Ленка-пенка (СИ) - Арсеньев Сергей Владимирович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/51
• Следующая

Мальчишку от моряка отцепили и передали какой-то женщине, которая плакала и причитала всё это время внизу. А моряк полез обратно, за вторым.

Вверх, вверх. Вот он снова на четвёртом этаже. И уже старший мальчишка лёг на пол и пополз к моряку. А потом…

Может, старший тяжелее был. А может, он как-то своим весом этот пол и держал, не знаю. Словом, только он ползти начал, как…

Не выдержал пол. А за ним и вся стена вниз посыпалась. И внизу всё осело кучей балок и битого кирпича, подняв огромное облако пыли.

Мужчины молча потянули шапки с голов. Некоторые крестились. Сашка тоже картуз свой снял. А я плакала, как и многие другие. Ни у старшего мальчишки, ни у этого смелого моряка шансов уцелеть там не было никаких. Кто был этот моряк? С какого корабля? Не знаю. Название корабля на бескозырке прочитать я не успела. Надеюсь, его тело потом всё-таки выкопали и сообщили капитану, как он погиб. Чтобы хотя бы дезертиром не считался. Всё-таки одного мальчика он спас.

Наконец, дали отбой тревоги. Я вышла на улицу и огляделась. Уже совсем стемнело. Нужно спешить, а то скоро люди расходиться по домам начнут. И я быстро зашагала в сторону рынка, рядом с которым, я знала, была толкучка, и можно было выменять что-то из еды. Можно было и купить за деньги, но денег даже на маленький кусочек хлеба у меня бы не хватило. Всего сорок рублей и было-то в кошельке. За сорок рублей в Ленинграде сейчас можно купить неплохую двуспальную кровать. А вот сто грамм хлеба —нельзя…

Вот он! Ммм… а как пахнет! Вкусный, наверное. Аккуратно оборачиваю его в чистый носовой платочек, а затем и в холщовую тряпочку. Прячу за пазуху и разворачиваюсь к дому. Ничего, что мне за него мою хлебную пайку сегодняшнюю отдать пришлось. Меня сегодня супом из кошки накормят. Зато теперь у меня есть подарок. Подарок Саше на день рождения!

Иду обратно домой. Периодически проверяю, на месте ли мой драгоценный свёрток. Не уронить бы! Мимо меня по трамвайным рельсам прогрохотал… эээ… бронепоезд, что ли? Никогда таких не видела. Но если это не маленький бронепоезд, то я не знаю, как эту штуку и назвать. Во всяком случае, башни у него были, пушки из них торчали, бронёй явно обшит. Значит —бронепоезд.

Да, бронепоезда я в Ленинграде ещё не видела. А вот танки на улицах встречала. И не всякую мелочь, а тяжёлые. Даже здоровенные КВ видела несколько раз. Их ведь у нас, на Кировском заводе делают. А переправить отсюда на Большую землю такого мамонтопотама наверняка непросто. Вот все новые КВ на Ленинградский фронт и поступают. То есть, это я так думаю. На самом деле не знаю, конечно. Ну, а куда их ещё девать? А может, это отремонтированные были. На Кировском ведь и ремонтируют их наверняка.

Я вспомнила недавний парад в Москве. По радио было слышно, как танки грохотали по Красной площади. Сколько их там было, я не знаю. Судя по звуку —не один десяток.

Вообще, парад на нас всех неизгладимое впечатление произвёл. В тот день только и разговоров было, что о параде. Мы же знаем, что фашисты изо всех сил рвутся к Москве. Думали, что там происходит примерно то же, что было под Ленинградом в конце августа. А нам тут в конце августа не до парадов было.

И тут бац —парад. Военный парад в Москве! Никто такого не ждал. А на линейке в школе наша председатель Совета дружины Ленка Голованова даже расплакалась, когда про парад говорила. Но никто над ней не смеялся. Это прямо как глоток воздуха был для Ленинграда. И в очереди за хлебом тоже парад обсуждали. Многие удивлялись. Общий настрой же был примерно таким: «Ну, мы им теперь дадим! Сейчас от Москвы прогонят фашистов, а к Новому Году и у нас блокаду снимут». Я тоже надеюсь на это. Действительно, сколько терпеть можно? Скорее бы уж.

Ой, а что это там происходит? Проходя мимо арки, заметила в глубине двора какое-то мельтешение. Какие-то люди, кричат, что-то колупают. Парень лет шестнадцати выскочил из двора и начал оглядываться по сторонам с совершенно сумасшедшими глазами. Кого-то ищет. Но, видимо, не находит. Тут его взгляд на мне остановился.

