Возмездие - Колен Фабрис - Страница 26
- Предыдущая
- 26/65
- Следующая
— За кого ты будешь биться, солдат?
— За славу Империи, господин генерал.
— Каков твой чин?
— Солдат Лаон, элитный полк первого легиона императорской армии, господин генерал.
— Кто твой враг?
— Всякий враг Империи — мой враг, господин генерал.
— Ты видел хотя бы одного сентая?
Застигнутый врасплох юноша в растерянности посмотрел куда-то в сторону.
— Н… нет, господин генерал.
— Сентаи едят внутренности своих врагов. Их мечи нарочно сделаны так, чтобы причинять страдания, но не смерть. Монстры, на которых они ездят, изрыгают кислоту. Ты знал об этом? Если эта жидкость коснется твой кожи, у тебя на всю жизнь останется страшный ожог. Ты по-прежнему хочешь сражаться за Империю, солдат?
Новобранец храбро кивнул.
— Я не боюсь, господин генерал.
Ишвен слегка улыбнулся и повернулся к Алкиаду.
— Я хотел бы обсудить с вами нашу стратегию, советник.
Они проговорили несколько часов: он, Алкиад и капитан Пеладон. Они рисовали на картах линии и обдумывали вооружение своих войск. Тириус требовал больше лучников и меньше копьеносцев, как и планировалось вначале, потому что боялся столкновений лицом к лицу. Ему предоставили то, чего он просил. Он потребовал замены двух лейтенантов, которые казались ему слишком неопытными для такой ответственной миссии. Эту его просьбу также удовлетворили, и он сам выбрал, кого назначить вместо них. Во время беседы ишвен пытался понять, почему Император выбрал именно его. Ведь очевидно, что он больше практик, чем стратег. А его попросили командовать другими. Но может быть, все дело именно в этом? Может быть, его выбрали именно потому, что он был солдатом, потому, что он знает, что значит идти в бой?
Ишвен в задумчивости вернулся во двор. Он вступил с капитаном в поединок на мечах. Азенат защищался очень хорошо. Бой прекратили с появлением первой крови, а именно легкой царапины на предплечье ишвена. Пеладон с улыбкой спрятал оружие в ножны.
Тириус попросил разрешения посмотреть на лучников в действии. Во дворе установили мишени и устроили состязание. Ишвен быстро перестал беспокоиться: большинство лучников блестяще справилось с задачей. Однако кое-что ему не нравилось. Никто не задавал ему никаких вопросов. «Ты знаешь, кто я?» — спросил генерал одного из своих пехотинцев. Солдат ответил уклончиво. Конечно же, его люди помнили его. Конечно же, они знали, кто он. С наступлением темноты Тириус Бархан вновь собрал свой полк и поднялся на импровизированный помост. Он попросил Алкиада встать рядом с собой и обвел воинов своего полка взглядом.
— Я Тириус Бархан, — объявил он. — Возможно, некоторые из вас меня помнят. Четыре года назад я входил в особую часть императорской гвардии, находившуюся под командованием того, кто в ту пору был всего лишь братом Императора. Меня обвинили в преступлении, которого я не совершал, и я вынужден был покинуть Дат-Лахан. Теперь, когда Недем Второй скончался, можно наконец во всеуслышание объявить о том, что произошло. Его величество Полоний Четвертый лично признал меня невиновным. Это все, что я могу вам сказать. Я такой же солдат, как и вы. За четыре года изгнания я много выстрадал и многому научился. Наверное, именно поэтому ваш государь и выбрал меня. Поэтому, а еще потому, что знает, что я человек, преданный ему, и человек слова. У меня нет особых талантов, которыми должен обладать командующий армией. Я доверяюсь инстинкту. В остальном же я полностью полагаюсь на капитана Пеладона. А теперь вот что я хотел бы сказать вам на прощание: я решился принять командование, потому что знаю, что такое сентаи. Я знаю, что, если сегодня мы не задушим эту заразу в зародыше, завтра погибнут наши дети. На этом сознании зиждутся все мои поступки. Быть может, кто-то возразит мне, что на одном убеждении невозможно выиграть войну. Я отвечу: если кто-то из вас считает, что у меня нет качеств, необходимых для того, чтобы привести нашу армию к победе, пусть он выйдет из строя и скажет об этом сейчас. Ибо потом будет слишком поздно.
