Повседневная жизнь инквизиции в средние века - Будур Наталья - Страница 64

• Предыдущая
• 64/90
• Следующая

Что же касается ведьм, то от них легко было добиться нужных показаний и без пытки. Большинство из них, по мнению исследователей самого феномена истерии одержимости, были полусумасшедшими. Они признавались, что могли превращаться в животных. Так, итальянки частенько обращались в кошек и, проскальзывая в дверь, высасывали, как они заявляли, кровь у маленьких детей. В глухих лесных местностях – в Лотарингии, в горах Юры – женщины часто становились волчицами и, по их словам, пожирали прохожих (даже если там никто никогда не проходил). Их, конечно, сжигали. Девушки признавались, что отдались дьяволу, а между тем оставались девственницами. Сжигали и их.

Казалось, многие сами хотели, чтобы их поскорее сожгли, чувствовали какую-то потребность в этом. Иногда это делалось в припадке безумия и ярости, иногда с отчаяния. Одна англичанка, когда её привели к костру, чтобы сжечь, обращаясь к народу, сказала: «Не вините моих судей! Я сама захотела погубить себя. Родители с ужасом отвернулись от меня, муж отступился. Мне пришлось бы вернуться к жизни совершенно обесчещенной. Я хочу лучше умереть… Я всё налгала».

Историки и психологи писали о том, что эпидемии и одержимость бесами получили такое большое распространение именно по причине целомудренной и благочестивой жизни монахинь. В силу затворнического существования и отказа от земных радостей в психике монахинь не могли не угнездиться святотатство и непристойность. Ищущие духовного совершенства неизбежно подвергаются чудовищным искушениям, ибо сама плоть восстаёт против своего умерщвления. В обычном состоянии человек имеет силы подавлять в себе негативные чувства и мысли, не позволяя им проявляться в словах и действиях. Ослабленные же постом, постоянной молитвой и выполнением других монастырских обязанностей монахини довольно часто утрачивали власть над своими эмоциями. Истерическое поведение заразительно, а потому примеру одной одержимой следуют другие. При массовых сборищах, на которых изгонялись бесы, у одержимых под воздействием ряда причин случались такие истерики, что при поощрении монахов-экзорцистов эти отчитки превращались в грандиозное шоу. Святотатства и непристойности всегда привлекали публику. Верующие впитывали их как губка, а на следующий день посмотреть на захватывающее зрелище приходило ещё больше народа. А жадное любопытство публики всегда стимулирует энтузиазм лицедейства.

Такова природа монастырских эпидемий XVI – XVII веков.

В 1231 году Испания была разделена на четыре христианских государства – Кастилию, Арагон, Наварру и Португалию – и на три мусульманских – Севилью, Кордову и Хаену. Кастилия вскоре поглотила три последних государства, тогда как Арагон присоединил к себе Валенсию и Майорку.

В 1232 году папа Григорий IX своим Равеннским декретом учредил инквизицию, о чём мы уже говорили выше, и в этом же году обратился к архиепископу Таррагонскому [87], дабы уведомить его о наличии еретиков в испанских епархиях. Но сама инквизиция во всех испанских государствах, кроме Арагона, была учреждена лишь в 1478 году, а в Португалии – даже в 1536 году.

Инквизицию в Испании учредил своей буллой папа Сикст IV, который считал достаточным наличие всего лишь двух или трёх инквизиторов старше сорока лет. При этом отличие института «Мировой руки» в Испании было в том, что подчинялась инквизиция не папе, а испанским королям. 27 сентября 1480 года в качестве инквизиторов были назначены два доминиканца, которые начали свою работу на юге, по соседству с Гранадой.

Первое аутодафе было проведено 6 января 1481 года – живыми на костре были сожжены шесть человек. В одной только Севилье к началу ноября 1482 года возвели на огонь ещё 298 жертв, а 79 человек отправили в застенки на пожизненное заключение.

