Грехи ночи (Иас и Дэнджер) (ЛП) - Кеньон Шеррилин - Страница 15

• Предыдущая
• 15/59
• Следующая

Дейнжер вскинула голову, озадаченная его действиями. Она обожала шоколад так же как и «Next person», но ей никогда раньше не приходилось видеть такое наслаждение шоколадом. В его осторожных поглаживаниях напомнило ей прикосновение любовника, и от этого он выглядел более уязвимым.

Да… похоже она совершенно запуталась.

— Мне оставить вас наедине?

Он поднял на нее глаза, словно напуганный ее вопросом, но никак не прокомментировал сарказм в ее голосе.

— Каков шоколад на вкус?

Ее удивление усилилось от этого неожиданного вопроса.

— Открой и попробуй сам.

Он тяжело вздохнул, прежде чем отложить шоколад в сторону.

— Это не принесет мне никакой пользы.

— Почему нет?

— Я не могу чувствовать вкус.

Это удивило ее. Она не представляла, как можно жить, не ощущая вкуса. Один Бог знал, как она обожала потрясающий вкус Херши и других лакомств, от которых она прибавила бы парочку килограммов, будь она человеком.

— Совсем ничего не можешь почувствовать?

Он покачал головой, снова взглянув на Херши.

— Я знаю, что Сими любит шоколад. Она все время об этом говорит, но она никогда не приносила мне домой ни кусочка, чтобы я мог на него посмотреть. Рядом со мной она только ест барбекю и попкорн, которые по ее словам очень вкусные и очень соленые.

— Сими?

Если бы она не знала лучше, она бы могла поклясться, что он засмущался, когда он осекся при упоминании этого имени. Не ответив ей, он поднял банку с кофе и тоже понюхал. Она могла бы поклясться, что это было для него столь же бессмысленно, как и попытка ощутить вкус шоколада, который он не чувствовал.

И это заставило ее еще больше забеспокоиться.

— Ну, раз ты не можешь чувствовать вкуса еды, то как ты тогда выживаешь, чем питаешься? Кровь? Души?

Он бросил на нее сверлящий взгляд, поставив кружку обратно на стол.

— Я уже говорил тебе, что я не даймон.

— Ну да, но когда я проткнула тебя ножом, ты взорвался как даймон. Ты блондин и не ешь еды…

— Я не даймон, — повторил он.

— Ну-ну, никогда не слышал поговорку, что если ты ходишь как утка и крякаешь как утка…

— Это не даймон.

Быстро же он ответил. Стоит отдать ему должное.

— Что же тогда ты ешь?

Он бросил на нее пронзительный, опаляющий взгляд.

— Женщин al dente [33].

Дейнжер была поражена этой неожиданной пошлостью. С отвращением она посмотрела на него.

— Это была неуместная шутка.

— Тогда перестань мне задавать вопросы.

Шарм очевидно не был его сильной стороной. Но с другой стороны, он, вообще-то, в нем не нуждался. Такая глубокая печаль была в его глазах, что она причиняла ей боль вопреки всякому здравому смыслу, который говорил ей, что она должна противостоять ему и дальше… чтобы сравнять счет.

Она придвинулась к нему так близко, что могла различить красивые черты его лица.

Он был совершенен. Мужественен. Темно-русые брови совершенным изгибом только подчеркивали его потрясающие, сверхъестественные глаза. У него были высокие скулы, покрытые щетиной. Это был тот вид щетины, который заставлял женщину пожелать встать на цыпочки и попробовать ее, пока ее губы не окажутся из-за нее в ссадинах.

И было еще кое-что, что она поняла…

У Алексиона, в отличие от нее и остальных Темных Охотников, не было клыков.

Как такое возможно?

Но это ставило вопрос о том, что он даймон в самый конец списка. Ни один чистокровный даймон не мог прожить без питания.

— Что ты такое, — спросила она, — только честно?

Он посмотрел на нее так, будто ее вопрос вызывал в нем смертную скуку.

— Мы это уже обсуждали.

Да, но они совсем не закончили.

