Мы - истребители - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 26
- Предыдущая
- 26/84
- Следующая
Спустившись вниз, выехали со двора и направились в центр в Петровский Пассаж. Где он, я знал, был там пару раз с майором, однако моя домработница, коренная москвичка, подсказала короткую дорогу. Около торгового центра было место для стоянки. То есть я нашел, где приткнуть машину, и, закрыв ее, под ручку Глафирой Ивановной направился в магазин.
Несмотря на будний день и обеденное время, народу в Петровском Пассаже оказалось прилично. Ходил милицейский патруль, бегали дети, степенно прошла пожилая парочка иностранного вида. Два командира кивнули мне. Честь мы друг другу не отдали: они, как и я, гуляли с женщинами, а при них козырять не положено. Да и другая рука у меня была занята тростью. Я, кстати, раньше об этом не знал, случайно выяснил из разговора сослуживцев в Центре. Сперва мы зашли в отдел, где продавалась готовые шторы и мотки материи. Хотя, честно говоря, выбор был небольшой. Однако мне повезло.
— Вот эти. Зеленые, — указал я щупавшей тюль Глафире Ивановне. Готовых штор из выбранного мною материала не было, да я и сомневался, что можно подобрать по размерам.
Однако Глафира Ивановна заверила, что она за пару дней сошьет нужные, опыт у нее имелся. Пока она с продавцом замеряла материю на шторы и тюль, я пробежался по остальным отделам. Где используя выданные карточки, где просто за наличные купил три новых зубных щетки, зубной порошок, мыло, четыре полотенца, домашний халат, тоже, как и будущие шторы, зеленого цвета. Четыре пары тапок, расческу и белье. Легкую одежду для дома решил приобрести под присмотром Глафиры Ивановны, а то мало ли что куплю. Когда вернулся с пакетами, они уже закончили. Глафира Ивановна искренне удивилась, когда я достал из кармана пачку денег. И не малую. Видимо, не принято было носить с собой такую крупную сумму.
После того как мы за все уплатили, отнесли с помощью местного рабочего все покупки в машину и снова вернулись, меня наконец узнали. До этого я старательно отворачивался или опускал голову, если кто-то подходил или проходил мимо. На этот раз ничего не вышло: при входе в отдел готового платья, то есть одежды, на меня наткнулся мальчик лет десяти, несколько секунд изумленно разглядывал, а потом закричал:
— Мама, мама, тут летчик Суворов!
— Пипец, — только и сказал я.
Покупки мы все-таки сделали, несмотря на толпу, собравшуюся в коридорах и самом отделе. Пришлось снять реглан и сфотографироваться с несколькими желающими. К счастью, этих желающих — в основном иностранцев — было больше, чем фотоаппаратов.
— М-да. Ведь думал о чем-то подобном, но не до такой же степени?! Меня там чуть на память по кусочкам не порвали, ладно хоть патруль милицейский подоспел и следил за обстановкой.
На самом деле их подогнали мои ребята-охранники, которые за голову схватились, когда ко мне со всех сторон на крик мальчишки рванул народ. Только тогда я понял, насколько знаменит.
— Неправильно говорите, Вячеслав, они просто хотели прикоснуться, постоять рядом с вами, сфотографироваться, — укорила меня Глафира Ивановна. Ну приврал немного, что тут такого?
В продовольственном отделе мы купили муки и других продуктов на пару недель. Что останется, заберет домработница.
Занести покупки в дом мне помог дворник. Разложив вещи по своим местам, я оставил на хозяйстве Глафиру Ивановну и направился к одному человеку.
Нужное здание удалось найти со второй попытки, и, припарковав машину, я захромал к главному входу консерватории, у которого стоял и курил милиционер.
Спросив у гардеробщицы, где находится кабинет Игоря Быкова, поправил форму, согнав складки назад, и направился на второй этаж, громко стуча тростью. Я все-таки решился после долгих уговоров однополчан начать выпуск своих песен. Не «своих», а своих, то есть сам буду петь. Тут все взахлеб говорят, что у меня замечательный голос, так что проверим это. Именно к тому, кто мог мне помочь, я и шел сейчас. Не многочисленные встречающиеся в коридорах студенты и преподаватели изумленно разглядывали сперва грудь с наградами, а потом уже и лицо, потом я уже проходил мимо, оставляя позади охреневающих зрителей.
