Месть - Коллинз Джеки - Страница 16

• Предыдущая
• 16/29
• Следующая

И все же Натали была настроена по-боевому. Даже Гарт похвалил ее репортаж, и этот успех окрылил Натали. Теперь у нее были все основания надеяться, что ее карьера пойдет в гору. Главное, теперь она сможет распрощаться с осточертевшим шоу-бизнесом и заняться настоящими новостями. И Натали была к этому готова — готова чуть не с того самого дня, когда закончила колледж.

Бобби Скорч откинулся на жесткую деревянную спинку церковной скамьи и, прислушиваясь к выкрикам Мика Джаггера, несколько раз моргнул, стараясь стряхнуть с ресниц набежавшие слезы. Музыкальное сопровождение для похорон жены Бобби подбирал сам. Это не были любимые песни Салли, но зато Бобби их просто обожал. И он считал, что имеет право подобрать записи по своему вкусу. В конце концов, Салли было уже все равно; это он остался один на свете, это ему было и грустно, и одиноко, и тоскливо.

Хорошо, что он догадался нацепить эти черные очки» Рейбэнс»и теперь ни один человек не мог видеть его слез.

Рукавом черного плаща Бобби обмахнул щеки, стирая с них последние следы собственной слабости. На тыльной стороне его правой руки было вытатуировано истекающее кровью сердце и два слова, которые эхом звучали в его осиротевшей душе: «Салли навсегда».

И, вторя хриплому голосу Мика Джаггера, Бобби Скорч продолжал плакать от одиночества и беззвучно кричать от невыносимой боли.

В конце концов Кристин поняла, что, если она не хочет сойти с ума, ей надо немедленно перестать жалеть себя и попытаться что-то придумать. Поэтому она встала с пола и, присев на краешек кровати, попыталась проанализировать свое положение. Она угодила в ловушку — это было ясно как день. Она осталось без одежды, что делало ее гораздо более уязвимой чисто психологически, не говоря уже о том, что за ночь она изрядно продрогла. Но Кристин понимала, что не должна сдаваться. Если только она запаникует — ей конец, ведь рассчитывать она может только на себя.

Впрочем, главный кошмар скорее всего ждал ее впереди, но Кристин постаралась об этом не думать. Глубоко вздохнув, она взяла в руки ветхое одеяло и, действуя зубами и ногтями, проделала в нем дыру, достаточную для того, чтобы просунуть в нее голову. Таким образом у нее получилось что-то вроде самодельного пончо, которое хоть как-то прикрывало ее наготу.

Сделав этот первый шаг на пути к спасению, она встала с кровати и, сбросив на пол матрас, внимательно ее исследовала. Деревянная рама с продавленной веревочной сеткой стояла на четырех увесистых, крепких ножках. Ножки были прикреплены к раме шурупами, и Кристин сообразила, что, если бы ей удалось отвинтить хотя бы одну из них, у нее было бы оружие, которое она могла использовать против мистера Икс.

Но как это сделать? Выломать ножку нечего было и думать, а отвертки у нее не было.

На выручку ей пришла смекалка. Украшения Кристин оставались при ней, и можно было попытаться вывинтить шурупы с помощью кольца или серег. Но лучше всего подходил для этой цели, конечно, медальон с изображением святого Кристофера, который Кристин никогда не снимала. Он был как раз подходящей толщины и диаметра, чтобы войти в паз и не погнуться.

Расстегнув цепочку, Кристин осторожно сняла с шеи золотой медальон и, вставив его в головку первого шурупа, стала осторожно поворачивать.

После получасовых усилий ей удалось отвинтить ножку кровати, и это подарило Кристин ни с чем не сравнимую радость. Она была так счастлива, словно выиграла первый приз в Национальной лотерее.

Немного передохнув, Кристин взвесила ножку кровати в руке и подошла к окну. Удар — и разбитое стекло так и посыпалось на пол. Острые осколки в нескольких местах порезали кожу Кристин, но она была так возбуждена, что даже не почувствовала боли. Боль была ничем. Главное — вырваться на свободу, вырваться живой, а для этого нужно было только одно — твердая решимость сделать это.