— Ты уже просил меня доверять тебе. Замечательно. Я с радостью пойду на это. Но если я это сделаю, то заслуживаю хоть какое-то уважение в ответ, — она бросила на него выразительный взгляд. — Доверься мне, расскажи правду о себе.

Она увидела сомнение промелькнувшее в его зеленых глазах, до того как он окончательно принял какое-то решение и ответил:

— Давай просто скажем, что я «иной». Я и вправду уникален в этом мире. Я не человек. Я не Темный Охотник и я не даймон или аполлит. Я — это просто я. Вот такой простой и обычный.

Она старалась не рассмеяться в ответ на последнее утверждение. В этом мужчине не было ничего простого и обычного.

Его немигающий прямой взгляд был направлен прямо на нее, дикий голод сверкал в его глубине. Он протянул руку к ее лицу.

Дейнжер инстинктивно отодвинулась.

Его глаза продолжали пожирать ее, безумный огонь опалял.

— Ты позволишь мне коснуться твоей щеки, Дейнжер?

Она бы сказала ему нет, если бы не эти необычные нотки в его голосе. Если бы она не была уверена в обратном, она могла бы поклясться, что в его голосе прозвучала тоска.

— Почему ты хочешь этого?

Он уронил руку и посмотрел в сторону, будто пытаясь отогнать от себя кошмар.

— Потому что я живу в таком месте, где нет людей, к которым можно было бы прикоснуться. Я скучаю по теплоте женской кожи. По ее нежности, — он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — По чему-то пьянящему, женственному, что свойственно только женщинам. Ты не представляешь, на что похоже страстно желать человеческого прикосновения до того, что это желание пронзает все твое существо жаждой такой сильной, что порой это заставляет тебя думать, а не сошел ли ты с ума и что вся твоя жизнь — это только чертова иллюзия, вызванная безумием.

Это казалось страшной, безумной мыслью. Настолько сильной эмоционально, что Дейнжер пришлось насильно заставить себя не отступить от человека, по сравнению с которым Норман Бейтс [34]казался абсолютно нормальным человеком. Все, что ему не хватало — это матери в кресле-качалке.

Хорошо хоть, что она не была блондинкой и предпочитала ванну, а не душ [35].

Ты не логична, Дейнжер.

Думаешь? У меня дома поселился сумасшедший, посланный Эшем. Спасибо тебе, Эш. Может, есть еще какие-нибудь парни, которых ты хотел бы скинуть на меня? А я еще думала, что это моя тетя Морганетта сумасшедшая. В конце концов, она всего лишь думала, что ее кот был дядей Этьеном, которого она одевала в бриджи и пальто по колено. Это было почти мило, но вот это…

О, да, пошли мне смирительную рубашку, Эш. Ты мне обязан ее послать.

Но неожиданно, в середине ее внутреннего монолога, что-то из того, что он сказал, поразило ее внимание и немного успокоило.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что ты живешь в таком месте, где нет других людей?

Его глаза потемнели почти до карего цвета.

— В месте очень далеко отсюда.

— Это как в «Звездных войнах» [36]? Много лет назад, в далекой-далекой галактике? Хочешь сказать мне, где находится твой Татуин [37]? Это где-то в этой вселенной? Может недалеко от Толедо? Где-то в Огайо или Испании? Я не придираюсь. Я смогу найти это место на MapQuest [38]?

Алексион горько рассмеялся.

— Знаешь самое большое различие между мужчинами и женщинами? Когда бы меня не посылали к мужчине Темному Охотнику, он никогда не задавал мне никаких вопросов. Я просто говорил, что меня послал Ашерон, и он либо принимал это, либо пытался убить меня. Если он принимал это, то после он продолжал жить той же жизнью, что и раньше, будто ничего не произошло, но ты… ты хочешь знать каждую малюсенькую деталь про меня и мою жизнь.

Она бросила на него рассерженный взгляд.

— Здорово, ты так думаешь? У меня есть небольшая странность. Я не пускаю в свой дом незнакомцев. Никогда. Так что если ты планируешь ночевать тут, то ты должен мне парочку ответов о том, кто и что ты есть. Так что давай вернемся к тому месту, где ты живешь. Что это за место?

• Предыдущая
• 15/59
• Следующая