Месть Лаки - Коллинз Джеки - Страница 30

• Предыдущая
• 30/69
• Следующая

– Не забудь, – напомнил Прайс Ирен, – завтра ко мне придут друзья на партию в покер.

Купи что-нибудь европейское – копченую лососину, может быть… В общем, сама знаешь.

– Хорошо, мистер Вашингтон, – кивнула Ирен, ставя перед ним тарелку с телячьими отбивными, картофельным пюре и молодыми бобами.

Когда она хотела обслужить Тедди, тот отодвинул тарелку.

– Я не голоден, – буркнул он. – Пожалуй, я не буду есть.

– Если бы я не знал тебя как следует, – сказал Прайс сурово, – я мог бы поклясться, что ты начал баловаться наркотиками.

– В чем, в чем, а в этом ты разбираешься, – дерзко ответил Тедди, напомнив отцу о тех временах, когда он не мог прожить без инъекции и нескольких часов.

Прайс прищурился.

– Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь, – проговорил он. – Прикуси-ка язык, парень!

– А мне не нравится, что ты все время мной командуешь, – заявил Тедди с вызовом. – Мне это надоело!

– Значит, ты не голоден?! – загремел Прайс, вскакивая и роняя на пол салфетку. – Тогда отправляйся к себе в комнату и не смей оттуда выходить до завтра, понял? Если я еще увижу тебя сегодня, ты об этом очень и очень пожалеешь!

Не сказав ни слова, Тедди поднялся и медленной, шаркающей походкой вышел из гостиной.

Прайс, все еще кипя гневом, посмотрел на Ирен. Та ответила ему понимающим взглядом.

– Вот и воспитывай такого! – сказал он, пожимая плечами.

– Я вас понимаю, мистер Вашингтон, – ответила экономка, и он протянул к ней руку.

– Подойди-ка ко мне.

Ирен шагнула к нему.

– Ты скучала, пока я был в Нью-Йорке? – спросил Прайс несколько более мягким тоном.

– Да, мистер Вашингтон, – ответила Ирен. – Без вас в доме было как-то… пусто.

– Вот как? – Он поднял другую руку и, коснувшись ее левой груди, привычно нащупал под платьем сосок. – Как ты скучала? – спросил он. – Очень? Или не очень?

– Очень, мистер Вашингтон. – Ирен слегка отстранилась. Лицо ее оставалось бесстрастным.

Прайс усмехнулся.

– О'кей, крошка. Думаю, немного попозже ты покажешь мне, как ты без меня скучала.

В лице Ирен не дрогнул ни один мускул.

– Хорошо, мистер Вашингтон.

Оказавшись в своей комнате, Тедди присел к столу, на котором стоял новенький компьютер, но тотчас же поднялся и принялся шагать из стороны в сторону. С той роковой ночи прошло уже почти полтора месяца, но он до сих пор помнил ее во всех жутких подробностях и был совершенно не в силах выкинуть из головы ни одной детали.

Мужчина и женщина в серебристом «Порше».

Мужчина и женщина, которые ни в чем не были виноваты. Мужчина и женщина, которых он никогда прежде не видел.

И Мила… Мила, которая в упор стреляет в женщину из револьвера, срывает с нее серьги и бежит прочь.

Господи, он еще никогда не видел столько крови! Казалось, белое платье женщины пропиталось ею насквозь!

А ведь эта миловидная женщина тоже была чернокожей, как и он!

Мила велела ему забыть об этом случае. В ту ночь, едва только они оказались в джипе и отъехали, она принялась убеждать его, что это была всего лишь случайность, в которой никто не виноват, но Тедди знал ужасную правду. Мила хладнокровно стреляла в живых людей. И убила женщину.

О том, кого они остановили накануне вечером, Тедди узнал из утренних газет. О том же трубило и телевидение, но он боялся даже включать телевизор. Оказывается, эти двое были знамениты, может быть, его отец даже хорошо знал их лично! Мысль об этом наводила на подростка тяжелую беспросветную тоску.

– Нас поймают, – твердил он Миле. – Нас обязательно поймают!

– С чего ты взял? – резко ответила она. – Никто нас не видел, никто не докажет, что это сделали именно мы.

– Нас поймают… – повторил он. – Револьвер… Кстати, где ты его взяла?

– Это не важно.

– Полиция может проследить его…

– Как? У них же нет ни номера, ни гильзы.

– Куда ты его спрятала?

