Я - истребитель - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 70

• Предыдущая
• 70/79
• Следующая

Присмотревшись, узнал, кого держу в руках. Миронова, дочка комдива.

— Да, бывает, — ответил я и понял, что держу ее на весу. Опустив девушку на крыльцо, где мы, а вернее, она столкнулась со мной, спросил:

— Дарья, я не ошибаюсь?

— Да, это я, — расцвела она.

— Я помню, вы у нас были…

— Не задерживайтесь, вас ожидает генерал, — прервал меня адъютант.

— Извините, — ослепительно улыбнувшись девушке, обошел ее и направился вслед за капитаном в сени, а потом уже — в просторную избу, где за обеденным столом сидели несколько командиров.

— Товарищ генерал-лейтенант, лейтенант Суворов по вашему приказу доставлен, — отрапортовал капитан и сделал шаг в сторону, перестав заслонять меня от обернувшегося старшего комсостава.

— Лейтенант, пройдите сюда, на свет, — велел плотный мужчина в генеральском френче.

«Как на смотре при покупке лошади…» — недовольно подумал я, но приказ выполнил незамедлительно.

«А ведь это Жигарев, командующий ВВС СССР… Не, точно он!» — узнал я генерала.

— Так вот ты какой… — начал генерал.

«…северный олень!» — подумал я.

— …Суворов. Мне так часто докладывали о твоих успехах, лейтенант, что я волей-неволей заинтересовался тобой и решил устроить личную встречу. Хочешь что сказать мне? Не верю я, что тебе нечего сказать, читал я твою методичку, читал. Очень удивился, но приказал отпечатать и отправить по летным училищам… Ну что стоишь? Садись, вот, рядом с подполковником. Возьмем лейтенанта в свою компанию? — спросил он у присутствующих. Судя по его поведению и координации движений, он был выпивши, не сильно, но все-таки.

— Возьмем, — прогудели они вразнобой. Ага, попробуй откажи командующему. Командиры с интересом разглядывали меня, пока я устраивался за столом. Как только сел, генерал спросил:

— Слушай, а когда ты успел столько самолетов освоить?

Вот это влип! Мысли закрутились в голове с бешеной скоростью…

— Товарищ командующий, не знаю, как это у меня получается. Вот сажусь в самолет и через некоторое время начинаю чувствовать, как и что у него, они ведь почти живые… — ляпнул я первое, что пришло в голову.

— Интересно, — взгляд генерала стал озорным, — а на метле тоже сможешь?

— Тут, товарищ генерал, главное разбег взять побольше.

Окружающие дружно заржали.

«Похоже, пока пронесло», — подумал я, выдохнув с облегчением.

— Так! — Жигарев хлопнул ладонью по столу. — Пошутили и будя. У нас всего два часа до твоего вылета в Москву, лейтенант, так что поторопимся…

Транспортный «Дуглас», на котором мы летели в Москву, монотонно-усыпляюще гудел, но сон ко мне не шел. Я не один был такой бодрствующий, хотя большинство спало, устроившись со всеми возможными удобствами. Вроде Никифорова, который разлегся на мешках с почтой и оглушающе храпел — не спасал даже рев моторов. Не спал еще один пассажир, полковник-танкист с зеленым лицом. Его изрядно укачало.

Прикрыв глаза, я стал вспоминать нашу встречу с генералом Жигаревым.

Вопросы, которые он мне задавал, отнюдь не были праздными, его действительно интересовало, что я скажу, хотя он тщательно скрывал это. Отвечал я после обдумывания, что генералу явно нравилось, так что наш разговор затянулся на все три часа. Вопросы задавал не только Жигарев, но и остальные. По вопросам я понял, что это командиры авиасоединений. Глупо было бы считать, что они обязательно прислушаются к моему мнению, но, думаю, кое-какие мысли все же вложил им в головы.

Я тоже понимал, что разница между нами очень велика, они опытные командиры, я же зеленый лейтенант, которому неожиданно повезло. Отчего, по их мнению, стал писать свои мысли о необходимых действиях авиации в этой войне. Но по мере дальнейшего разговора их мнение обо мне явно менялось. В конце мы уже общались вполне серьезно, они поняли, что я держу тему вполне на уровне, и во многом были со мной согласны.

По мере нашего общения генерал велел называть его Павлом Федоровичем, чтобы я постоянно не вскакивал на его обращение ко мне.

К концу выяснилось, почему я лечу в Москву: к моему удивлению, не для получения наград в Кремле — раскатал губу, как же, а по просьбе отдела пропаганды ЦК ВКП(б). Я должен выступить завтра по всесоюзному радио в Радиокомитете СССР. Оказалось, стране нужны герои, и именно я подходил на эту роль по всем параметрам. Двадцать восемь сбитых, считая Гейдриха. Угон немецких самолетов, уничтожение крупного аэродрома противника, новаторские идеи… Так что по этой причине к Жигареву и обратились нужные товарищи. Дальше уже согласовали с политуправлением ВВС.

Речь моя уже готовилась, так что, по словам Жигарева, мне нужно было просто отбарабанить ее и лететь обратно. Тогда я попросил:

— Товарищ гене… Павел Федорович, разрешите мне задержаться в Москве на несколько дней?

— Что? Почему? — нахмурившись, спросил он.

Я постарался объяснить, чего хочу:

— Товарищ генера… Павел Федорович, вы, наверное, знаете, что я пишу песни, — и после кивка продолжил: — Вот я и хочу зарегистрироваться в авторстве, а то более пятидесяти моих песен уже расползлись по воинским частям.

— Слышал, как же. Мой ординарец очень хорошо поет. Мне про истребителя понравилось, — чуть прижмурив от удовольствия глаза, сказал генерал. — А ты думал, тебя награждать будут?

Я молча кивнул, что тут было сказать.

— Интересовался я на эту тему. Они хотят тебе сразу две звезды вручить. Одновременно. Вот только не знают, что с награждением за сбитого Гейдриха делать. Вроде как третья звезда, так на две уже представлен. Парадокс.

— Товарищ генер… Павел Федорович, а что если… — сделал я паузу, генерал попался на удочку и спросил с легкой улыбкой:

— Что?

— Сирота я, Павел Федорович, может, квартиру в Москве? Чем не награда?

Просьба была наглая, я даже сказал бы, сверхнаглая, но нужно думать о будущем, тем более я коренной москвич и другого места жительства не хотел. В общем, воспользовался ситуацией.

Несколько секунд Жигарев с интересом наблюдал за мной.

— А что? Я сообщу нужным товарищам, пусть думают. Молодец, лейтенант, ловко ты меня под этот разговор подвел, ловко! Да не красней ты так, молодец, одним словом. Хорошо. Даю тебе пять дней отпуску. Делай свои дела. А сейчас спой нам что-нибудь такое… Чтобы до нутра пробирало. Я знаю, у тебя такие есть.

— Марков, инструмент! — крикнул наружу один из полковников.

В избу внесли гитару. Сделав перебор, проверил звучание. Настраивал ее мастер, фальши я не услышал, после чего, на миг замерев, сказал:

— Эту песню я написал за три дня, она обо мне… Нет, она о всех летчиках, кто болеет за небо.

• Предыдущая
• 70/79
• Следующая