— Можно? — спросил я, открыв дверь после стука.
— А, Вячеслав Александрович? Ждем вас, ждем, — ответил Быков, чем изрядно изумил меня.
— Гардеробщица?
— Она самая, — встав из-за стола, ко мне направился моложавый мужчина лет сорока пяти.
— Понятно, я так и думал.
Усадив меня на диван, сам он удобно устроился на стуле рядом.
— Сергей звонил насчет вас, предупредил, только вот о времени не сказал.
— Да я, честно говоря, не собирался, но тут время свободное появилось, и вот… — пожал я плечами, сложив руки на набалдашнике трости.
— Хорошо. Мне Сергей в общих чертах напел ваш репертуар, да и через народную молву кое-что долетело, но хотелось бы послушать вживую…
Я внимательно посмотрел на Быкова. Мне нужно было сбить музыкальную группу, заучить пару мелодий и записать их на пластинку. И всё — за ПЯТЬ дней?! Ну что ж, приступим…
«Уф, успел!» — подумал я, мельком глянув на часы. Увольнительная заканчивалась двадцать третьего декабря в десять дня. Стрелки показывали без десяти десять. Осталось только пройти привычную проверку на воротах, отметиться в канцелярии и заглянуть к уже бывшему начальнику генералу Иволгину. И уж потом — к своему «ястребку». Как он там без меня? Скучает?
Въехав на территорию Центра, я поставил машину туда же, где и брал ее пять дней назад.
— Ребята, привет, — махнул рукой стоящим у входа двум сержантам, помощникам дежурных.
В последние дни в Центр из-за слабой летной подготовки стали присылать на повышение квалификации выпускников летных училищ, и сержанты были именно из этой категории.
Подхватив чемодан, хлопнул дверцей и направился к административному зданию. Вещмешок остался дома — я решил не брать его, нечего лишние вещи развозить.
Процедура сдачи увольнительной и встречи с начальством прошли быстро, включая собственное, то есть командира полка — он отсутствовал, зато был начштаба, удивительно тепло принявший меня. Летчиков тоже не было: пользуясь летной погодой, они проводили учения. Над аэродромом висели всего десятка два самолетов, остальные ушли на боевой вылет с опытными инструкторами в группе. Иволгин пользовался близостью немцев: триста семьдесят километров при наличии аэродрома подскока — это, считай, рукой подать. Так что летчики тренировались в боевых условиях, и можете мне поверить, усваивалось все значительно быстрее и качественнее.
Положив вещи в шкаф в нашей с капитаном Царевым комнате, направился на аэродром. Свой истребитель я нашел у огромного ремонтного ангара рядом с трофейным «мессершмиттом». Машины Степки не было, видимо, отправился вместе с полком на вылет.
— Здравия желаю, товарищ капитан! — раздалось откуда-то из-под крыла.
Нагнувшись, я увидел своего механика в тулупе и ватных штанах, который что-то делал через лючок в фюзеляже.
— День добрый, Аркадий, как аппарат?
— Норма, можно хоть щас в небо.
— Сейчас? А что? Можно. Старший сержант Лаптев, приготовить вверенную вам машину к вылету!.. А я пока в штаб, получу разрешение.
— Товарищ капитан, а вам что? Летать разрешили? — вытаращил глаза механик.
— Куда они денутся? — пожал я плечами. Мне на самом деле дали разрешение на полеты. Правда, после долгих уговоров и обещаний, мол буду летать «нызенько-нызенько и тыхо-тыхо». Осматривавший меня профессор прям так и заявил, что он бы еще месяц не дал летать, если б не заметная тенденция к выздоровлению. Мышцы фактически зажили, кость срослась хорошо, небольшая хромота может остаться еще максимум месяц, да и то если только не буду беречь ногу. Развернувшись, я энергично захромал в штаб полка. В том, что в Центре, кроме общего, есть и штабы полков, ничего удивительного нет. Мы учились даже управлять авиационными соединениями.
В штабе находился комиссар полка Агренев, который что-то писал в летный журнал.
— Здравия желаю, товарищ батальонный комиссар!
- Предыдущая
- 26/84
- Следующая
