По следам кочевников. Монголия глазами этнографа - Бочарникова Е. А. - Страница 8

• Предыдущая
• 8/75
• Следующая

С самолета различаем населенные пункты, отличающиеся своеобразной планировкой. Строения обрамляют маленькие озера одним-двумя концентрическими рядами. Если поселки группируются вокруг двух смежных озер, то сверху они похожи на очки. Фасады домов обращены к воде, сзади сады. Кое-где мелькают поля, по их округлой форме легко догадаться, что распаханы котловины древних озер. Куда ни кинешь взгляд — лабиринт лесов и болот да пятна отвоеванных людьми у этих болот нолей, иногда пейзаж разнообразят извилистые речки.

Снижаясь над Омском, мы видим, что Иртыш еще скован льдом. Здесь встречаемся с Карой, самолет которого уже несколько часов пережидает пургу. Мы заговорились, радуясь неожиданной встрече, как вдруг замечаем, что в самолете Кары уже закрыты дверцы та вертится пропеллер. К счастью, это был лишь пробный запуск и наш друг успел попасть на самолет.

Еще одна посадка в Красноярске, где идет сильный снег. Мы догнали зиму. Я чувствую себя плохо: температура вдруг повысилась, К этому добавляется неприятное ощущение, которое испытываешь, когда самолет за несколько минут набирает высоту до 4000 метров. И все-таки я любуюсь рассветом. Солнце освещает облачный покров под нами, и он на наших глазах преображается в фантастические светло-лиловые острова, гигантские мрачные деревья, золотисто-розовые сверкающие озера.

Умываясь в Иркутске, вдруг соображаю, что температура у меня поднялась от сделанной еще в Будапеште прививки; значит, оспа принялась. Глотаю несколько таблеток истопирина, так как теперь необходимо мобилизовать все внимание: за Иркутском вскоре начинается Монголия.

Беру карту и сравниваю ее с той, что расстилается внизу, вычерченная самой природой. Летим над Байкалом; покрывающий его лед рассечен мозаикой трещин: конец зимы. Вот и граница Монголии. Под нами оголенный силуэт Хангая, за ним — Малый Хэнтэй.

Монголия состоит из пяти крупных физико-географических районов: Монгольского Алтая, Котловины Больших озер, Восточно-Монгольского плоскогорья, Гоби и Хангайско-Хэнтэйской горной страны, над которой мы как раз и летим. Монгольский Алтай начинается на западе страны и глубоко врезается в северную часть пустыни Гоби, заканчиваясь Гобийским Алтаем. Северо-запад Монголии занимает Котловина Больших озер, Убса-Нур, Хиргис-Нур, Хара-Ус-Нур и Хара-Нур. К котловине примыкает Хангайско-Хэнтэйская горная страна, ограниченная с востока хребтом Эрен-Даба, а на юге Хангаем. На востоке страны раскинулось Восточно-Монгольское плоскогорье. Вдоль южной границы тянется великая пустыня Гоби. Территория Монголии — 1531 тысяча квадратных километров. На ней могли бы уместиться Франция, Испания, Португалия, Великобритания и Ирландия, имеете взятые, то есть чуть ли не половина Западной Мироны. Наибольшее протяжение с запада на восток — 21568 километров. Примерно на таком расстоянии от Будапешта находится Исландия. Общая протяжённость государственной границы такова, что если делать по 35 километров в день, то понадобится почти семь месяцев, чтобы ее обойти. Вся эта огромная территория — плоскогорье. Средняя высота над уровнем моря превышает 1500 метров. Саман высокая точка хребта Табын-Богдо-Ула (гора Пяти Богов) — вершина Хыйтун — достигает 4355 метров. Разнообразие рельефа обусловило и различие в растительном покрове, представленном горной тайгой, лесостепью, степью, полупустыней и пустыней. Степи занимают свыше 78 % территории Монгольской Народной Республики. Эти огромные естественные пастбища и создают предпосылку для развития кочевого скотоводства.

