Дюжина черных роз - Коллинз Нэнси - Страница 20
- Предыдущая
- 20/50
- Следующая
Незнакомка подошла к камину, прислонилась к полке.
— Что еще? Что люди Эшера взяли у Борхеса товар — примерно на пол-лимона по уличной цене. Сейчас он в лапах у Эшера. Он организует встречу с убитыми горем братцами Борхес. Считает, что они рвутся отомстить за смерть брата, но побоятся выступить против тебя, если на их стороне не будет кого-нибудь из Своих. Когда тебя на картинке уже не будет, он им вернет снежок, скажет, что вырвал его из твоих холодеющих пальцев, и будет держать и оружие, и дурь по всему Восточному побережью, а Город Мертвых будет принадлежать ему и только ему.
Вир наклонился и шепнул прямо в ухо Синьджону, настороженно поглядывая на неизвестную.
— А откуда мы знаем, что она все это не врет?
— Я знаю, что она не врет! — рявкнул на него Синьджон. — Поживи с мое, тоже будешь чуять, что правда, а что нет. В ее словах я костями правду чую. И это многое объясняет — особенно его смехотворную попытку перемирия! Эшер не из тех типов, что боятся цензуры Камарильи. Но чего я не понимаю, красавица, так это что ты будешь с этого иметь?
Неизвестная пожала плечами:
— Радость от помощи своему клану.
Синьджон нахмурился, чуть наклонил голову и прищурился, будто определяя породу редкой бабочки.
— Ты Вентра?
— Моим сиром был Морган, Лорд Утренней Звезды.
— Морган? — Синьджон нахмурился еще сильнее. — А разве его не убили недавно? Ходили слухи, что его свалил кто-то из его собственных потомков. Черной магией самого мерзкого разбора.
Неизвестная попыталась принять грустный вид.
— Это было ужасно. Мне его очень не хватает. Вот почему я решила тебе помочь, принц Синьджон. Мы, Вентра, должны держаться вместе в эти ненадежные времена.
— Да, как это верно!
— Я передам тебе весть, как только узнаю, где и когда Эшер собирается встретиться с братьями Борхес. Моим посыльным будет ребенок по имени Райан. И я хочу, чтобы твои подчиненные, и Свои, и люди, ясно понимали: никакого вреда этому мальчику. Если они увидят, что кто-то из миньонов Эшера его тронет, они должны вступиться. Это ясно?
— Абсолютно. Но что он для тебя значит, этот ребенок?
— Ничего. Он сын будущей невесты Эшера. И Эшер хочет его смерти.
Синьджон осклабился, показывая клыки.
— Ни слова более, дорогая! Если существование этого ребенка — заноза в боку у Эшера, то я лично прослежу, чтобы он дожил до седин! Но что ты предлагаешь делать нам?
— Я бы напала на Эшера на его встрече с братьями Борхес. По необходимости это произойдет вне Города Мертвых, и у него не будет возможности сбежать в свою хитрую берлогу. Пока вы свяжете его и его «звездников», я поищу в его доме спрятанный товар. Только вернув кокаин, ты можешь надеяться обелить свое имя перед братьями Борхес. В таких ситуациях они доверяют вампирам еще меньше обычного, если это только возможно.
Синьджон встал и подошел к стоящей у камина незнакомке.
— А когда, ты думаешь, будет у Эшера встреча с братьями?
— Ты согласился сегодня на перемирие?
— Нет.
— Тогда скоро. Может быть, даже завтра вечером. Эшер действует быстро — и боится, чтобы его не разоблачили.
Синьджон рассмеялся без всякого веселья:
— Ты хочешь сказать, он боится, что откроются его действия? Я уже говорил: он не из тех, кто боится Камарильи!
— Ну, Синьджон! Для того, кто столько времени провел в тайных обществах, ты как-то туго соображаешь. Неужели ты не понял, кого он на самом деле боится?
У Синьджона расширились глаза:
— Ну конечно! Венский Совет!
— Вот именно. — Неизвестная улыбнулась, чуть похлопав себя по ноздре. — Он боится, как бы семья не узнала, чем он тут занимается.
Солнце уже освещало утреннее небо, когда Клауди подошел к двери посмотреть, кто там. Фактически смотрел обрез, высовываясь в щель между косяком и взятой на цепочку дверью, как рыло осторожного зверя.
— Какого там хрена принесло?
— Клауди, это я.