Тириус умолк. Слова сами пришли к нему, будто и не он их произносил. Но, по всей видимости, они попали в цель. В рядах солдат никто не пошевелился. Не было произнесено ни слова, не было слышно даже нервного покашливания. Тириус встретился взглядом с Алкиадом и прочел в его глазах молчаливое одобрение. Не сказав больше ни слова, он сошел с помоста и покинул казарму.
Вечерело, небо затягивалось облаками. Тириус Бархан толкнул дверь «Скрещенных мечей» и направился в глубину зала. На него тут же обратились все взгляды. На нем была туника, которую дал ему оружейник, на поясе висел меч. Хозяин таверны, тучный человек с лоснящимся лицом и глазами навыкате, хотел что-то сказать, но увидев на мундире у Тириуса императорский герб, предпочел промолчать.
Ишвен нашел Тубалька в заднем зале. Найан сидел, обхватил голову двумя руками, и еле поднял ее, завидев своего друга.
— Что произошло? — спросил Тириус.
— Я проиграл в кости своего мула.
— Что-что?
— В «игру мертвых» — так они ее называют. Я очень расстроился.
Тириус огляделся. За другими столами сидели игроки с закатанными рукавами, которые жарко спорили и бросали кости. На каждом столе было вырезано по разделенному надвое кругу. Одна половина была выкрашена в белый, а другая в черный цвет — царство мертвых. Ишвену была знакома эта игра: он уже проиграл в нее несколько экю и знал, как легко ею увлечься. С глубоким вздохом он пододвинул стул к столу, за которым сидел Тубальк, и уселся рядом со своим другом. Он положил руку ему на плечо; тот медленно поднял голову.
— Что это на тебе за наряд?
— Сейчас объясню.
— Где Лания?
— Это я тоже сейчас объясню.
Между столами сновала служанка. Ишвен знаком подозвал ее к себе и заказал ей две кружки пива. Девушка сделала реверанс.
— Сейчас, ваше превосходительство.
И, сжимая в руках тряпку, удалилась.
— Ваше превосходительство? — повторил Тубальк. — Какое еще превосходительство?
Тириус начал рассказ, лишь когда принесли пиво. Молодой найан слушал его с раскрытым ртом. По мере того, как ишвен рассказывал, его интерес возрастал. К концу он уже окончательно забыл о своем проигрыше.
— Ты — генерал, — прошептал он, трогая мундир своего друга. — Поверить не могу. А Лания…
— Не волнуйся, — ответил ишвен. — Я вовсе не собираюсь оставлять ее в монастыре.
— Как это?
Уверенность Тириуса в успехе возрастала по мере того, как он излагал свой план.
— Я знаю кое-кого в городе. Человека, которому можно доверять. Сегодня же вечером я отправлюсь в монастырь за Ланией. И отведу ее к этому человеку.
— Кто это?
— Его зовут Андроний. Кажется, я тебе о нем еще не говорил. Он служит скрибом в сенате. Четыре года назад он спас мне жизнь. Я уверен, что он помнит меня.
Ишвен сделал глоток пива и довольно щелкнул языком.
— Что же касается моего военного похода…
— Это просто невероятно, — рассмеялся Тубальк, в свою очередь отпивая из своей кружки. — Никогда бы не подумал, что ты такой доблестный воин. Это оттого, что они никогда не видели, как ты ориентируешься по карте.
Друзья разразились немного искусственным смехом, после чего найан нахмурился.
— Я хочу поехать с тобой, — заявил он.
Тириус поставил кружку на стол. Он ждал этого.
— Тубальк…
— Нет, послушай. Ты мой друг. Я не позволю тебе отправляться туда одному. Ты говоришь мне, что Лания тут в безопасности? Замечательно. Но ведь ты едешь в опаснейший поход, а рассуждаешь так, будто война — детская игра.
— Это не так, Тубальк. Совсем не так. Сентаи…
— Дай мне, пожалуйста, закончить. Мне нечего делать в Дат-Лахане. Думаешь, я могу сидеть тут сложа руки, в то время как ты сражаешься с этими чудовищами? Нет уж. Тебе ведь все равно понадобится моя помощь. Хотя бы чтобы я научил тебя хорошо владеть шпагой.
Тириус вымученно улыбнулся и залпом допил пиво.
- Предыдущая
- 26/65
- Следующая
