметил Холмс. — Между прочим, Бойс, вы, очевидно, получили указание немедленно приехать сюда из Брайтона.
Ласковая улыбка исчезла с лица негодяя.
— Как вы узнали, откуда я приехал?! — пронзительно закричал он.
— Тише, тише! Из вашего кармана выглядывает программа скачек Южного кубка. А теперь слушайте: я разборчив в выборе собеседников и поэтому прошу вас закончить этот разговор.
Бойс злобно оскалился.
— Я закончу нашу беседу по-иному. Вы, ищейка, сующая повсюду свой нос, держитесь подальше от дел мадам… — Он сделал многозначительную паузу. Его круглые маленькие главки пристально глядели на моего друга. — В противном случае вы пожалеете, что родились на свет, мистер Шерлок Холмс, — закончил он тихо.
Холмс усмехнулся и потер руки.
— Это очень интересно, — сказал он. — Значит, вы явились сюда по поручению мадам фон Ламмерайн?
— Черт возьми, какая наглость! — воскликнул Бойс. Его левая рука скользнула к трости. — Я думал, вы остережетесь, а вы начинаете произносить разные имена. Поэтому я, — тут он мгновенно выдернул ручку трости, и теперь в его руках оказалось длинное стальное лезвие, — поэтому я, мистер Шерлок Холмс, сдержу свое слово.
— И на это слово вы, Уотсон, наверное, обратили внимание? — спросил Холмс.
— Конечно! — громко откликнулся я.
Бойс замер на месте. А когда я появился из спальни, вооруженный тяжелым латунным подсвечником, он бросился к входной двери. На пороге он на мгновение остановился и повернулся к нам. Его глаза злобно сверкали на широком багровом лице, с губ срывался поток гнусной ругани.
— Довольно! — строго оборвал его Холмс. — Кстати, Бойс, я не мог догадаться, чем вы убили тренера Мзджерна. При вас не было найдено оружия. Теперь я понял.
Багровый цвет медленно сошел с лица Бойса, сменившись сероватой бледностью.
— Боже мой, мистер Холмс! — воскликнул он. — Ведь не думаете же вы.., ведь это только шутка, дружеская шутка!
Выскочив за порог, он захлопнул за собой дверь и с грохотом промчался по лестнице.
Мой друг рассмеялся.
— Ну-ну! Вряд ли мистер Бойс обеспокоит нас в дальнейшем, — сказал он. — Но его посещение дало новое направление моим мыслям — Какое?
— Это первый луч света в том мраке, который меня окружал, Уотсон. Интересно, почему они так недовольны моим вмешательством, если им незачем бояться разоблачений? Берите шляпу и пальто, Уотсон, мы вместе едем к этой бедняжке Каррингфорд.
Наш визит оказался очень кратким, и все же я буду долго помнить мужественную, все еще прекрасную женщину, оказавшуюся не по своей вине в самом трагическом положении. Только по темным кругам под глазами и по слишком яркому блеску ее карих глаз можно было догадаться об огромной тяжести, лежавшей у нее на сердце.
— У вас какие-нибудь новости для меня, мистер Холмс?
— Пока у меня нет ничего нового, ваша светлость, — мягко сказал Холмс, склонившись перед собеседницей. — Я пришел, чтобы задать вам один только вопрос и обратиться к вам с просьбой.
— А именно?
— Мой вопрос можно простить постороннему человеку только потому, что он вызван необходимостью, — сказал Холмс. — Вы были замужем за покойным герцогом свыше тридцати лет. Было ли его поведение благородным в смысле личного отношения к общепринятому моральному кодексу? Я прошу вашу светлость быть со мною очень откровенной при ответе на этот вопрос.
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