– Ты что, за дуру меня держишь? – Мила усмехнулась. – Я избавилась от него.

– А бриллианты?

– Не беспокойся, когда придет время, ты получишь свою долю. – В глазах Милы неожиданно вспыхнули злые огоньки. – Только не вздумай болтать об этом, Тедди Вашингтон! Иначе, клянусь, я убью тебя!

С тех пор Тедди жил в постоянном страхе. Он боялся полиции, отца, Милы, и его жизнь превратилась в сущий кошмар.

Юноша хорошо понимал, что, если Мила решилась застрелить двух человек, она без колебаний пойдет и на следующее убийство.

А у Тедди не было никого, к кому он бы мог обратиться за помощью.

Трагедия с Мэри Лу потрясла всех, и Лаки в этой ситуации была даже довольна, что оставила руководство студией. Теперь она могла больше времени уделять Ленни и Стивену, которые отчаянно нуждались в ее помощи, хотя со времени инцидента прошло уже несколько недель. В особенности – Стивен. Гибель жены повергла его в такое глубокое отчаяние, что в первые дни Лаки даже опасалась, как бы он не наложил на себя руки. К счастью, у него была дочь, которую он бесконечно любил. Именно она удержала его на краю пропасти, в которую он уже заглянул… Лаки тоже старалась отвлечь его от мрачных мыслей, и вскоре Стиву стало немного легче.

Что касалось студии, то у руля «Пантеры»

Лаки поставила людей, которым полностью доверяла. Теперь студией руководил не один человек, а три, а это означало, что ни одно решение не будет принято до тех пор, пока эти трое не придут к единому мнению. Не то чтобы каждый из них был некомпетентен, просто Лаки была убеждена, что так будет лучше для дела. Кроме того, она оставалась владелицей контрольного пакета акций и могла вмешаться, наложив вето на то или иное решение или даже уволив нанятых ею директоров. К этому она была готова; ей вовсе не хотелось, чтобы «Пантера»– ее любимое детище – захирела только потому, что она перестала быть действующим директором.

Продавать студию Лаки пока не собиралась, хотя такая мысль иногда закрадывалась ей в голову. В конце концов она решила, что если по прошествии года дела студии перестанут ее интересовать, тогда она серьезно подумает о том, чтобы расстаться со своей долей акций.

Дочь Стива и Мэри Лу Кариока в последние недели жила у Лаки. Лаки настояла на этом переезде, считая, что общество сверстников ей нужнее, чем утешения взрослых, у которых и самих глаза постоянно были на мокром месте. И действительно, общество маленькой Марии подействовало на Кариоку весьма благотворно. Впервые после смерти матери она начала улыбаться, и, глядя на девочек, которые стали настолько неразлучны, что даже спали в одной комнате. Лаки часто думала: «Слава богу, что они подружились».

Сама она очень хорошо помнила, как после гибели матери нуждалась в утешениях своего старшего брата Дарио, ставшего ее единственной опорой в мире, который вдруг оказался совсем не таким прочным и не таким безоблачно-прекрасным, как ей всегда казалось.

Что касалось Ленни, то физически он оправился довольно быстро. С чем он психологически никак не мог справиться, так это с потрясением от гибели Мэри Лу.

– Ты все равно не мог ничего сделать, – убеждала его Лаки, но Ленни только отрицательно качал головой.

– Я не должен был пытаться достать свой револьвер, – снова и снова повторял он. – Если бы я не сделал этого, Мэри Лу почти наверняка осталась бы в живых, а теперь… О боже. Лаки, ты просто не представляешь, какой это был кошмар!

А Лаки действительно не представляла – не представляла, что еще она может ему сказать.

Ленни был прав, по крайней мере, в одном: это и в самом деле был кошмар, и они оба оказались в самой его середине.

Между тем производство фильма, который Ленни снимал вместе с Мэри Лу, было приостановлено до тех пор, пока не будет найдена новая исполнительница заглавной роли и пока не будут пересняты все сцены с ее участием. Не исключено было даже, что «Орфей», с которым Ленни когда-то заключил контракт, и вовсе откажется от съемок, так как подобная работа могла значительно увеличить бюджет и сделать фильм малорентабельным. Впрочем, большого значения это уже не имело, так как Ленни наотрез отказался иметь с этой картиной что-либо общее. «Я не хочу заниматься этим фильмом с другой актрисой в главной роли, – заявил он Лаки. – Пусть найдут другого режиссера».

• Предыдущая
• 30/69
• Следующая