Любить Эванджелину (ЛП) - Ховард Линда - Страница 23
- Предыдущая
- 23/64
- Следующая
— Вы воевали?
— Я был уже слишком стар, — ликуя, закудахтал Вирджил. — Только представь! Более пятидесяти лет назад они сказали, что я слишком стар! Но я участвовал в Первой мировой войне. Соврал насчет возраста. Не то, чтобы очень тщательно проверяли, просто они нуждались в мужчинах, которые хотя бы знали, с какого конца винтовки вылетает пуля. Когда началась Вторая мировая, я предложил помогать обучать молодых парней обращению с оружием, но только постоянно находясь в Штатах. Мне пошли навстречу. Моя жена была бы очень недовольна, если бы я оставил ее одну справляться с пятью мальцами. Она бы просто обезумела, как черт, если бы я отправился за границу. Нашему самому старшему сыну, Джону Эдварду, было семнадцать, когда все это началось, и он поступил в военно-морской флот.
Жена очень волновалась, когда парень уехал. Хотя он и вернулся в полном здравии. Только подумай. Мальчик прошел войну в Tихом океане без единой царапины, потом возвратился домой и умер два года спустя от пневмонии. Жизнь иногда выкидывает странные фортели. Никогда бы не подумал, что увижу еще слишком много таких фокусов, но тогда я вообще не забивал голову долгосрочными планами.
Старик замолчал, возможно, вспоминая всех людей, с которыми когда-либо сталкивался по жизни. Через минуту он встрепенулся.
— В озеро впадает много речушек. Позади остался Короткий ручей. А это — Городской ручей.
Роберт изучал карту озера, поэтому, когда Вирджил называл речушки, он мог точно определить их местоположение. Так как русло реки было размечено, безопасное движение по глубокой воде не составляло никакой проблемы. Но, когда Роберт покинул акваторию реки, подсказки Вирджила пришлись очень кстати, потому что тот знал, где мелко, где ряды пеньков скрывались под поверхностью воды, готовые разорвать днище лодки, если не проявить осторожности. Еще несколько минут Вирджил посвятил поставленной перед самим собой задаче, указывая на особенности озера. Потом продолжил:
— Я потерял многих людей за эти годы. Собственных родителей, конечно, и всех братьев и сестер. Нас было шестнадцать, и я единственный остался в живых. Но получил огромное количество племянниц и племянников, и, кроме того, всех их детей, и детей их детей. Моя жена умерла в шестьдесят четыре года. Боже, не верится, что это было так давно. Я похоронил троих сыновей. Родители не должны переживать своих детей. Это неправильно. И все мои друзья, с которыми я рос, давно ушли. Да, мне пришлось потерять многих любимых людей, так что я получил право защищать тех, кто у меня еще остался.
Увядшие синие глаза внезапно стали пронзительными, когда он посмотрел на Роберта.
— Эви особенная женщина. За свою недолгую жизнь она познала немало горя, так что если ты не собираешься поступить с ней правильно, по-доброму, тогда оставь ее в покое и тащи свою задницу назад на север.
Лицо Роберта оставалось бесстрастным.
— Эви ваша родственница? — невыразительно спросил он, игнорируя довольно воинственное заявление Вирджила. Он не собирался вступать в спор с девяностотрехлетним стариком.
Вирджил фыркнул.
— Не по крови. Но я знаю ее всю жизнь, наблюдал, как она росла, и в этом городе нет более прекрасной женщины. Я, конечно, смотрю телевизор, поэтому знаю, что времена изменились с тех пор, как я был достаточно молодым, чтобы ухаживать за противоположным полом. В те годы мы питали достаточное уважение к женщинам и не позволяли себе ничего такого, что могло причинить им вред. Но, как я сказал, времена изменились. Я знаю, что сейчас молодые люди несерьезно относятся к личным отношениям и не торопятся официально оформлять их, но я не об этом хочу сказать. Я о том, что если ты просто ищешь женщину для приятного времяпрепровождения, то найди себе кого-нибудь другого. Эви не для этого.