— Девочка, —говорит он мне, —а ты тут неподалёку мальчишку примерно твоего возраста не видела?

— Не видела. А что за мальчишка? Как он выглядит?

— Да, не важно как. Мальчишка нам нужен. Мы пролезть не можем.

— Куда пролезть?

— В подвал. Слишком большие все.

— Зачем в него лезть? Через дверь нельзя пройти?

— Нельзя. Понимаешь, детсад там был. По тревоге они в подвал спустились. А тут бомба. Накрыло их. Засыпало. Дом старый был, ещё позапрошлого века. А у меня там брат, Бориска.

— Где брат?

— Да в подвале же! Говорю, они в подвале, а дом развалился!

— Так, раскапывать нужно.

— Боимся. Вдруг дальше рухнет? Да и некогда копать. Мальчишка нужен.

— А зачем?

— Ну, как не поймёшь ты?! Помочь вылезти. Они ж мелкие! Четыре-пять лет. Сами не соображают, да и боятся. Ревут только. Там темно ведь. И скорее. Похоже, водопровод прорвало, затопляет подвал!

— Да мальчишка-то зачем?

— Мы ход к ним проковыряли сбоку. Но узкий он. Не выходит шире. Сильно боимся ковырять. Нужно, чтобы кто-то пролез внутрь и помог им. Воспитательницу у них, похоже, убило. По крайней мере, взрослые снизу не отзываются.

— Дети? А много их там?

— Было около сорока. Сколько выжило, не знаем. Но несколько десятков точно. Блин. Мальчишку, срочно! Где, где мальчишку найти?!

— Слушай, а обязательно мальчишку? Я не подойду?..

…Ой, ну я и обсвинилась! Куда там Сашке, когда он по канавам лазил! Вот кто свинья —так это я. По-моему, мой замечательный лыжный костюм теперь придётся выбрасывать. Обе коленки порваны, правый локоть порван, правый чулок под штанами тоже порван, голая расцарапанная коленка торчит на улицу. Весь костюм в штукатурке, побелке, кирпичной пыли и другом строительном мусоре. А рукава ещё и мокрые по локоть. А на улице-то как бы минус пять. Однако, не жарко.

Хорошо, пальто моё не пострадало. Ход в подвал проковыряли столь узкий, что даже я в пальто туда не пролезла бы. Пришлось снять и дать подержать какому-то дяденьке. Заодно и свёрток свой драгоценный дала ему, чтобы тот не потерялся у меня. И шапку отдала.

И хорошо, что пальто сняла. Там тяжело было, не повернуться. Я даже вспотела. И порадовалась тому, что Саша мне волосы отрезал. С косой мне совсем неудобно было бы там ползать. Они ещё и мокрые все были, эти дети, которых мне Степанов передавал.

Вовремя я успела. Ещё бы минут десять, и… В подвале действительно прорвало водопровод. Некоторые дети прямо в воде барахтались, а остальные на лавках стояли по колено в воде. Даже если бы не захлебнулись, десяти минут в ледяной воде вполне достаточно. И так последних мне давали почти в бессознательном виде. Они замёрзли. Степанов тоже замёрз сильно. Но он старше, да и в воде не так долго находился. А так, когда он выполз на улицу и сказал, что живых там больше нет, и так у него штаны были насквозь мокрые до самого… эээ… словом, до верхней трети бедра.

Степанов —это мальчишка примерно с меня ростом. Пока Колька бегал на улицу, где смог найти меня, внутри двора нашёлся этот Степанов. Он залез в подвал и пытался помочь мелюзге вылезти. Но у него ничего не получалось. Они пугались и не лезли.

И вот тут подоспела я. Спасали мы их так. Я просовывалась в лаз, Степанов подавал снизу очередного ребёнка, я хватала того за руки или за шиворот и кричала. После чего меня за ноги вытягивали на улицу. Ноги до щиколоток у меня вне лаза оставались. Последнего, точно так же, как репку из грядки, вытягивали самого Степанова. Его сложнее всего достать было, он тяжелее и толще других был. Чуть не застряли там с ним.

Пока я ползала, спросила, как зовут того, кто мне снизу помогает. Он отчего-то представился не по имени, а по фамилии. Ну, ему виднее. Хочет человек, чтобы его по фамилии называли —пусть. Может, он имени своего стесняется. Может, его Акакием назвали или ещё как некрасиво или непонятно.

• Предыдущая
• 16/51
• Следующая