Оторвав от своего импровизированного одеяния полоску материи, Кристин воспользовалась ею, чтобы собрать в угол разлетевшиеся осколки стекла. После этого она вплотную занялась досками, которыми было заколочено окно. Используя кроватную ножку как таран, она долбила и долбила ею среднюю доску, вкладывая в удары всю свою силу. Доска и не думала поддаваться, но Кристин только упрямо стиснула зубы. Она сделает что задумала, сделает, чего бы это ни стоило.

Минут через сорок доска зашаталась и затрещала, и Кристин удвоила усилия, хотя руки ее давно стали скользкими от пота, а плечи немилосердно ныли. В комнате, в которой она была заперта, было совсем мало воздуха, и Кристин часто и тяжело дышала, но отступать она не собиралась. Во что бы то ни стало ей надо было выбраться отсюда…

Снаружи по-прежнему шумел океан, и на мгновение Кристин задумалась, где может стоять этот дом? Как далеко от него до ближайшего человеческого жилья или хотя бы до ближайшего шоссе? Где сейчас может быть мистер Икс? Что он задумал?

Уж не собирается ли он убить ее?

Потому что если это так, то он совершил очень серьезную ошибку.

Он выбрал не ту жертву.

Служба длилась бесконечно долго. Выступающие сменяли друг друга, и, хотя Коул шепотом говорил Мэдисон, кто есть кто, вскоре она совсем запуталась. После менеджера, рекламиста и агента свое слово о покойной сказали и ее партнеры по телесериалу. Последним выступил отец Салли, пробормотавший несколько невнятных фраз — его горе было так велико, что он с трудом держал себя в руках. Только Бобби Скорч не сказал о своей жене ничего.

Когда официальная часть наконец закончилась, все присутствующие дружно, как по команде, поднялись на ноги и двинулись к выходу, с явным удовольствием шумно переговариваясь друг с другом. Толпа снаружи была огромной, и, когда знаменитости начали по очереди выходить из церкви, зеваки разразились громкими приветственными криками. Над кладбищем тарахтели винтами три или четыре вертолета; репортеры, вооруженные телеобъективами, расселись по деревьям, словно стая обезьян, а полиция и охранники выбивались из сил, стараясь сдержать любопытных, мешавших звездам добраться до своих машин.

Мэдисон и Коул остановились у выхода из церкви, ожидая, пока схлынет народ, и все же их толкали со всех сторон.

— Вот это да! — проговорила Мэдисон, с любопытством оглядываясь. — Ничего подобного я, пожалуй, еще никогда не видела. И, честно говоря, я даже не ожидала, что все будет именно так.

— Это потому, что ты живешь не в Лос-Анджелесе, а в Нью-Йорке, — хладнокровно пояснил Коул. — У нас такое бывает каждый раз, когда кто-нибудь из знаменитостей откидывает копыта. Пора нам выбираться отсюда, пока нас не затоптали.

Сказать это было, однако, намного проще, чем сделать. Приглашенные — те, кто простился с Салли в церкви, — стремились поскорее попасть к своим машинам, но толпа преграждала им путь. Кое-где уже начинали разговаривать на повышенных тонах. Взмыленные полицейские готовы были пустить в ход дубинки, а цепочка сцепившихся локтями охранников едва сдерживала напирающую людскую массу, готовую прорвать веревочное заграждение. К автостоянке можно было попасть только по узкому проходу, который с неимоверным трудом удалось проделать в толпе сотрудникам охранного агентства и служащим кладбища.

Мэдисон как раз подумала о том, что их положение действительно становится небезопасным, когда кто-то пребольно толкнул ее в спину. Намереваясь отчитать нахала, Мэдисон резко обернулась и… оказалась лицом к лицу с Бо Диконом. Популярный ведущий тоже вспомнил ее — во всяком случае, в его взгляде мелькнуло что-то похожее на узнавание, хотя назвать имя и фамилию Мэдисон он явно затруднялся.

— Вы помните меня, мистер Дикон? — пришла ему на помощь Мэдисон. — Я — Мэдисон Кастелли. Мы вместе летели в Лос-Анджелес несколько дней назад.

— Да-да, я вас помню, — проговорил Бо и неожиданно попятился, но плотный людской поток снова вернул его к Мэдисон.

• Предыдущая
• 16/29
• Следующая