Порода героев - Колман Лорен - Страница 30
- Предыдущая
- 30/56
- Следующая
Даввол обернулся и не увидел ни Кроага, ни портала. Он стоял на темной равнине перед своим творением совершенно один. Наместник рассмеялся, ветер подхватил его хриплый смешок и унес вдаль. Тем лучше. Ему было бы жаль делить с кем-то радость успеха – первого, но, конечно, не последнего.
Штормовые тучи, собравшиеся над Беналом, скрыли звезды и свет Мерцающей Луны. Малая Луна, светлая точка, которую часто путали с яркой звездой, недавно открылась в просвете над горизонтом. Впрочем, ему, единственному в капасхенском селении ДеЛатт, не нужно было зрения, чтобы точно определить положение спутника. Его губы раздвинулись в хищной усмешке, обнажая острые зубы. Удары грома отдавались звоном глиняных черепиц и сотрясали оконные рамы.
Тьма, сгустившаяся в тесном дворике, не имела отношения к обычной доминарианской ночи. Светлые плиты каменных стен отражали молнии, освещая самые темные уголки. На долю секунды все заливал призрачный свет, и только за занавесом вьющихся лиан чернела клякса круглого портала.
По трем сторонам двора стояли дома старейшин, третью перегораживала кованая решетка ворот. Над ними стальной щит с гравировкой приветствовал тех, кому удалось пройти внутрь. Сейчас засов был задвинут, но вдоль стен осторожно продвигались три тени. Снова полыхнула молния – сверкающий шрам, задержавшийся в небе на долгую секунду, пока низкий грохот сотрясал землю.
Кроаг уже чувствовал себя здесь как дома. Заряженный электричеством воздух бодрил его, напоминая Ратх и даже некоторые области Фирексии. Было и еще что-то – какое-то чувство в глубине его существа, подсказывавшее: здесь он не чужой. Он различал слабый запах смазочного масла – запах, который источало мясо, хоть однажды побывавшее в чане. Кроаг коротко похвалил искателя, обнаружившего это место. Маленький фирексиец с поклоном выступил из-за его спины. Он пресмыкался и перед Кроагом, и перед Давволом.
Тот осматривался кругом, вбирая в себя каждую подробность. Кроаг не возражал – напротив, одобрял. Хотя Урза Мироходец все еще жив, нельзя отрицать, что за это время чистильщики значительно усовершенствованы, а Ратх управляется безупречно. Правда, в действиях наместника не хватает вдохновения, но не следует требовать от него слишком многого. Он и без того удивил Кроага, сумев несколько месяцев назад совершить перенос между Ратхом и Доминарией. Разумеется, это не значит, что Даввол может считаться опасным для члена Внутреннего Круга. Он держится достаточно смиренно, а редкие вспышки честолюбия ничем не угрожают Фирексии. Может, через век или два он и наберет опасную силу. Но кто станет заглядывать на века вперед, когда сегодня так много дел?
Смутное ощущение родства стало более явственным, привлекая внимание Кроага к двери с маленьким стеклянным окошком.
– Там, – сдавленно проскрежетал он, вытянув острый стальной палец.
Наместник Ратха прищурился, не в силах разглядеть его жеста своими неусовершенствованными глазами.
– Где? – шепнул он, когда новая вспышка рассекла небо. – За дверью?
Его стальные сапоги заскрипели по камням.
Кроаг двигался почти беззвучно, если не считать еле слышного металлического лязга стальных полос, задевавших камни. В грохоте бури этих звуков никто не расслышит. А если и расслышит, одним доминарианцем станет меньше, только и всего. Даввол толкнул дверь. Она легко подалась, повернувшись на смазанных петлях. Кроаг вошел первым, сорвав по пути прозрачную белую штору. Он направился прямо к постели, на которой спал старик, хрупкий и немощный, как все доминарианцы. Фирексиец не мог понять, откуда возник темный зов, направивший его к этому смертному. Может, перед ним тритон или нечто в этом роде?
Агенты с Доминарии – чистильщики, искатели и тритоны, вступавшие в общение с малосильными расами этого мира, – сообщали о таких людях. Создания из плоти, но наделенные темной душой и особыми силами, которые и влекли к ним фирексийцев. Кроаг считал подобные донесения ошибочными. Неопытные агенты могли спутать природу смертного, рожденного в окружении черной маны, с истиной фирексийской чистотой. Подобное сродство встречалось и у феков, и у иных рас, населявших теперь Ратх.