Обрез быстро убрался. Дверь закрылась и открылась снова, пропуская женщину внутрь. Клауди стоял в своей заваленной книгами передней, одетый в драные джинсы и рубашку, расстегнутую до пояса, а седые косматые волосы были растрепаны со сна. Кроме обреза, у него был охотничий нож на поясе. В Городе Мертвых безопасного сна не бывает.
— Где Райан?
— Спит. Обычно он сваливается за час или два до рассвета. Мог бы быть ночным животным, учитывая часы его активности. — Клауди показал рукой на кухню. — Пойдем, кофе выпь... опа! Прошу прощения. Забыл. Ну, тогда посмотришь, как я кофе пью.
Неизвестная опустилась на свободный стул, пока Клауди наливал воду и включал газ. Кровать Райана под раковиной была завешена выброшенной портьерой, создавая мальчику какое-то уединение.
— Как успехи?
— Проникла и к Эшеру, и к Синьджону. Из этих двух Эшер явно опаснее. Он молодой — для Своего — и крайне властолюбив.
— "Тощий и голодный Кассий"?
— Вот именно. А такие вампиры всего опаснее в конкуренции. Им очень мало есть чего терять и много чего приобрести. Синьджон же из тех, кого можно назвать «умеренным монстром». У него есть то, что он хочет иметь, но он боится это потерять. Поэтому им легко манипулировать. Он музейный экспонат, но признаться в этом даже сам себе не хочет. С этой породой я много имела дела: анахронизмы, которые цепляются за эпоху своей наивысшей славы. Но дурой я была бы, если бы его недооценивала. Старшие вампиры вроде Синьджона пришли из времен куда круче, чем могут себе даже представить родившиеся в нашем веке. Под его фатовством — воля из железа и сердце из угля.
— Звучит как любовная песнь. — Клауди понизил голос, глянул на уголок Райана. — А его мать ты видела?
Незнакомка постаралась сохранить безразличное лицо.
— Видела.
— И как она?
— Она жива.
Клауди приподнял бровь, но ничего не успел сказать — засвистел чайник. Старик быстро сдернул чайник с огня, чтобы не разбудить Райана. Сыпанув растворимый кофе и сухие сливки в треснувшую кружку с надписью «ЛУЧШАЯ В МИРЕ БАБУШКА», он сел напротив гостьи.
— Плохо, да?
— Хочешь прямой ответ?
— А у меня есть выбор?
Незнакомка запустила пальцы в волосы, и на долю секунды Клауди увидел ее невероятную усталость. Как бывает у ветеранов окопной войны.
— Думаю, я могла бы ее забрать у Эшера. Но если правду сказать — это может оказаться без толку. Она в тяжелом трансе. Плюс он ее наверняка накачал лекарствами — и не обычной уличной дрянью. На него работает бокор.
— Кто?
— Колдун-вудуист. Сволочной гад по имени Обиа, который ходит с мачете. Бывший тонтон-макут. Мерзкая рожа.
Клауди побледнел, и кружка в его руке чуть дрогнула.
— Знаю я этого сукина сына. Но при чем тут лекарства?
— Эшер держит Никола на зомбийной пыли.
— Зомбий... а, ладно! Ты меня разыгрываешь?
— Слушай, ты живешь в округе, где кишат живые мертвецы, и не можешь поверить в зомби? Но это все не так, как в кино. Колдуны используют для этого вытяжку из иглобрюхих рыб.
Эта дрянь — нейротоксин. Обычное действие — паралич, когда сердце не может биться, и дышать ты не можешь. Но в должных дозах это мощный наркотик, который в определенных обстоятельствах можно применять для приведения человека в состояние, сходное со смертью.
Допустим, бокор схлестнулся с каким-нибудь хмырем и наложил на него заклятие при всем народе. Потом он втихаря подсыпает бедному хмырю зомбийную пыль в овсянку. Следующее, что мы имеем, — это мертвый хмырь, но он не совсем мертвый, а только с виду. Бокор тащится на кладбище, выкапывает хмыря из могилы и дает ему антидот. И что ты видишь? Идет мертвец, хотя на самом деле он и не мертвец. Но он уже зомби.
Обычно у них чертовски сильные мозговые поражения от кислородного голодания под землей, так что они оказываются туповатыми — да чего там, в доску тупыми! Ни боли не чувствуют, ни говорить толком не могут. Единственное, чего они хотят от жизни — если это еще можно назвать жизнью, — жратвы и зомбийной пыли. Я думаю, это для них единственные оставшиеся удовольствия. И ради этих двух вещей они готовы на все. А так как зомбийная пыль есть только у бокора, они становятся его рабами на остаток его или своей жизни — что раньше кончится.
- Предыдущая
- 20/50
- Следующая
