В пламени холодной войны. Судьба агента - Коллектив авторов - Страница 38

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая

Прихожая тонула во тьме, но остальная часть первого этажа была залита светом. Плотные гардины исключали возможность увидеть что-либо снаружи. В столовой Веннерстрем не мог не улыбнуться, узнавая знакомую обстановку: там стоял традиционный рабочий стол с минеральной водой.

Но в отношении позднего ужина он уж точно не ошибся! Шофер внес две полные корзины и исчез в направлении предполагаемой кухни. Очевидно, виртуозу руля теперь отводилась роль повара и официанта: было слышно, как он гремел посудой.

Беседа началась, но очень необычным образом, чего агент совсем не ожидал:

– Наши техники не перестают удивляться и благодарить тебя. Твоими заботами они имеют не просто массу макулатуры, в которой замучаешься копаться, а именно то, что просили. Поначалу, правда, не особенно обольщались, но теперь – совсем другое дело!

В тот вечер Веннерстрему довелось выслушать еще много благодарностей, и он не скрывал, что это было приятно.

– Но одно непонятно, – продолжал Петр. – Как один человек может охватить столь различные технические области? Стиг Густавович, может, ты организовал там свою шпионскую сеть?

Поистине двусмысленный комплимент! Звучало вроде бы с юмором. Но, с другой стороны, ход «хозяйских» мыслей был вполне понятным. Именно такими сетями, по мнению шведа, организовывалась советская секретная служба в других странах. Ходили слухи, что русские охотно разбрасывали даже по несколько сетей, действовавших порознь и не подозревающих о существовании друг друга. Наверняка, немало было и в США, хоть Веннерстрем и не имел о них ни малейшего представления.

– Да нет у меня такой сети… Во всяком случае, не в том смысле, как ты считаешь, – откликнулся он, наконец, поглядывая на Петра.

И подробно объяснил, как строил свою работу. Даже привел несколько примеров. Правда, прошло некоторое время, прежде чем Петр дал понять, что суть ухвачена.

– Самое поразительное из когда-либо слышанного мной! – оценил он наконец. – Ведь это же полностью построено на чистейшей психологии! И парни, которых ты собрал в картотеке, безусловно, и есть своеобразная сеть – такая, где никто не знает о твоих истинных замыслах.

Он надолго замолчал, словно получил богатую пищу для размышлений. Затем продолжил:

– К вопросу о сети. Теперь, имея денежные средства и свободу действий, ты мог бы постепенно создать сеть в более привычном понимании…

– Хочешь сказать, что моя «организация» слишком специфична? И сожалеешь, что нельзя передать ее другому, когда я покину Вашингтон? – негрозно ощетинился Веннерстрем.

Но Петр на вызов не ответил. Пожалуй, он тогда не был еще готов ни к своему вопросу, ни к ответу агента. Он только обдумывал и нащупывал возможные варианты работы советской разведки в условиях, поставленных на грань третьей мировой войны. Швед мог бы оказать тут хорошую услугу. Но как его заставить?..

Позже Веннерстрем утверждал, что если последовало бы такое предложение, его ответ был бы «нет». Что он не был способен на такое дело. Во всяком случае, не в американской среде, где более чем хорошо были видны все его минусы. Кроме того, ему никоим образом не хотелось подвергать себя риску, который в таком деле был неизбежен. Однако грубые ответы были не в характере гибкого шведа, и он решил: лучше немного дипломатии. Поэтому на вопросительный взгляд Петра, улыбнувшись с озабоченным видом, ответил:

– Мне нужно время, чтобы подумать.

Это было действительно необходимо. Ответ можно отложить до следующего лета, прикидывал он, до момента возвращения домой в предписанный отпуск. Тогда несложно будет встретиться снова и все решить…

Тема казалась исчерпанной. Но тут последовала новая неожиданность, которая шла вразрез со всеми принятыми ранее условиями. Впервые агенту вручили пачку скрепленных документов, предлагая захватить их с собой. Такого никогда прежде не случалось. Наоборот, все бумаги и пометки заботливо сжигались, а следы уничтожались. Ничего не иметь с собой после встреч – было абсолютным правилом.

