Морской волк - Савин Владислав - Страница 23
- Предыдущая
- 23/81
- Следующая
Черт! Вот это рояль в кустах! Только-только пришли — а тут мы! Хотя как сказать: было бы хуже встретить их уже в море, катер на ходу, все на борту. Но это значит «потеряшки» сейчас вернутся, сколько у них времени, чтоб убедиться, что связи нет?
В темпе привожу немца в прежнее состояние — затыкаю рот. Вылетаем на палубу.
— Сейчас пойдут. Вот по тому спуску — там и прижмем. Работаем только «Валом» и «Винторезами» — бесшумно. Как только вон к тому камню подойдут.
Ближе подпускать нельзя — разглядят, что-то не то. А там спрятаться негде. Открыто все, как ладонь. Интересно, немцы с оружием или без? Хотя зачем матросам в своей базе оружие таскать? Нет тут партизан и не было никогда!
Свенссон мнется сзади.
— Ну, чего тебе еще?
— Вы нас убьете. За что?
— Тьфу! — отвечаю. — Сказал же, не тронем, слово даю! Мы уйдем сейчас — и никак ты нам не помешаешь. А к немцам побежишь после — так ни за что они не поверят, что ты не сообщник, тогда точно порешат тебя и семью — тебе это надо? Вот только ножик из рукава убери — не успеешь! И тогда, прости, но придется твоих вслед…
Он разжимает ладонь, и нож падает на палубу. Я поднимаю.
— Финка, — говорю, — рыбу потрошить в самый раз. А для рукопашной не совсем. Не нужен мне.
Кидаю. Нож втыкается в стенку каюты баркаса.
— Иди, дядя, посиди еще тихо, совсем немного. А то будешь под ногами путаться — еще пулю шальную словишь с той или другой стороны.
— Идут!
Точно, спускаются. Шесть, семь, восемь. Ну должен же кто-то с поста концы на берегу отдать? Заметят ли немцы непорядок? Если и заметят — не должны дергаться резко. Это все-таки их тыл, их катер, не мешало бы шаг прибавить, чтоб разобраться скорее, что происходит. Да они и без оружия идут! Ну, у летехи, может, кобура на поясе, но винтарей и «шмайсеров» ни у кого не видно! Не повезло вам, фрицы, враз попасть НЕ НА ТУ войну!
Заметили фрицы неладное или нет — осталось неизвестным. У нас цели распределены уже — типа «лежу вторым, стреляю во второго». Ну а промахнуться нам с полусотни метров — не смешите! Хотя читал в Инете, что году в две тысячи каком-то, в той Германии, полицейский снайпер из винтаря с оптикой с пятидесяти метров вместо преступника, захватившего заложников в банке, ухитрился попасть в одного из этих самых заложников! Как позже объяснялось, герр полицай впервые стрелял в человека, и у него от волнения дрожали руки. Клоуны! И зачем таких нервных в полицию берут?
Все, фрицы лежат. В темпе, вперед! Вшестером, надо ж кого-то и в прикрытии оставить. Во-первых, вдруг кто-то из немцев, по тому же закону рояля в кустах, вылезет наверх с гранатой, ну рыбку вздумал поглушить? А во-вторых, присмотреть за Свенссонами — вдруг решат под шумок сделать ноги, а у них снаряжение наше секретное, не перетаскали еще. А надо — пожалуй, раумбот возьмем! И быстрее он, и пушки имеются. С движками Влад разобрался уже, да и «инструктор» есть, тот обоссавшийся немец-механик. Второго в расход пустить придется, чтоб подляны не ждать.
Пробегая мимо лежавших, делаем контрольные и сталкиваемся с еще одним немцем, решившим спуститься к причалу. Хлоп, хлоп — есть, сразу от двоих!
— Партизанен!!!
Сука, крикнуть успел. Не слишком громко — но все ж…
Вылетаем наверх. Ну, козлы!!!
Если возле вас такой вот крик или, еще хуже, выстрел, что будете делать вы (если уже бывали в подобной ситуации и, естественно, остались живы)? Правильно — мгновенно, на автопилоте, в канаву, за камень, в любое укрытие, оружие к бою, палец на спуск, высматриваем цели. А если вы гражданский? Или только призванный, без опыта или тыловой?
Вот именно — будете стоять столбом, крутя головой. Первую секунду — точно. А вот второй секунды, если вам не повезет, у вас уже не будет!
Так вот и немцам не повезло.
Полянка (вроде даже какой-то огород). Домик, сараи сбоку, метрах в тридцати. И возле грядок фриц, на крыльце — второй. Оба без оружия и пялятся на нас, замерев!