Однако, приблизившись к новому поселению Даввола, Кроаг переменил свое мнение. Все его жители бежали в ужасе – кроме одного. Этот, в рубашке из стальных колец, верхом на лошади, защищенной такой же броней, бросился навстречу фирексийцам с явным намерением уничтожить Кроага. В его серых глазах не было ни страха, ни сомнения. Тогда Кроаг и ощутил эту связь – словно каждый из них узнал в другом черную суть – знак Фирексии. Она наделила человека силой сражаться и убивать. Пришпорив коня, он с яростной ненавистью направил его на пришельца. Член Внутреннего круга уничтожил смельчака, почти не задумываясь, и глубоко вонзил когти в его мозг, извлекая последнюю вспышку мыслей и чувств. Восхитительно яркое ощущение, доступное только смертным.
Та встреча и привела Кроага сюда, к дому старейшины небольшого селения. Местный искатель нашел здесь в душе человека темную искру. И снова Кроаг ощутил сродство с существом иным, чем он, – но близким.
По знаку фирексийца Даввол установил рядом с головой старика порученный ему Кроагом механизм. Плетеный медный шнур развернулся и пополз по подушке, навис над ухом, нашептывая в него странные звуки. При обычной громкости, с какой эти звуки издавали фирексийские боевые машины, они приводили врага в ужас и замешательство. На достаточно высоких частотах могли нарушить деятельность мозга. Сейчас, приглушенные до шепота, они только погрузили смертного в глубокий сон. Он не проснется, даже осознавая кошмар, творимый с ним Кроагом. Тот уже положил левую руку на лицо старика, вонзив первый и пятый когти в виски, нащупывая под кожей и костью мягкую материю мозга. Раны не были смертельными – пока, но этого хватило, чтобы извлечь воспоминания спящего. Кроаг пытался отыскать разгадку.
Глаза старика открылись. В них мелькнула тревога, потом ужас, но все вытеснила яростная ненависть. Такого просто не могло случиться! Руки, откинув одеяло, сомкнулись на запястье Кроага. Брызнула кровь – мягкая кожа ладоней не выдержала столкновения со стальными покровами фирексийца. И все-таки старик не размыкал пальцы, сдвигая руку так, что когти невольно рассекали оболочку мозга. Живые пальцы окостенели в предсмертной судороге. Кроаг вогнал когти глубже, торопясь вытянуть хоть что-нибудь.
Имя – Джаффри Капасхен, сын Стеффана и дальний родственник нынешнего вождя клана, Томаза. Понятия клана и касты, история семьи хлынули в мозг фирексийца. Не было времени насладиться новизной ощущений – он только втягивал в себя знания, с тем чтобы разобраться в них позже.
Кости черепа трещали под рукой Кроага. Он рылся в серой слизи, пытаясь раскопать еще что-нибудь. Родство с обычаями и методами фирексийцев – очевидно, потому он и сумел воспротивиться действию механизма. Картины лет, прожитых в замке клана. Сражения в войнах за Бенал, устроенная старшими женитьба, рождение двух детей, смерть жены Мирр, согласие принять пост старейшины далекой деревушки, где он вершил суд и собирал налоги для своего клана…
Кроаг убрал руку, оставив на подушке месиво из костей и размолотой плоти. Даввол терпеливо стоял рядом, а искатель исчез.
– Я отослал искателя, – спокойно заявил он. – Старику не полагалось просыпаться и оказывать сопротивление. Я решил, что искателю лучше не присутствовать при этой неудаче. Ни к чему создавать, – он помолчал, – проблемы.
Кроаг был незнаком с таким чувством, как смущение, зато он прекрасно знал, какое почтение полагается оказывать его статусу, и без труда различил в глазах наместника тщательно скрываемую насмешку. Плечи фирексийца ссутулились. Не в знак приниженности, разумеется, а в готовности нанести удар. Однако Кроаг сдержался. Даввол был слишком полезным орудием. Еще не время избавляться от него.
– Да, – зазвенел сталью голос, – еще не время.
Это не был ответ на слова Даввола. Он отвечал собственным мыслям.
- Предыдущая
- 30/56
- Следующая
