Венецианская маска. Книга 2 - Лейкер Розалинда - Страница 35

• Предыдущая
• 35/63
• Следующая

— Я же сказала тебе, — злобно прошипела новая камеристка, — убирайся, слышишь? — И тут же захлопнула дверь перед носом у Марии.

Мариэтта, не проронив ни слова, внимательно слушала рассказ этой женщины. Скорее всего, нежелание Элены ответить на зов Марии объяснялось ее страхом перед Филиппо, который решил положить конец дружбе камеристки и жены, так ей доверявшей. Но было во всей этой истории что-то такое, что опрокидывало эту гипотезу.

— А не можете ли вы вспомнить, что вам во всей этой истории показалось наиболее странным? — спросила Мариэтта.

— Лишь то, что и парикмахер, который должен был в этот же день прийти к ней, также не был допущен. Я отправилась к нему в надежде, что он мне что-нибудь скажет, но едва он ступил на порог дворца, куда всегда приезжал строго в назначенный час, как и ему было объявлено, что с этого дня в его услугах синьора больше не нуждается. Видимо, эта новенькая кое-что смыслит и в том, как соорудить прическу. Его очень все это задело, и он страшно злился, когда рассказывал мне обо всем этом.

— А вам не приходилось встречать никого из слуг Челано?

— Я однажды говорила с одним лакеем и двумя служанками. Никого из них и близко не подпускают к синьоре. Когда они приходят в будуар прибираться, то полог задернут наглухо, и эта новенькая стоит и караулит, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь из них не нарушил покой синьоры. Только она носит ей на подносе еду, и никто больше.

— А как часто у нее бывает этот доктор?

— А он уже и не приходит. Выяснилось, что уже ничего нельзя сделать. Еще двое докторов приезжали откуда-то, из Италии, по-моему, и высказали то же мнение. Как вы думаете, может быть, вам удастся как-нибудь избавить мою синьору от этой депрессии, которая так затянулась? — голос Марии дрогнул. — А если не сможете, то… Тогда это лишь вопрос времени и… — Она не договорила.

— Я сделаю все, что в моих силах. Я очень благодарна вам за вашу помощь, Мария. Если вы услышите что-нибудь любопытное, вы мне сразу сообщите, да?

— Конечно, можете на меня рассчитывать.

Когда женщина ушла, Мариэтта несколько минут сидела молча, уставившись в одну точку. Она должна была как-то переварить то, что ей пришлось услышать, затем поднялась и направилась в лавку, которая по случаю фестивального вечера была открыта допоздна. Она пришла к твердому убеждению, ничто и никто теперь это убеждение не поколеблет. Завтра она обо всем расскажет Адрианне и Леонардо. Их помощь еще ох как потребуется ей, когда она станет выполнять задуманное.

Савони всей семьей сидели за завтраком, когда к ним заглянула Мариэтта. Адрианна тут же потянулась за чистой чашкой, чтобы налить ей горячего шоколада, а Леонардо принялся выяснять деловые вопросы.

— Как у нас идут дела с нашей музыкой?

Недавно он согласился с ее предложением отвести одно из помещений, доселе пустовавшее, для продажи музыкальных инструментов, которые по популярности в Венеции ничуть не уступали маскам, являясь ее неотъемлемой частью. Продавцом взяли молодого человека с хорошим голосом, и, когда он пел, аккомпанируя себе на лютне, это привлекало покупателей, а значит, масок стали покупать больше, хотя инструменты покупал себе далеко не каждый.

— Прекрасно. Очень много берут нот и песенников. Я даже заказала еще.

— Вот и хорошо. Если все так пойдет и дальше, то я, наверное, скоро займу и какой-нибудь из соседних магазинов, если он вдруг прекратит торговлю.

Мариэтта кивнула.

— Я вообще-то пришла не только для того, чтобы обсудить текущие дела. Есть вопрос, не терпящий отлагательства, который я хотела бы с вами обсудить серьезно.

— Хорошо, тогда пройдем в гостиную, — пригласил Леонардо.

Обе женщины уселись на диван, а он остался стоять, сосредоточенно набивая свою длинную трубку.

— У меня появилась версия, что в действительности происходит с Эленой, и мне хотелось бы посоветоваться с вами, — начала она. — И каким бы невероятным все не представлялось, прошу выслушать меня и постараться понять.

