Ночью в темных очках - Коллинз Нэнси - Страница 10
- Предыдущая
- 10/53
- Следующая
Она, к его удивлению, вздрогнула.
– Надо было этого ожидать. – Ее голос прозвучал устало. Он попытался сесть, и его будто кувалдой ударили по лбу.
Усилием воли Клод не дал себе упасть в обморок. Он не хотел лишаться чувств в присутствии этой женщины.
– Не надо таких резких движений, а то опять потеряете сознание. – Она стояла в футе от кровати и смотрела на него близнецами поляризованных стекол вместо глаз.
Хагерти выругался и сорвал со лба салфетку. Он не хотел смотреть на Соню. От самого ее существования мозг распухал так, что вот-вот вытечет из лобных пазух. Вдруг страшно захотелось пить.
Внезапно Соня сместилась в сторону, где ее не стало видно. На Клода накатил истерический страх: как ни противно было ему ее присутствие, он все же знал, где она находится. Очень осторожно, чтобы не потревожить болезненную пульсацию в черепе, он огляделся.
Он находился на чердаке какого-то склада. Потолок нависал где-то очень высоко, и было полутемно. Еле виднелись очертания потолочных балок. Подумалось, как бы отсюда сбежать, но разум не желал задерживаться на этой теме.
Соня Блу вернулась с полной поилкой. Хагерти смотрел на протянутый сосуд, но не поднял руки, чтобы его принять.
– Ладно, если вы так хотите. – Она поставила воду на поднос рядом с кроватью и отошла.
Хагерти поднял сосуд трясущимися руками, проливая воду на голую грудь.
– Сейчас больше десяти вечера, вы были без сознания почти два часа. Я думала, вам захочется это знать. – Она присела в ногах кровати, свесив руки между колен. Клод, сам того не желая, стал ее рассматривать.
Волосы у нее были длиной до плеч и черны, «как черт побери», по любимому выражению дедушки Клода. Они были собраны в пряди, как стало модно после всех этих музыкальных видеокассет, а посередине торчали гребнем, как у экзотической птицы из джунглей. Одета она была в поношенный черный кожаный пиджак на размер больше, чем нужно, и наброшен он был на футболку того же цвета. Он продрался на локтях, и его пытались заклеить изоляционной лентой. Плотно прилегающие штанины черных кожаных штанов были заправлены в разношенные рабочие сапоги на низких каблуках. На руках были черные кожаные рукавицы. И, конечно, зеркальные черные очки. Только что пропавшее сновидение попыталось выплыть наверх, но тут же исчезло.
– Вы, э-э, выглядите совсем по-другому, – только и сумел выдавить из себя Клод.
– Я не похожа на сумасшедшую, накачанную наркотиками, вы это имеете в виду? – Она без улыбки рассмеялась. – Да, я выгляжу по-другому.
Клод услышал свой голос еще до того, как решил, что сказать:
– Кто вы такая, черт побери?
Она не обиделась, но, склонив голову набок, поглядела на него поляризованными глазами.
– Вы действительно хотите это знать?
– А у меня есть выбор? Она пожала плечами:
– Пожалуй, что уже нет.
Она встала – простым текучим движением, как змея разворачивает свои кольца. Подойдя к дальней стене чердака, она раздвинула тяжелые шторы затемнения, закрывавшие окна. Комнату залил отрывистый свет неона, открыв лабиринты бумажных ширм. Соня Блу прислонилась к подоконнику, сложила руки. Клод сел, вцепившись в матрац так, что заныли суставы.
– Наверное, у вас есть предположение, кто я такая. Не сбежавший псих, правда, мистер Хагерти? – Она сдвинула зеркальные очки на лоб, и Хагерти задрожал, увидев глаза. Соня опустила стекла обратно. – Добро пожаловать в Реальный Мир, мистер Хагерти.
Нельзя слишком торопить события. Я его потеряю, если буду форсировать. Я хотела, чтобы все было быстро и чисто, так вот на тебе. Убийство без личных мотивов, вот чего я хотела. Но я потеряла контроль! Не могла удержаться и не поиграть с ними. Надо быть осторожнее. С самого бегства Другая все время очень сильна. Слишком сильна. Она только и ждет, чтобы я оступилась. Ищет возможность вырваться. Я не могу сбросить защиту. Не могу, пока он рядом. Это ведь не его вина, что его в это втянуло.
