Идеальный любовник - Кендрик Шэрон - Страница 2

И замерла.

Подобные моменты случаются в жизни крайне редко. Ошеломленная, Кэти посмотрела в потрясающие глаза, подобных которым не видела никогда: они сверкали золотом, как послеполуденное солнце, но сейчас к их блеску примешивался стальной отлив. У нее появилось ощущение, что глаза незнакомца ее гипнотизируют, поглощают.

Под столом Кэти сжала руки в кулаки не в силах отвести взгляд от его лица: надменное, высокомерное, оно, казалось, было высечено из камня. Губы красиво очерчены, а уголки чувственно приподняты. Наверняка это крепкие, жесткие губы. У нее по коже пробежали мурашки.

Темные волосы растрепались, а оливковая кожа на щеках слегка покраснела, как будто после физических упражнений или бега. Мужчина был высоким и широкоплечим, обладал атлетическим сложением. Футболка плотно облегала мускулистый торс, а выцветшие брюки из денима, запачканные грязью, не скрывали узких бедер и длинных ног.

Кэти с трудом проглотила слюну. Сердце бешено колотилось, а горло сжало, как будто ей стиснули шею пальцами.

– Я… боюсь, что сюда нельзя входить в таком виде, сэр, – выдавила она.

Ксавьеро тоже внимательно смотрел на нее, хотя не столь пристально, как она, и благоговейного страха он, разумеется, не испытывал. Зато отметил, что у нее потемнели зрачки, а губы разомкнулись. Но он привык к тому, что женщины всегда так реагировали на него, даже будь он весь мокрый и грязный после верховой езды, как сейчас. Ее неуверенность также его не удивила, хотя обычно окружающие смущались и терялись в его присутствии только во время официальных мероприятий из-за боязни нарушить протокол.

Но он был уверен в том, что она его не узнала, – за годы, когда на него смотрели с обожанием и перед ним лебезили, он научился легко определять людей, которые притворялись, что не узнают его.

Он окинул ее оценивающим взглядом – маленькая, белокурая. И еще: у нее потрясающая грудь, которую не может скрыть даже уродливое белое форменное платье. Да, грудь у нее слишком большая для такой миниатюрной фигурки.

– А какой у меня вид? – тихо осведомился он.

У Кэти пересохло во рту. Даже его голос был бесподобен: глубокий, сладкий как мед и со странными, пленительными, певучими нотками. Такой акцент ей не доводилось слышать, но разве это важно, когда каждое слово звучит как стих?

«Господи, – подумала она. – Только потому, что тебя бросил жених, не стоит вести себя как старая дева и пялиться на мужчину, который второй раз на тебя не взглянет».

Но заставить сердце успокоиться было не в ее силах.

– У вас такой вид, словно…

Словно что? Он внушает опасность, вот что. У него вид покорителя сердец. И скорее всего, он оставил за дверью свой мотоцикл. А ей известно, что Руперт думает о байкерах, останавливающихся в отеле.

«Отделайся от него. Направь его в мотель в деревне. И поскорее, пока не выставила себя полной дурой».

– Простите, но все наши постояльцы обычно прилично одеты. Это… это одно из правил, – скороговоркой выпалила она, повторяя слова Руперта. И смутилась, потому что мужчина насмешливо улыбнулся.

Ксавьеро едва громко не расхохотался от такого консерватизма, но… зачем придираться к словам, когда можно повеселиться.

– Одно из правил? – повторил он. – Должен заметить, что это правило устарело.

Кэти беспомощно развела руками. Она-то, конечно, с ним абсолютно согласна, но ничего поделать не может. Пренебречь распоряжением Руперта невозможно. Он требовал соблюдения правил. Для него важно, чтобы постояльцы своим видом демонстрировали богатство, а люди в грязной одежде не должны появляться в его отеле. Кэти подумала о том, что, учитывая плачевное состояние дел, Руперту не стоило быть слишком придирчивым.

– Мне очень жаль, – повторила Кэти, – но я ничем не могу вам помочь. У нас все строго.

Он посмотрел прямо в ее зеленовато-голубые глаза и тихо спросил:

– Да? И вы не делаете никаких исключений?

Кэти покачала головой и пересохшими губами произнесла:

– Боюсь, что нет.

