Журнал «Компьютерра» № 9 от 7 марта 2006 года - Компьютерра - Страница 8

• Предыдущая
• 8/36
• Следующая

Спорт – схватка воли и характера, а не нуклеотидных последовательностей. Можно еще примириться с тем, что спорт высших достижений всегда будет вотчиной людей с особыми врожденными предрасположенностями. Но генетический допинг – это уже какая-то крайняя черта. Представьте – дисквалификация применившего его спортсмена может быть только пожизненной, а бедолага будет все время прислушиваться к своему организму и с тревогой гадать, во что ему вылилась столь смелая попытка улучшить свои кондиции. Будем надеяться, что дух фэйр-плей не позволит выйти на старт генномодифицированным спортсменам.

Автор: Киви Берд

Сразу два заметных события – одно в Америке, другое в Европе – наглядно продемонстрировали, сколь субъективным делом является «серьезная научная экспертиза» в искусстве и сколь велика здесь роль личных взглядов экспертов на предмет исследования.

В США Эллен Ландау (Ellen Landau), профессор искусствоведения и видный специалист по творчеству художников-абстракционистов, публично не согласилась с результатами работы компьютерной программы графического анализа, расценившей как подделку тридцать две недавно найденные и прежде неизвестные картины Джексона Поллока (Jackson Pollock, 1912–56), одного из главных представителей абстрактного экспрессионизма. Упомянутая программа, написанная физиками Орегонского университета, уже с десяток лет успешно применяет методы фрактального анализа для установления степени «близости» в геометрических структурах на достоверно подлинных картинах художников и в работах, вызывающих сомнение. Сумбур и хаос в «новых» картинах, заключил алгоритм программы, совсем не такой, как в ныне известных творениях Поллока (на фото 1 одно из его полотен).

Однако Эллен Ландау выставила против бездушного алгоритма аргументы опытного искусствоведа – более традиционные, но от этого не менее убедительные. Картины нашел кинорежиссер Алекс Мэттер (Alex Matter), знавший Поллока с детства, поскольку с художником дружил его отец, график и фотограф Герберт Мэттер. В силу ряда семейных обстоятельств картины больше трех десятилетий пролежали забытыми на провинциальном складе неподалеку от студии-мастерской Поллока. В довершение Ландау продемонстрировала публике слайды с абстрактными фотографиями Герберта Мэттера 1940-х годов, композиционно имеющими явное сходство с «новыми» картинами художника. Таким образом, стилистический и исторический анализ в данном случае диаметрально разошлись с анализом математическим, а каждая из спорящих сторон предпочитает оставаться при своем мнении.

В Европе же громкий искусствоведческий спор затеяла другая дама-профессор, Хильдегард Хам-

мершмидт-Хуммель (Hildegard Hammerschmidt-Hummel) из германских университетов Марбурга и Майнца. Она подготовила к печати книгу, в которой доказывает, что достоверно установила целых четыре прижизненных портрета Вильяма Шекспира, а попутно – еще и причину его смерти от «рака лимфы». Тема эта бурно обсуждается историками искусства, поскольку в жизни, творчестве и смерти величайшего английского драматурга гораздо больше загадок, нежели доподлинных фактов. В частности, сейчас британская Национальная портретная галерея (НПГ) подготовила выставку по результатам тщательной научной экспертизы, длившейся три года и пришедшей к выводу, что из шести самых известных прижизненных портретов Шекспира лишь один можно расценивать как аутентичный.

Профессор же Хаммершмидт-Хуммель выбрала для исследований собственный, весьма нетрадиционный путь судебно-медицинской экспертизы. Измеряя характерные части лица (нос, глаза, губы, подбородок) и соотношения между ними, она пришла к выводу, что две картины (Flower Shake-speare и Chandos Shakespeare), терракотовый «Бюст Дэйвнанта» (фото 2) и так называемая «дармштадтская посмертная маска» – подлинные портреты, сделанные современниками с натуры. А характерная припухлость возле левого глаза, отображенная на всех портретах, – это, по убеждению профессора, раковая опухоль, которая и стала причиной смерти Шекспира. Столь смелые выводы, к которым Хаммершмидт-Хуммель шла десять лет, помогли ей сделать знакомые патологоанатомы, врачи, офтальмологи, дерматологи и инженеры-программисты 3D-графики, чьими совместными усилиями ныне демонстрируется «бесспорная» аутентичность всех четырех портретов одному человеку по имени Вильям Шекспир.