Самолет сильно качнуло в воздухе, и карта выпала у меня из рук. Здесь постоянно, даже летом, дует сильный северный ветер, несущий с собой очень мало влаги. Годовая сумма осадков, как правило, не превышает 300 миллиметров [20]. Климат резко континентальный с сильными морозами в зимнее время. Средняя годовая температура колеблется в пределах от -4 до +4°, годовая амплитуда колебаний превышает 90, максимальная температура -40, минимальная -52, а среднесуточная нередко достигает 20 или 30°. Зная это, мы захватили с собой массу теплых вещей и позднее в этом никогда не раскаивались.

Самолет идет на снижение, еще несколько минут, толчок, другой, и мы прибыли. На аэродроме нас встречает старый знакомый — проф. Ринчэн со своими коллегами. Встреча торжественная. Понимаем, что знаки внимания оказывают не только нам лично, но и нашей родине, и это нас очень радует. После приветствий быстро размещаемся в машинах и катим в столицу Монголии — Улан-Батор.

Не потому ли аэропорты строят подальше от городов, чтобы прибывшие издалека иностранцы могли постепенно освоиться с новыми впечатлениями? Наша машина мчится к Улан-Батору — городу Красного Богатыря. Я так захвачен новыми впечатлениями, что рассеянно слушаю моего спутника, говорящего о родстве между монголами и венграми и интересующегося нашими планами. Смотрю на разворачивающуюся перед нами панораму города, на заводские трубы, кокетничающие с горными вершинами, на кочевников, верхом на лошадях пасущих стада в степи, на строящиеся вдоль дороги дома, на петляющие речушки Толу и Сельбу.

С первого же взгляда Улан-Батор поражает своей многокрасочностью: заводские рабочие и скотоводы-кочевники, русские инженеры и китайские землепашцы, европейские дома и войлочные юрты, шикарные лимузины, осторожно объезжающие караваны верблюдов, молодые парни в кожаных куртках верхом на мотоциклах и старики в традиционной монгольской одежде. Столица Монголии растягивается примерно на 20 километров, считая «дачи» у подножия Богдо-Улы, горы высотой 2250 метров.

В центре города белизна многоэтажных домов разнообразится желтой и синей красками, очень приятными для глаза под слепящими лучами монгольского солнца. Центральную площадь имени Сухэ-Батора окружают здание Совета Министров Монгольской Народной Республики, Государственный музыкально-драматический театр, гостиница «Алтай», больница и другие современные строения, занятые различными учреждениями. Среди них и за ними толпятся многоэтажные жилые дома. Сюда, в центр города, и доставили нас машины. Останавливаемся у памятника Сухэ-Батору, конного изваяния, возвышающегося посреди площади, и через несколько минут уже входим в отведенные нам номера.

Первые дни знакомимся с городом. Целыми днями бродим по улицам, и все необычное привлекает наше внимание. Меня особенно интересует планировка и архитектура города, в которых сочетаются элементы прошлого и будущего Монголии. Как привыкает кочевой народ к оседлой жизни, через какие переходные формы он приобщается к городскому быту? Улан-Батор в значительной степени отвечает на мой вопрос. Нельзя забывать о том, с чего началось здесь строительство новой жизни. Народная Республика получила в наследство от прошлого средневековый уклад, сложившийся в своеобразных условиях кочевого феодализма. Угнетение и страшная нищета еще усугублялись суровой природой степного края. В этой отдаленной от центров современной цивилизации стране люди еще недавно ничего не знали о достижениях техники и преимуществах городской жизни. Лучшим сынам народа в дореволюционные годы приходилось вести отчаянную борьбу даже за элементарное улучшение санитарных и культурных условий, за самый незначительный прогресс. Страна прозябала под черной тенью монастырей, стонала под гнетом иностранных поработителей. Монастыри, казармы и крепости были единственными центрами оседлой жизни, и вокруг них вырастали глинобитные хижины чужеземных купцов.

На месте современной монгольской столицы уже в 1639 году существовал поселок, называвшийся Ихэ-Хурэ (Большой Монастырь), В нем была резиденция Джебдзун-Дамба-хутухты, главы монгольской желтой церкви [21], занимавшего в буддийском мире третье место после далай-ламы и панчен-ламы. Русские называли этот город Ургой, под этим названием он был известен и в других странах Европы.

• Предыдущая
• 8/75
• Следующая