Теперь же Веннерстрем получил список новых пожеланий инженеров. Хитро скомпонованный исключительно из вырезок американских журналов и брошюр, он был результатом немалых трудов. Сначала – «макулатура», посылаемая домой военными советского посольства, затем – ее просмотр и обработка в Москве. Так делали все иностранные разведаппараты. Но, безусловно, русская обработка проводилась с большей тщательностью, и данный список подтверждал это.

Вырезки были аккуратно подклеены, разделены по темам точно рассчитанными линиями. Материалы отлично иллюстрировали, чем интересовались советские инженеры. Это смотрелось нагляднее, чем любой устный инструктаж, а главное – вполне могло сойти за собственное дилетантское творение: не было никакого риска в случае, если их кто-нибудь увидит.

В этот раз свидание затянулось, как никогда, и лишь около полуночи измученные собеседники принялись наконец за поздний ужин. В два часа ночи шофер-повар-официант навел порядок в доме, и они отправились в обратный путь.

Посмеиваясь, обсуждали, как порознь вернуться в общий отель. Стиг вышел из машины первым, возле магазинчика, где продавали традиционные финские украшения Калевала. Затем Петр Павлович, прежде чем войти, объехал два ближайших квартала, создавая временной разрыв. В общем, в эту ночь заговорщики не раз вывели ночного портье из состояния дремоты.

На следующее утро Веннерстрем отправился назад в Стокгольм самолетом финской авиакомпании. Объемистая пачка бумаг лежала в коричневом портфеле, который совершенно неожиданно нашел себе применение. «Озадаченный» агент перелистывал эти вырезки во время перелета и удивлялся, какой педант привел их в такой немыслимый порядок. Все было подчеркнуто так аккуратно, что выведенные линии совпадали миллиметр в миллиметр.

Прикинув бумаги на вес, Стиг собирался вначале, дабы избежать волокиты, послать их из Стокгольма в Вашингтон курьерской почтой. Даже приготовил конверт, адресованный себе самому. Но в последний момент передумал – показалось, что это уж слишком дерзко.

В середине ноября 1955 года Веннерстрем вымерял шагами просторный холл аэродрома Ла Гардиа, готовый вылететь в Чикаго вечерним самолетом. Его миссия была необычной: представлять шведские ВВС в Американском ракетном обществе, проводившем свой ежегодный съезд в знаменитом отеле «Конрад Хилтон» – самом большом в мире.

Стигу доверили принять приз, которым это общество наградило авиационное управление в Стокгольме за какую-то консультацию. Он был изрядно удивлен, что в Швеции делалось что-то примечательное в области ракетостроения.

Прогноз погоды говорил о сильной грозе в Чикаго, и с интуитивным предчувствием надвигающейся беды он оформил себе страхование на полет, указав сумму значительно выше, чем делал обычно: максимально возможную в легкодоступных страховых автоматах аэропорта. Причину своего страха Веннерстрем давно знал и считал, что ее не так уж трудно объяснить. Будучи пилотом, он уже имел дело с грозой и испытал удар молнии в разведывательный самолет, который вел однажды над Балтийским морем. Все радиооборудование тогда вышло из строя. От страшного грохота он потерял слух на несколько недель. И теперь все могло повториться…

Было уже темно, когда приблизились к грозовому фронту. Игра молний выглядела ночной фантасмагорией: молнии крест-накрест срубались друг с другом между облаками и землей. Грозовой фронт шел слева, именно с той стороны, где Стиг мог видеть всю впечатляющую картину бунта стихии.

Уже почти миновали эпицентр, когда неожиданно сильный треск – как пушечный выстрел – многократно превысил шум моторов. На какое-то время вспышка ослепила всех. Стиг успел лишь понять, что молния ударила в конец левого крыла, и когда зрение вернулось, увидел там луч прожектора: экипаж изучал размеры повреждения. Со своего места он не мог рассмотреть подробностей, но позже, на земле, выяснилось, что конец крыла был просто срезан. Вскоре по громкоговорителю самолета охваченным ужасом пассажирам передали успокаивающее сообщение: сожалели, но утверждали, что все в порядке. Между тем было далеко не так.

• Предыдущая
• 38/63
• Следующая