Армадэль. Том 2 - Коллинз Уильям Уилки - Страница 16

• Предыдущая
• 16/95
• Следующая

— Ваши доказательства искусны, — отвечал Аллэн с заметной неохотой. — Я не могу их опровергнуть, ваши доказательства выстроены очень искусно.

— Ваш собственный здравый смысл, мистер Армадэль, говорит вам, что я доказываю справедливо, — сказал Педгифт-старший. — Я не беру ещё на себя смелость предположить, какие отношения может иметь эта женщина к тем людям в Пимлико, я только уверен, что это не те отношения, какие предполагаете вы. После изложения этих фактов мне остаётся только добавить мои личные впечатления о мисс Гуильт. Я не стану оскорблять вас, если это будет зависеть от меня, я попытаюсь снова выстроить искусные доказательства. Она пришла ко мне в контору (как я сообщал вам в своём письме), без сомнения, для того, чтобы подружиться с вашим стряпчим, если сможет: она пришла сказать мне с самым великодушным выражением на лице, что она не осуждает вас…

— Верите ли вы кому-нибудь, мистер Педгифт? — перебил его Аллэн.

— Иногда, мистер Армадэль, — отвечал Педгифт-старший, нисколько не смутившись. — Я верю так часто, как только может верить юрист. Будем продолжать, сэр. Когда я занимался уголовными делами, мне нередко приходилось выслушивать показания подсудимых женщин в защиту их самих. Какая разница ни была бы между ними, я приметил у тех, которые были особенно злы и неоспоримо виновны, один пункт, в котором они все походили друг на друга. Высокие и низенькие, старые и молодые, красивые и безобразные — все имеют скрытную самоуверенность, которую ничто не может поколебать. В жизни они нисколько не походили друг на друга. Некоторые приходили в негодование, некоторые заливались слезами, некоторые были исполнены набожного упования, а некоторые решались совершить самоубийство в эту же ночь. Но только затроньте слабое место в истории, рассказываемой ими, и конец бешенству, слезам, набожности, отчаянию, и предстанет перед вами настоящая женщина, мобилизовавшая все свои ресурсы с прекрасной маленькой ложью, как раз подходящей к обстоятельствам. Мисс Гуильт была в слезах, сэр, в слезах, которые шли к ней, от которых не краснел её нос, а я вдруг затронул самое слабое место в её истории — упал её патетический носовой платок с прекрасных голубых глаз, и явилась настоящая женщина с премилой маленькой ложью, как раз подходящей к обстоятельствам! Я тут же почувствовал себя двадцатью годами моложе, мистер Армадэль. Уверяю вас, мне представилось, будто я опять в Ньюгэте с записной книжкой в руках и выслушиваю показания в защиту подсудимой.

— Вам остаётся теперь сказать, мистер Педгифт, — сердито закричал Аллэн, — что мисс Гуильт была в тюрьме!

Педгифт-старший спокойно постучал пальцами по своей табакерке и тотчас же ответил:

— Она, может быть, заслужила наказание попасть в тюрьму, мистер Армадэль, но в тот век, в который мы живём, это именно самая превосходная причина для того, чтобы она никогда не была даже близ места такого рода. Тюрьма в сегодняшнем либеральном обществе для такой очаровательной женщины, как мисс Гуильт! Любезный сэр, если бы она покусилась убить вас или меня и если бы какие-нибудь бесчеловечные судьи или присяжные решили заключить её в тюрьму, первой задачей современного общества было бы не допустить; а если это невозможно было сделать, то первой задачей было бы выпустить её из тюрьмы так скоро, как только возможно. Читайте газеты, мистер Армадэль, и вы увидите, что мы живём в самое удобное время для чёрных овец стада, если только они довольно черны. Я настойчиво уверяю, сэр, что нам досталась самая чёрная овца из всего стада; я настойчиво уверяю, что вам досталось редкое счастье в этих несчастных розысках выйти на женщину, которой выпала судьба стать предметом такого общественного покровительства. Не соглашайтесь со мною — как хотите, но не составляйте окончательного мнения о мисс Гуильт, пока развитие событий не покажет, какое из этих двух наших совершенно противоположных мнений окажется справедливым; лучшего испытания не может быть. Я согласен с вами, что ни одна благородная женщина не может попытаться пробраться сюда после получения вашего письма, но я не считаю, что мисс Гуильт достойна так называться, и уверен, что она будет стараться пробраться сюда.