В мозгу пронеслось: «Для такого, как он, сделать исключение – счастье».

Она пожала плечами, отчего у нее колыхнулась грудь, и от этого движения Ксавьеро неожиданно для себя ощутил напряжение в паху. Что может быть приятнее, когда женщина видит в нем мужчину, а не принца?

Рука в куртке из денима легла на стойку, разделяющую их. Он нагнулся и заговорщицки улыбнулся:

– А что вы сделаете, если скажу, что я вовсе не постоялец вашего отеля?

У Кэти екнуло сердце. Он стоял очень близко, и ей показалось, что воздух между ними завибрировал, ее мысли спутались, а дыхание стало прерывистым. Она попыталась отогнать охвативший ее дурман. И вдруг до нее дошло: он ведь действительно не похож на постояльца.

– Вы… не…

– Нет.

Он задумался над тем, кем бы назваться, чтобы обрести хоть ненадолго полную свободу? Он забавлялся такой игрой в более молодом возрасте, когда уехал на континент, чтобы учиться в колледже, и это доставляло массу хлопот службе безопасности.

Ксавьеро – вернее, принц Ксавьеро Винсенте Кейус ди Чезере Заффиринтос, что являлось его полным именем – любил сохранять инкогнито, где и когда только возможно. Анонимность. Ее он ценил больше всего и любил поиграть в ту жизнь, которая ему не принадлежала, а если и принадлежала, то всего несколько минут, когда к нему относились как к обычному человеку, судили по внешности и поведению, по его речи, а не по привилегиям.

Не важно, что сейчас на улице в пуленепробиваемом автомобиле сидят двое телохранителей с оружием, выпирающим из нагрудных карманов, а чуть подальше стоят еще двое. Пока эта женщина не узнала, кто он на самом деле, он продолжит притворяться обычным человеком.

– Нет, я не постоялец, – честно признался он.

Вдруг Кэти все поняла. Какая же она глупая!

– Конечно! Вы же маляр и декоратор, – улыбнувшись, сказала она. – Вы пришли сделать замеры в туалетных комнатах.

Ксавьеро не ожидал услышать подобное оскорбительное предположение, но осознал, что не может порицать ее за это, так как она понятия не имеет, кто он. Он уже хотел сказать, что она ошиблась, но в этот момент она встала… и он не смог отвести глаз от ее аппетитной фигурки. И от лучезарной улыбки. Когда в последний раз ему кто-либо так мило улыбался? Или разговаривал с ним запросто, а не относился к нему с почтением, как того требовали при разговоре с членом одного из самых богатых королевских домов Европы?

По пути из поло-клуба на аэродром, где находился его личный самолет, Ксавьеро заглянул в отель из чистого любопытства – ему захотелось посмотреть, как выглядит это место до ремонта, который тут собирались сделать к его официальному визиту. Теперь же он подумал о том, что в его каприз вмешалась судьба. Неужели его вело сюда невидимое и благожелательное Провидение для того, чтобы у него проснулись чувственные желания, разбуженные скромной служащей отеля, которая не догадывается, кто он такой?

– Правильно, – медленно произнес он, стараясь подавить прилив похоти. – Я пришел, чтобы обмерить стены в туалетах.

– В таком случае… Руперт дал мне указание провести вас туда.

Ксавьеро улыбнулся. Значит, ему не придется общаться с этим невыносимым выскочкой англичанином. Дело принимало замечательный оборот.

– Прекрасно, – сказал он.

Сердце у Кэти застучало часто-часто, когда его взгляд пробежал по ее фигуре. Она вспомнила о письме у себя в сумке и подумала о том, что ни один мужчина так ее не волновал. Даже Питер, которого она – как ей казалось – любила и собиралась выйти за него замуж.

А может, любовь – это то, что она чувствует сейчас?

«Господи, Кэти! Ты окончательно потеряла разум? Ты же только что его увидела. Ты его не знаешь. Он незнакомец, который прекрасно сознает, насколько он привлекателен и неотразим. А если он будет здесь работать, то тебе не стоит таять от восторга при каждом его взгляде».

Она улыбнулась ему и деловым тоном произнесла:

– Итак, пойдемте со мной.