Концерн - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 25
- Предыдущая
- 25/84
- Следующая
– Здравствуйте, Виктор Петрович. Присаживайтесь, пожалуйста. Обедать будете?
– Да я как-то…
– А вот я пообедал бы. Я специально ничего не заказывал. Это, – Антон показал на стакан чая, – так, под настроение. Метель, знаете ли, а я в тепле и с горячим чаем.
– Да вы романтик.
– Скажем так, иногда накатывает. Так как, составите мне компанию?
– Ну, если только за компанию… – развел руками Пронин – мол, я не напрашиваюсь, но раз уж так, то извольте.
Антон сделал знак официанту, который уже заранее был предупрежден, и тот, уловив сигнал, тут же развил бурную деятельность. Особыми яствами стол не блистал, но все было хорошо приготовленным и вкусным. О делах Песчанин не заговаривал, давая возможность Виктору Петровичу насытиться: ему было прекрасно известно, что этот чиновник редко позволяет себе подобные выходы, так как его жалованья едва хватает, чтобы содержать большую семью. Собственно, именно по этой причине он и остановил свой выбор на нем.
– Ну-с, Антон Сергеевич, чем обязан вашему приглашению? – когда с основными блюдами было покончено и голод утолен, решил приступить к делу Пронин.
– Виктор Петрович, дело в том, что я имею некие соображения по развитию Приамурского генерал-губернаторства и уверен, что мои соображения непременно заинтересуют генерал-губернатора, но я не уверен, что мне по силам попасть к нему в ближайшее время. Насколько мне стало известно, на прием к нему стремятся слишком многие, а я личность, мягко говоря, никому не известная. Эдакий чертик из коробочки. Так что могу провести в Хабаровске не меньше месяца, а то и двух, пока его превосходительство соизволит меня принять. Времена нынче неспокойные – то одно, то другое, – эдак может протянуться и до весны, а вот времени-то у меня и нет.
– Помилуйте, но я-то тут при чем? Я просто один из секретарей, и не более того. Поверьте, я хотел бы вам помочь, но боюсь, что устроить вам прием в кратчайшие сроки мне не по силам.
– «Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе…»
– Абсолютно верно подмечено. Очень жаль, но…
– Виктор Петрович, в этом конверте два ваших месячных жалованья. – Песчанин подвинул по столу в сторону чиновника упомянутый конверт. – Не надо делать такие глаза и смотреть на меня, как на страшного преступника. Да, мы мало с вами знакомы, но я знаю, что вы иногда принимаете, скажем так, подношения за оказание тех или иных услуг. Я не прошу вас нарушать закон. Я не прошу вас пытаться изменить списки очередности приема у генерал-губернатора, ни о чем подобном нет и не может быть речи. Давайте вы сначала выслушаете меня, а потом примете решение. Так вот. Я хочу начать освоение земель на побережье Охотского моря – там, где на сегодняшний день есть только один, с позволения сказать, город – Гижига с населением в две сотни человек, который приносит дохода в год аж целых тридцать рублей, ну, может, чуть больше. Уже через пару-тройку лет эти места смогут приносить гораздо более ощутимую прибыль – я думаю, сумма будет исчисляться десятками тысяч рублей, а возможно, перевалит и за сотню. Не стану говорить о больших суммах, так как с уверенностью сейчас утверждать не могу, но поверьте, это не пустые слова. При всем при этом от казны мне ничего не надо, я все сделаю на свои средства. В отличие от меня, вы имеете прямой доступ к Николаю Ивановичу – понимаю, вы не каждый день бываете у него, но все же. От вас требуется только одно: при очередном посещении кабинета генерал-губернатора обмолвиться, что, мол, есть один господин, который подал прошение об организации поселения в бухте Волока. – Именно так в те времена прозывалась Нагаевская бухта. – Насколько мне известно, Николай Иванович по праву занимает свой пост, а потому не заинтересовать его эта информация просто не сможет.
– А прошение уже подано? – задумчиво поинтересовался Пронин, что Антон воспринял как добрый знак.
– Разумеется, все как и положено, в установленном порядке. Оно со вчерашнего дня уже находится в канцелярии.
– Это все, чего вы хотите?
