Без ума от любви - Эшли Дженнифер - Страница 5

Бет хлопала ресницами, слушая, как в этих коротких фразах развертывалась драма ее жизни.

— А этот Керри, он сыщик из Скотленд-Ярда?

— Он мой камердинер.

— О да, конечно, слуга. — Она лихорадочно обмахивалась веером. — Он следит за вашей одеждой, бреет вас и расследует прошлое заурядных молодых женщин. Возможно, это вы должны были предупредить сэра Линдона относительно меня, а не наоборот.

— Мне хотелось узнать, настоящая вы или фальшивка.

Она не понимала, что он имеет в виду.

— Так вы получили ответ. Определенно, я неограненный бриллиант. Больше похожа на обычный камень, который оставался без огранки.

Йен коснулся локона, упавшего на ее лоб.

— Вы настоящая.

От этого прикосновения у Бет взволнованно застучало сердце, и ее бросило в жар. Он сидел слишком близко, и тепло чувствовалось сквозь перчатки. Как просто было бы сейчас поцеловать его.

— Ваше положение в обществе в десять раз выше моего, милорд. Выйди я за вас замуж, этот мезальянс никогда бы е забыли.

— Ваш отец был виконтом.

— О да. Я забыла моего дорогого отца.

Бет прекрасно знала, насколько реальным был титул виконта и как хорошо ее отец знал свою роль.

Лорд Йен продернул тонкую прядь между пальцами, распрямляя ее. Он выпустил ее из руки, и его глаза блеснули, когда прядь спустилась на лоб. Он протянул прядь снова и снова и смотрел на нее. Его сосредоточенность раздражала, а еще больше ее раздражала близость его тела. В то же время ее собственное грешное тело откликалось на эту близость.

— Вы совсем разгладили локон, — сказала она. — Моя горничная будет очень огорчена.

Йен снова сжал подлокотник кресла.

— А вы любили своего мужа?

Эта странная встреча с лордом Йеном очень рассмешила бы их с Томасом. Но Томаса уже несколько лет не было, и она оставалась одна.

— Всем сердцем.

— Я не стал бы ждать от вас любви. Я не могу ответить вам любовью.

Бет закрыла разгоряченное лицо веером.

— Едва ли это польстит женщине, милорд, если она услышит, что мужчина не полюбит ее. Женщине хочется верить, что он будет верен ей.

Мейтер сказал, что будет ей предан. Скомканная записка снова жгла ей руку.

— Не будет. Я не могу полюбить вас.

— Простите, что вы сказали?

Она так часто повторяла эти слова в этот вечер.

— Я не способен любить. Я не предлагаю вам любовь.

Бет думала, что же печальнее: сами слова или равнодушный тон, которым он произнес их?

— Может быть, вы просто не нашли подходящую женщину, милорд. Рано или поздно все влюбляются.

— У меня были женщины, любовницы, но я их не любил.

Лицо Бет пылало.

— В ваших словах нет смысла, милорд. Если вас не интересует мое богатство или то, люблю ли я вас, то какого черта вы хотите жениться на мне?

Йен снова потянул прядь, как будто не мог сдержаться.

— Потому что я хочу уложить вас в свою постель.

И в этот момент Бет поняла, что она не настоящая леди и никогда ею не будет. Истинная леди упала бы со стула в легком обмороке или закричала бы на весь зал. А Бет потянулась к Йену, как будто ей было приятно его прикосновение.

— В самом деле?

Он распустил ее локоны.

— Вы были женой викария, респектабельной женщиной, на таких женятся. Иначе я предложил бы любовную связь.

Бет сдержала желание потереться лицом о его перчатку.

— Я правильно вас поняла? Вы хотите уложить меня в вашу постель, но поскольку я когда-то была респектабельной замужней леди, вы ради этого должны жениться на мне.

— Да.

Она разразилась почти истерическим смехом.

— Дорогой мой лорд Йен! Не считаете ли вы, что это уже чересчур? Переспите-то вы со мной один раз, а жить нам придется вместе до конца дней.

— Я на это и надеялся.

У него это прозвучало вполне логично. Его звучный голос пробуждал в ней чувства, соблазнял ее, раскрывал в ней страстную женщину, которая познавала наслаждение, касаясь мужского тела и ощущая прикосновения мужчины к ее телу.