А с каких пор это стало что-то значить?
Да заткнись ты, зараза! Заткнись!
Хагерти хотел бы знать, что происходит. Как бы ни была опасна Соня Блу, куда хуже было незнание своей роли в этом спектакле ужасов. Он герой или жертва? А если Соня Блу – монстр, зачем она стала его спасать?
На чердаке ее уже не было, хотя он не мог вспомнить, как она уходила. Он бродил по своей «тюрьме» в трусах, пытаясь решить, что за кино такое, в которое он попал. Если он это угадает, есть тогда еще шанс дожить до финальных титров. Но только если он поймет правила. Если это фильмец типа «кровь и кости»... Эта мысль была настолько удручающей, что Хагерти бросил аналогию и стал дальше исследовать чердак.
Помещение было разделено на ячейки разрисованными экранами из рисовой бумаги. Он брел среди пучеглазых карпов, ухмыляющихся львов, гримасничающих драконов, кувыркающихся обезьяньих царей, светящихся бесхвостых кошек и крадущихся тигров, и присутствие этих зверей как-то странно успокаивало. Хагерти шел от ячейки к ячейке, выискивая что-нибудь, что могло бы объяснить происходящее. А нашел такое, от чего сердце болезненно сжалось.
В одной ячейке стоял видеоплейер с монитором. Соединительный провод свисал с потолочной балки оранжевым питоном. Из гнезда плейера торчала кассета без маркировки. Клод подтолкнул кассету, и машина послушно ее заглотила.
Этот обыденный технологический ритуал создал на миг ощущение безопасности. Потом на мониторе началось воспроизведение: женщина в брючном костюме из золотой парчи заставила публику встать и закачаться из стороны в сторону, подняв руки над головой. Звук был отключен, но Клод знал, что она говорит. Он видел, как смешанная со слезами тушь течет по ее щекам, будто плавится само лицо. Хагерти нажал кнопку «стоп», и экран равнодушно отразил серую пустоту отключенного канала.
В другой ячейке стоял низкий японский столик, а на нем – три книги. Первая – большой, древнего вида том с металлическими закраинами и, в кожаном переплете. Язык Клод не определил, но было несколько страниц сложных перепутанных иллюстраций, при попытке разобрать которые заболели глаза. Вторая была в тонкой твердой обложке, написана по-немецки. Третья оказалась намного более доступной. Клод повертел ее в руках, обратил внимание на высохшую суперобложку с наклеенной на корешок этикеткой библиотечного кода. Заглавие: «Исчезнувшая наследница: странное исчезновение Дениз Торн». Книга раскрылась на странице с двумя фотографиями.
Фотография побольше изображала семью Торнов в счастливые дни: на заднем плане – Джейкоб Торн, с головы до ног – капитан индустрии, всего добившийся своим трудом. Перед ним на диванчике сидели его женщины, и он положил руки им на плечи. Ширли Торн, хрупкая женщина с приятной улыбкой, держала на коленях руку дочери. Клод даже удивился, что богатые люди выглядят так обыкновенно.
Меньшая фотография была размыта – явно переснята с моментального снимка. На ней была Дениз Торн, уже несколько постарше, в ночном клубе. Она словно бы о чем-то задумалась, но, в общем, ей здесь нравилось. В руке у нее был бокал шампанского. Подпись: «Последний из известных снимков Дениз Торн, сделанный клубным фотографом на дискотеке „Тележка с яблоками“ в день ее исчезновения. Лондон, 3 августа 1969 года». Над плечом Дениз был обведенный шариковой ручкой круг, а в нем – размытые очертания мужского лица. Даже пристально рассматривая, на размазанном крупнозернистом изображении ничего нельзя было увидеть. На полях той же синей пастой было нацарапано слово «МОРГАН».
Клод закрыл книгу и положил ее на стол. Впервые он обратил внимание, что здесь все покрыто пылью. Она липла к рукам, от нее чесались босые ступни. Хозяйка явно никак не найдет времени прибраться.
Кухня оказалась в углу, где кирпичная кладка сходилась с наклонной крышей. Мебели не было, если не считать обеденной обстановки от Армии спасения. Пара миниатюрных ящиков со льдом стояли один на другом на шатком столике. Клод попробовал открыть краны над двойной мойкой и был вознагражден эпилептическим припадком водопроводных труб и водой ржавого цвета.
- Предыдущая
- 10/53
- Следующая