Стреляю в того, кто на крыльце. Поскольку ему скрыться — миг, а вот теперь лежи тушкой! Второй бежит к домику и орет, будто его режут:
— Партизанен! Партизанен!
Так и лег с пулей в затылке. Нырнул бы «рыбкой» меж грядок — прожил бы на несколько секунд дольше.
Выстрел! Из домика. В белый свет, как в копейку.
Нас, конечно, на виду уже нет. Залегли за камнями. Фрицев осталось двое, и связи у них нет (не проходят нигде телефонные провода). И домик — все же не дот!
Хотя каменный, блин!
Движение в проеме. Ствол винтаря, кто-то выглядывает — хлоп! Вскрикнули — слышал ясно. Может, и не насмерть, но подранил точно. Что дальше делать будете?
— Эй, там! Предлагаю сдаться в плен. Иначе забросаем гранатами. Связи у вас нет, радио не работает — помощь не придет. Даю минуту, после — всем смерть! И пленных брать не будем!
Отчего-то я крикнул это по-английски. Сам понять не могу, как это вышло.
— Нихт шиссен! Не стреляйте, мы сдаемся!
Выходят двое. Причем один тащит второго. Обезоруживаем, связываем. Осматриваем дом — ничего для нас интересного. Ну, кроме бумаг и пары хороших биноклей.
— Моему, товарищу нужна помощь. Окажите, как культурные люди.
Фриц по-английски говорит. Блин, да он же нас за бритских коммандос принимает! А что, задумка — может, будет не таким упертым. Второй — ну с ним все ясно! Проникающее в грудную клетку, не стоит и возиться. Стреляю ему в голову.
— Бесчеловечно! Мы пленные, имеем право… Я не стану молчать — и ваше командование вас накажет!
Все по-англицки чешет. Ребята уже смотрят с интересом, как спектакль. Машу рукой — уходим.
На катере ничего не изменилось. Приказываю готовиться к отплытию. Наше снаряжение с баркаса на борт, Свенссонов припахать, пусть тоже помогут поднять-подать.
— Влад — как движки, и в баке? Вопросы есть — немца возьми!
— Вы русские?
Шлеп!
— Ну, Рябой… Убил?
— Да разве я ждал, что он прыгнет, как кенгуру, со связанными-то руками? Сам вот на кулак и нарвался! Дышит вроде — нокаут!
Мне просто было любопытно, что за мутный тип? Имеет ценность — или сразу рыбам? Так, ксива его: «Вилкат Артур, фамилия какая-то прибалтийская, обер-гефайтер (обер-ефрейтор, по нашему „мосел“ — младший сержант), 321-го батальона береговой службы…» Тьфу, как это на русский перевести? Ну не разбираю я по-немецки, кроме отдельных слов! Английский, испанский знаю, бывал и говорил, а вот с гэдээровцами не приходилось!
Вылили на башку ведро воды. Очухался.
— Литовец? И что же, в вермахте?
— Руки развяжите, русские свиньи!
— Руки? А что, можно!
Приказываю — развязать. Беру его руку на болевой и ломаю указательный палец на правой. Пока он воет, повторяю то же с левой. Помимо того, что больно, еще и полезно, для безопасности. Теперь он не сможет быстро воспользоваться оружием, даже если схватит, а также ни сильно ударить кулаком, ни провести захват. Можно и переговорить в спокойной, деловой обстановке.
— Так отчего ты, литовец, в вермахте? За неправильный ответ — будет больно. Очень.
— Я из Мемеля!
— И что ж тебе русские сделали, что ты их так ненавидишь? Хутор спалили, семью раскулачили, жену снасиловали, детей зажарили и съели?
— Ненавижу. За то, что вы есть. И всегда угрожали великой европейской цивилизации. Своей дикостью, бескультурьем, тиранией. Ваша земля — самой природой и Богом создана, чтобы быть житницей и кладовой цивилизованного мира! А вы — быть при ней рабами и слугами. Но вы не желали ни покориться, ни убраться, чтобы там была культурная Европа, аккуратные домики, ровные дороги, распаханные поля, а не ваш вонючий навоз! Ничего — скоро все это будет! И великий фюрер загонит остатки ваших орд в сибирскую тайгу и тундру, где вам самое место! Ты сейчас убьешь меня, русская сволочь, — но вам не остановить цивилизации!
Как визжит. У него слюна, чай, не ядовитая? Такие вот в наше время по Риге парадом идут, ветераны СС. Нет еще этого сейчас, в ваффен эсэс лишь с сорок третьего всякую шваль будут брать, а пока одних лишь чистопородных германцев. А этот, судя по фамилии, полукровка, оттого и лезет из кожи вон в дойче юбер аллес, своим стать хочет!
- Предыдущая
- 23/81
- Следующая