Предполагалось, что леди не испытывают наслаждения в постели, так ей говорили. Томас уверял, что это чушь, и показывал ей, что может чувствовать женщина. Она подумала, что если бы он так хорошо не научил ее, она бы не сидела здесь, сгорая от страсти к лорду Йену Маккензи.

— А вы сознаете, милорд, что я помолвлена с другим мужчиной? И я слышала только от вас, что он распутник.

— Я дам вам время узнать Мейтера получше и привести в порядок свои дела. Что вы предпочитаете: жить в Лондоне или в моем имении в Шотландии?

Бет захотелось откинуться в кресле и расхохотаться. Это было абсурдно, но в то же время весьма соблазнительно. Йен привлекателен, она одинока. Он достаточно богат, чтобы думать о ее небольшом состоянии, и он не скрывал, что хочет ее. Но если она так мало знала о Линдоне Мейтере, то об Йене Маккензи совсем ничего не знала.

— Я все еще в недоумении, — смогла она ответить ему. — Дружеское предостережение относительно сэра Линдона — это одно, но предостеречь меня и тут же через несколько минут сделать мне предложение — совсем другое. Вы всегда так быстро изменяете свои решения?

— Да. Но вы можете отказаться.

— Полагаю, мне так и следует поступить.

— Потому что я безумен?

Бет снова рассмеялась.

— Нет, потому что это слишком заманчиво и потому что я выпила виски… Мне надо вернуться к сэру Линдону и его тетушке.

Она поднялась, шурша юбками, но лорд Йен схватил ее за руку.

— Не уходите.

У Бет ослабели ноги, и она снова села. Здесь было тепло, а в кресле очень удобно.

— Мне не следует оставаться.

Он накрыл ладонью ее руку.

— Смотрите на сцену.

Бет заставила себя взглянуть на сцену, где пела певица, страстно оплакивая потерянного любовника. Слезы блестели в ее глазах, и Бет подумала, не мечтала ли певица о лорде Кэмероне Маккензи. О ком бы эта женщина ни пела, в высоких нотах арии звучала сердечная боль.

— Это прекрасно, — прошептала Бет.

— Я могу сыграть это по нотам, — сказал Йен, дыша теплом в ее ухо. — Но я не могу уловить их душу.

— О!..

Она сжала его руку. Внутри Бет нарастала страсть.

Йен чуть не сказал: «Научите меня слышать это, как слышите вы», — но он знал, что это невозможно.

Она совсем как редкий фарфор, думал он, хрупкая красота со стальным стержнем. Дешевый фарфор крошится как пыль и разбивается, но лучшие вещи доживают до времени, когда попадают в руки коллекционера, который намерен заботиться о них.

Бет, слушая, закрыла глаза, а ее очаровательный локон упал ей на лоб. Ему нравилось, как распускаются ее локоны, словно нити расшитого шелками гобелена.

Певица закончила партию еще одной долгой чистой нотой. Бет невольно захлопала, улыбаясь, с блестящими от восхищения глазами. Под руководством Мака и Кэмерона Йен научился аплодировать, когда кончается номер, но никогда не мог понять почему. А Бет, казалось, не испытывала трудностей с пониманием и радостью восприятия музыки.

Когда она остановила на нем взгляд, ее синие глаза наполнились слезами, и Йен поцеловал ее.

Она подняла руки, готовясь оттолкнуть его, но положила их ему на плечи и издала какой-то звук. Словно сдаваясь.

Сегодня он хотел ею овладеть. Он жаждал увидеть, как желание смягчит ее взгляд. Как ее щеки вспыхнут от удовольствия. Ему хотелось добраться до возбудимого местечка между ее ног и, лаская его, разжечь ее желание, ему хотелось войти в нее и, утолив собственное желание, повторять это снова и снова.

Он проснулся бы и, увидев на подушке ее голову, целовал бы ее, пока она не открыла глаза. Он накормил бы ее завтраком и смотрел, как она улыбается, беря еду из его руки.

Он провел языком по ее нижней губе. У нее был вкус меда, виски, сладких специй. Он чувствовал под своими пальцами ее пульс, ее дыхание, обжигающее его кожу. Ему хотелось, чтобы это горячее дыхание обжигало его плоть, уже отвердевшую, восставшую и требовавшую от нее удовлетворения. Ему хотелось, чтобы она касалась этой плоти губами, как касалась его губ.