В феврале 1482 года папа разрешил назначить инквизиторами ещё семь человек. Все они были монахами-доминиканцами. Один из них, настоятель монастыря в Сеговии, стал известен во всём мире под именем Торквемады, которое стало нарицательным.

Испания, которой суждено было находиться под гнётом инквизиции до конца 1820-х годов, с самого момента возникновения в стране священного трибунала проявила к «суду веры» глубочайшую враждебность. Как только инквизиция начала свою деятельность на её территории, как только стали производиться допросы, пытки и казни, начались народные волнения, тем более что еретические учения получили на испанских территориях особое распространение во время Альбигойских войн, ибо многие альбигойцы бежали сюда в поисках спасения.

Особенно сильна была ересь катаров в Арагоне, где инквизицию учредили в 1232 году. Пять лет спустя там состоялся первый инквизиционный процесс.

Инквизиция решила произвести на испанцев впечатление – и вполне преуспела в этом. В приверженности катарской ереси был обвинён уважаемый в стране граф Фойш. Как полагают, причиной ненависти, которой воспылал к графу епископ Понс де Виламур, стала тривиальная неприязнь – как мы бы сейчас сказали, епископ и граф что-то «не поделили», а в результате перед судом инквизиторов предстали сам граф, 45 его вассалов и – не удивляйтесь! – 18 эксгумированных тел предполагаемых еретиков. Последние 18 «обвиняемых» были сожжены на костре [88]. Но граф не растерялся, стал бороться с несправедливостью и через 20 лет бесконечных процессов победил: епископ был смещён со своего поста, а граф полностью оправдан.

Потерпев ряд крупных и мелких поражений, инквизиция решила не усердствовать, и впервые еретики были приговорены к сожжению лишь в 1301 году – в Каталонии и в 1314 году – в Арагоне.

Но, как только инквизиция утвердилась в Каталонии и в Арагоне, областной собор, созванный по этому поводу, определил способ действий против еретиков и те церковные наказания, которым «смирившиеся» должны быть подвергнуты. Собор постановил, что «нераскаянные грешники» будут передаваться в руки судебной власти, чтобы пройти «через последние муки и испить чашу страданий до дна», а «смирившиеся» должны были в течение «десяти лет» стоять каждое воскресенье во время поста у дверей храма, одетые в покаянную одежду, на которой были бы нашиты два креста другого, чем одежда, цвета.

Во второй половине XIV века генеральным инквизитором Испании становится монах ордена проповедников, доминиканец Николас Эймерик (1320 – 1399), которого по праву считают предшественником ужасного Торквемады. Для арагонской инквизиции наступают «горячие деньки» – в прямом и переносном смысле.

В лице Эймерика, который был испанцем по рождению и ревностным последователем Фомы Аквинского, мы вновь встречаем сильную личность – но личность, о которой вряд ли можно сказать хоть одно хорошее слово. Ярый фанатик, Эймерик не останавливался перед подтасовыванием фактов, выдвижением несправедливых и бездоказательных обвинений. Он никогда не признавал своих ошибок, был необычайно жесток и издал поистине садистское «Руководство для инквизиторов» («Directorium Inquisitorum»). В нём он дал детальное описание всевозможных ересей и практические советы инквизиторам по поводу розыска, допросов, пыток и казни еретиков. Всего же им написано 37 теологических трудов.

Эймерик реорганизовал инквизицию и сделал её структуру чёткой и действовавшей безотказно. Под его влиянием во всей Каталонии и в Арагоне постоянно зажигались костры инквизиции.

Однако далеко не всегда Эймерик выходил победителем из борьбы, случалось и ему терпеть поражения. Так, он явно проиграл уже давно почившему человеку – Раймунду Луллию (1235 – 1315), ибо вознамерился преследовать этого учёного, писателя и философа-теолога, умершего задолго до начала инквизиторского суда над ним.

• Предыдущая
• 64/90
• Следующая