Роберту пришлось бороться с несколькими противоречивыми эмоциями. Прежде всего, с холодным инстинктивным гневом на вмешательство и нагоняй Вирджила. Ни в бизнесе, ни в личной жизни он не привык к тому, что кто-то брал его в оборот. Но прямо вслед за яростью накатил смех. Ему тридцать шесть лет, он очень богатый человек, обладающий большой властью и в финансовых, и в политических кругах. Роберт почти улыбнулся Вирджилу, зачислившему его в некие «молодые люди».
Но в следующую секунду внимание привлекло предупреждение старика, что Эви не девочка для одноразовых отношений. Сама Эви выдала первое предупреждение: «Не целуй меня, если это не всерьез». После небольшой речи Вирджила основной смысл тех слов стал ясен, но их причина — нет.
— Обычно я ни с кем не обсуждаю свои отношения с женщинами, — наконец произнес Роберт слегка отчужденным тоном, которым явно выражал неудовольствие. — Но мой интерес к Эви неслучаен. — В любом случае. — Что вы имели в виду, сказав «она познала немало горя»?
Потому что это подразумевало: «Не обижай ее».
— Я имел в виду, что ее жизнь не была легкой. Печаль постигает любого человека, который живет достаточно долго. И все-таки горе поражает некоторых людей больше других. Потеря Мэтта, да еще таким ужасным способом, на следующий день после свадьбы… да, очень изменила ее. Теперь в ее глазах нет солнечного света, который сиял раньше. Она никогда не смотрела на другого мужчину с тех пор, как умер Мэтт, пока не появился ты. Так что не разочаруй ее, вот что я хотел сказать.
Роберт был выбит из равновесия всплеском ревности, опалившим его. Ревность? Он никогда в жизни не ревновал, особенно женщин. Или его женщины были преданы ему, или отношения заканчивались. Точка. Как он может ревновать к мальчику, который мертв уже двенадцать лет? Но Эви все еще носит обручальное кольцо Мэтта Шоу и, очевидно, в душе оставалась с ним даже по прошествии всего этого времени. Забудь Мерсера; это очевидная ошибка. Понятная, но все же ошибка. Роберт был и доволен, что она не увлечена Мерсером, по крайней мере, в таком смысле, и разъярен, что она настроена впустую тратить себя на воспоминания. «Я не хочу с тобой спать», — заявила она. Она все еще пыталась хранить верность мертвому мужу.
— Каким человеком был Мэтт? — спросил Роберт.
Он не хотел спрашивать, не хотел говорить об этом парне, но чувствовал себя вынужденным узнать.
— Он был прекрасным мальчиком. И стал бы хорошим мужчиной, если бы получил такой шанс. Добродушный, честный. И добросердечный тоже. Такое можно сказать не про очень многих людей, но Мэтт не имел ни единой подлой черточки в характере. Он никогда ни с кем не встречался, кроме Эви, так же как и она. Они планировали пожениться с тех пор, как вместе учились в средней школе. Никогда не видел, чтобы двое детей так любили друг друга. Просто очень обидно, что они провели вместе гораздо меньше времени, чем могли бы. Она даже не родила от него ребенка, чтобы оставить какую-то часть его. Проклятье. Ей нужно было иметь кого-то, ради кого можно жить дальше.
Роберт был сыт по горло. Он больше не мог слушать, не выйдя из себя, о том, каким замечательным человеком был Мэтт Шоу, и как сильно его любила Эви. Он не мог припомнить, когда в последний раз терял самообладание, но теперь самая примитивная глубинная ярость рвалась наружу. Он не пытался понять свой гнев; решительно и безжалостно взял себя в руки, затолкав бешенство поглубже, повернул катер вниз по реке и направился назад к причалу. Он поддал газу, чтобы шум сделал беседу невозможной.
Пятнадцать минут спустя они на холостом ходу приблизились к докам. Услышав звук двигателя, из помещения ремонтной мастерской показался мужчина в заляпанном маслом рабочем комбинезоне и вышел на причал. Он приветственно кивнул Роберту и сказал Вирджилу:
— Спрячьтесь от солнца и составьте мне компанию на какое-то время. Эви закрыла офис и уплыла куда-то на своей лодке.
Сообщая все это, он протянул мускулистую руку, чтобы поддержать Вирджила, который поднимался с катера на причал.
— Когда это было? — резко спросил Роберт.
Механик пожал плечами.
— Возможно, час назад. Я не обратил внимания на время.
- Предыдущая
- 23/64
- Следующая