— А я говорю, что не будет! — твёрдо возразил Аллэн.

Педгифт-старший откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Наступило минутное молчание, и в этот момент раздался звонок. Стряпчий и его клиент, оба с ожиданием, посмотрели по направлению к передней.

— Нет! — вскричал Аллэн сердитее прежнего.

— Да! — сказал Педгифт-старший, возражая ему с чрезвычайной вежливостью.

Они ждали, что будет дальше. Слышно было, как открылась парадная дверь, но комната была слишком далеко от неё для того, чтобы можно было услышать звук голосов. После продолжительной паузы послышался наконец стук запираемой двери. Аллэн быстро вскочил и позвонил в колокольчик. Педгифт-старший сидел очень спокойно и с наслаждением нюхал такую щепотку табаку, какую он ещё не доставал в этот вечер.

— Кто-нибудь приходил ко мне? — спросил Аллэн, когда вошёл слуга.

Слуга взглянул на Педгифта с уважением и ответил:

— Мисс Гуильт.

— Я не желаю торжествовать пред вами, сэр, — сказал Педгифт-старший, когда слуга ушёл. — Но что вы думаете о мисс Гуильт теперь?

Аллэн уныло покачал головой.

— Время для нас очень ценно, мистер Армадэль. После того что случилось, вы все ещё не соглашаетесь использовать тот способ, какой я советовал вам?

— Не могу, мистер Педгифт, — отвечал Аллэн. — Я не могу стать виновником того, что она будет обесславлена здесь: я скорее согласен обесславить себя, как это и есть сейчас.

— Позвольте мне предложить вам другое, сэр. Извините мою настойчивость. Вы были очень добры ко мне и к моему семейству, и я принимаю в вас личное участие как человек и как стряпчий. Если вы не можете решиться выставить эту женщину в её настоящем виде, примите обыкновенные предосторожности, чтобы не позволить ей принести вам вред. Хотите поручить мне наблюдать за нею тайно, пока она останется здесь?

Во второй раз Аллэн отрицательно покачал головой.

— Это ваше окончательное решение, сэр?

— Окончательное, мистер Педгифт, но я всё-таки признателен вам за совет.

Педгифт-старший встал с кроткой покорностью судьбе на лице и взял свою шляпу.

— Всего доброго, сэр, — сказал он и печально направился к двери.

Аллэн также встал, наивно полагая, что свидание окончено. Люди, хорошо знакомые с дипломатическими секретами его стряпчего, посоветовали бы ему остаться на месте. Настало время для «постскриптума Педгифта», и знаменитая табакерка стряпчего находилась в эту минуту в его правой руке, когда левой он отворял дверь.

— Всего доброго, — ответил Аллэн.

Педгифт отворил дверь, остановился, опять закрыл её, с таинственным видом вернулся, держа щепотку табаку между табакеркой и своим носом и повторяя свою неизменную фразу: «Кстати, мне пришёл в голову один план», и спокойно уселся опять на свой стул.

Аллэн с удивлением также сел на стул, с которого только что поднялся. Стряпчий и клиент снова посмотрели друг на друга, и неоконченный разговор начался опять.

— Я сказал, что мне пришёл в голову один план, — сказал Педгифт.

— Да, вы сказали, — подтвердил Аллэн.

— Угодно вам выслушать, что это такое, мистер Армадэль?

— Сделайте одолжение, — сказал Аллэн.

— Очень рад, сэр! Вот этот план. Я придаю большое значение, — если ничего другого нельзя сделать, — чтобы незаметно присматривать за мисс Гуильт, пока она останется в Торп-Эмброзе. Мне пришло в голову сейчас, у этой двери, мистер Армадэль, что, может быть, вы захотите сделать это для безопасности другой особы, если уж не хотите сделать для себя.

— Какой другой особы? — спросил Аллэн.

— Одной молодой девицы, вашей ближайшей соседки, сэр. Назвать мне её имя по секрету? Мисс Мильрой.

Аллэн вздрогнул и изменился в лице.

— Мисс Мильрой! — повторил он. — Неужели она замешана в этом неприятном деле? Надеюсь, что нет, мистер Педгифт, очень надеюсь.

• Предыдущая
• 16/95
• Следующая