— Думаю, уж как-нибудь мы все сумеем разобраться что к чему, — дружелюбно успокоил ее Леонардо, мельком взглянув на часы. Через двадцать минут они с Мариэттой уже должны были открывать свои лавки.

— Первым делом я должна рассказать, что вчера вечером мне пришлось услышать от Марии Фонди, — продолжала Мариэтта. Пересказав разговор с бывшей камеристкой Элены, она довольно подробно рассказала им также, как они с Елизаветой встретили чету Челано вблизи Базилики. — Просто так Филиппо не стал бы тащить ее на публику лишь для того, чтобы она помолилась. Я еще тогда подумала, почему бы ей не отправиться в церковь Оспедале, в которую она ходила с детства.

— Действительно, разве он когда-нибудь сделал для нее хоть что-нибудь, лишь потому, что это ей нравилось? — сухо вставил Леонардо.

Адрианна резко повернула голову.

— Тише ты! Дай ей договорить!

— Нет, нет, Леонардо очень правильно заметил. Филиппо никогда не считался с тем, что чувствует и переживает Элена, ему всегда было наплевать на ее чувства. Тем более меня поразило, что он шествовал на глазах всего города под руку с больной женой, что явно не в его характере, на такое он бы никогда не согласился. И потом, эта необъяснимая реакция Элены на Елизавету, которую она без памяти любит. Вид девочки вызвал такой всплеск ненависти у нее в глазах, какой никогда не мог быть у Элены.

Адрианна, позабыв, что сама только что призывала своего супруга не перебивать, горячо заговорила.

— Но ведь депрессия такое с людьми делает! Да и доктор не раз советовал Элене почаще бывать на людях, помните, Бьянка рассказывала об этом.

— Правильно, это отчасти может объяснить тот факт, что они отправились в Базилику, но уж никак не ее реакцию на девочку. Не могла Элена так повести себя с ребенком, тем более, со своей родной дочерью.

Адрианна, вспомнив, что времени мало, призвала всех не отвлекаться от сути дела.

— Ну, и что же дальше?

— В тот вечер, когда я увидела ее в опере, она так и не смогла понять, что я хотела, обращаясь к ней на нашем языке жестов, знакомом ей еще с Оспедале. Думается, это все не от того, что она больна, а потому, что этот язык ей просто незнаком?

— Возможно, она была в таком состоянии, что не могла сообразить, что с ней и где она, — предположила Адрианна.

— Возможно, но ведь она отвечала на поклоны знакомых.

— Очевидно, чисто механически.

— Не спорю, — уступила Мариэтта. — Но когда Элена упала в обморок, Филиппо позаботился о том, чтобы это стало достоянием всей публики — даже намеренно обронил программку в партер, чтобы привлечь внимание. А потом, когда я побежала вниз, в фойе, куда он вынес ее, собираясь покинуть оперу, посмотреть, что с ней, я почему-то обратила внимание на ее туфли. Они были по меньшей мере размера на два больше, чем те, которые обычно носила Элена — вы же помните, у нее ведь такие маленькие ножки!

Леонардо недоверчиво прищурился, а Адрианна всплеснула руками.

— Ты хочешь, чтобы мы поверили, будто это никакая не Элена, а другая женщина, переодетая в нее? — воскликнула она.

— Да, да! — горячо закивала Мариэтта. — Ну разве вы сами понять не можете, что если все это соединить с внезапным увольнением камеристки и ее парикмахера? Понимаете, они теперь не хотят, чтобы те видели Элену!

— Если предположить, что это действительно так, — в ужасе зашептала Адрианна, — то не означает ли это, что Элена умерла, либо ее держат взаперти в таком месте, где ее никто не сможет обнаружить?

— Нет, я не думаю, чтобы Элена умерла — иначе к чему в таком случае Филиппо затевать весь этот маскарад с переодеванием? Чего я опасаюсь, так это того, что в один прекрасный, день он действительно загонит Элену в гроб. И тогда двойник Элены исчезнет так же быстро, как и появился, а это произошло очень быстро — всего за одну ночь перед тем, как Филиппо выставил из дворца Марию Фонди.

• Предыдущая
• 35/63
• Следующая