Правда, большинство экспертов-шекспироведов с выводами Хаммершмидт, мягко говоря, не соглашается. Так, недавний анализ картины Flower Shakespeare показал, что это явная подделка XIX века, поскольку портрет написан с использованием пигментов, не употреблявшихся в красках до 1818 года. Автор «Бюста Дэйвнанта» тоже давно и достоверно установлен – это французский скульптор XVIII века Луи Франсуа Рубильяк (Louis Francois Roubiliac). Что же касается «посмертной маски», находящейся в Дармштадтском замке в Германии, то и относительно нее имеется множество экспертных свидетельств, указывающих, что это подделка XIX века. Лишь Chandos Shakespeare пока сохраняет среди большинства искусствоведов свой статус аутентичного. Давая же оценку работе германской исследовательницы, специалисты экспертной комиссии НПГ выражают сильнейшее сомнение в полезности такого подхода: «Измерять характеристики лица по портретам – значит, не понимать саму природу изобразительного искусства. Художественные портреты не могут выступать судебно-медицинским свидетельством похожести лиц».

Как и первый, этот искусствоведческий спор вряд ли когда-нибудь придет к согласию. Но для полноты картины стоит отметить, что по основному роду занятий Хильдегард Хаммершмидт-Хуммель является профессором английской словесности и культуры. А портретно-лицевой экспертизой занимается, так сказать, для души.

Автор: Алексей Левин

Сейчас все знают – или считают, что знают, – что наша Вселенная возникла примерно 13 миллиардов 700 миллионов лет назад в результате события, которое принято называть Биг Бэнгом, или Большим Взрывом. Его природа до сих пор является предметом дискуссий. Однако практически все специалисты придерживаются мнения, что зародышем Вселенной стала квантовая сингулярность, которая дала начало и пространству, и времени, и материи. Физические детали этого процесса, как надежно установленные, так и гипотетические, излагаются в сотнях и тысячах популярных книг и статей.

Но что бы ни было причиной Биг Бэнга, науку о нем создавали не боги, а люди. Она рождалась и шлифовалась в ходе трудных, подчас ожесточенных дискуссий между талантливейшими исследователями, которые ломали копья в попытках понять истоки мироздания. «Человеческая сторона» появления теории Большого Взрыва известна куда хуже, нежели ее физическое содержание. Не претендуя на полноту, я хотел бы рассказать о некоторых персонажах этой драмы.

Первую версию теории Большого Взрыва в 1927 г. сформулировал бельгиец Леметр. Правда, пятью годами ранее петербуржец Александр Фридман нашел нестатичные решения уравнений общей теории относительности, которые описывали пульсирующие миры, возникающие из первичной точечной сингулярности. А в 1924 г. он получил решения другого типа, отвечающие вечному расширению Вселенной. Однако Фридман и по образованию, и по стилю научного мышления был прежде всего математиком. Поэтому он не довел свои вычисления до конкретной модели, предлагающей физическую картину рождения Вселенной. Так что его можно считать предтечей космологии Биг Бэнга, но не отцом-основателем. Этот титул, без сомнения, принадлежит Леметру.

Жорж-Анри Леметр (Georges-Henri Lemaitre) был весьма неординарным человеком. Он окончил иезуитскую школу, затем поступил на инженерный факультет Католического университета в Лувене. Первую мировую от звонка до звонка отмотал на фронте артиллеристом, заслужил Военный крест с пальмовыми ветвями. После демобилизации вернулся в университет, но изучал уже не технику, а точные науки, специализируясь на математике (руководителем его дипломной работы был известный специалист по теории функций и теории чисел Шарль де ла Валле-Пуссен [Charles de la Vallee-Poussin]). Защитив диссертацию, поступил в духовную семинарию и в 1923 г. стал священником. Попутно заинтересовался общей теорией относительности и после принятия сана посвятил четыре года изучению астрофизики, сначала в Кембридже, потом в Массачусетском технологическом институте. В Штатах ознакомился с новейшими и еще далекими от полноты результатами измерений галактического красного смещения и галактических расстояний, выполненных в Калифорнии Эдвином Хабблом (Edwin Hubble) вместе с Милтоном Хьюмасоном (Milton Humason). Эти данные позволяли предположить, что галактики разбегаются по всем направлениям, причем их радиальная скорость примерно пропорциональна удаленности от Солнечной системы. Это утверждение составляет знаменитый закон Хаббла, который был окончательно сформулирован и опубликован лишь в 1929 г. Тем более примечательно, что Леметр пришел к такому же выводу двумя годами раньше.

• Предыдущая
• 8/36
• Следующая