– Это все. Я не прошу от вас каких-либо гарантий. Только одно – донести до сведения Николая Ивановича о наличии моего прошения.
– Хорошо. В этом и впрямь нет ничего предосудительного. Право, я бы и без вознаграждения…
– А вот этого не надо. Скоро Рождество, давайте будем считать это моим рождественским подарком вашим домашним, а уж что им купить, вы решите сами, я – увы, не знаю их желаний и чаяний, вам это будет куда сподручнее.
Уведомление о том, что генерал-губернатор ожидает его на прием назавтра в первой половине дня, в гостиницу доставили накануне вечером уже через два дня. Признаться, Антон предполагал, что дело не затянется слишком долго, но никак не ожидал такой оперативности.
В резиденцию генерал-губернатора он прибыл буквально к началу рабочего дня. Время конкретно указано не было, к тому же в этот день Гродеков не принимал просителей, а значит, собирался переговорить с ним в какое-либо окно в своем плотном графике, а когда оно появится, судя по всему, не знал и он сам. Поэтому Антон вооружился терпением и, оккупировав один из стульев в приемной, стал ждать, когда его соизволят принять.
Нет ничего хуже ожидания. И без того взволнованный еще с утра, с каждой минутой он волновался все больше и больше. Через два часа он вдруг поймал себя на том, что нервно трясет ногой, а руки непроизвольно суетятся, словно живя своей собственной жизнью, то теребя обивку стула, то оправляя костюм, или машинально лезли в карман, извлекали носовой платок и, немного помяв его, вновь возвращали обратно. Все это происходило абсолютно без участия в этом процессе мыслей Антона, которые сейчас полностью были заняты предстоящим разговором. Он все время проигрывал в голове предстоящий диалог и даже пытался вести эту самую беседу, выдвигая свои аргументы и отвечая на возможные вопросы генерал-губернатора.
Песчанин не сразу понял, что обращаются именно к нему, когда адъютант предложил ему пройти в кабинет. Когда наконец до него дошел смысл слов адъютанта, он нервно выпрямился, проделав это настолько стремительно, что едва не опрокинул стул, прокашлялся и нервно одернул костюм, словно на нем был надет китель.
– Да вы не волнуйтесь так, Антон Сергеевич.
Эти слова молодого офицера словно что-то переключили в нем. Да что в самом-то деле такого, ему ведь не впервой общаться с генералами, ну адмиралами, – подумаешь, что те были еще советской закваски, – гонору и спеси в них было столько, что в этом они ничуть не уступили бы нынешним, а возможно, и переплюнули бы их. Он вдруг успокоился, в нем вновь проснулся молодой, дерзкий и самоуверенный лейтенант, и именно он переступил порог кабинета.
– Здравия желаю, ваше превосходительство.
– Полноте, Антон Сергеевич. Насколько мне известно, вы человек гражданский. Здравствуйте. Проходите, присаживайтесь.
Гродеков говорил мягко, с легкой иронией, глядя на Антона умными глазами сквозь небольшие очки на круглом лице с высоким лбом из-за начавшегося выпадения волос. Но несмотря на мягкость, с которой он его встретил, Антон прекрасно рассмотрел, что этот среднего роста плотный мужчина кавказской внешности имел стальной характер и сильную волю в сочетании с умом – это весьма весомо. А всего этого у него хватало с избытком: иной не сумел бы в кратчайшее время разделаться с бунтовщиками и фактически оккупировать Маньчжурию. Вернее, это он еще сделает через полтора года, пока же на это ничто не указывает – есть разрозненные выступления, беснуются хунхузы, но открытого противостояния нет.
– Честно признаться, меня сильно заинтересовало ваше прошение, а Виктор Петрович расписал вас как человека целеустремленного и делового. – О как. На такую поддержку Антон не рассчитывал – что же, плюсик Виктору Петровичу: похоже, стоит к нему присмотреться повнимательней. – Однако, – продолжил Гродеков, – в вашем прошении все как-то лаконично. Хотелось бы подробностей. Я вас слушаю. Не нужно смотреть на часы. Да, я не имею лишнего времени, но тут уж, как говорится, все зависит от вас.
- Предыдущая
- 25/84
- Следующая
