Прогулки по Европе с любовью к жизни. От Лондона до Иерусалима - Мортон Генри Воллам - Страница 27
- Предыдущая
- 27/46
- Следующая
Да и окружающий пейзаж заметно изменился, лишившись самых памятных ориентиров. Куда-то подевались эсминцы и линейные крейсера, которые постоянно маячили в пределах видимости. Теперь наша эскадра в полном одиночестве. Лишь иногда вдалеке, у самой линии горизонта, возникало какое-то движение: то проскользнет одинокий кораблик, похожий на крошечную серую ящерицу, то проследует целая флотилия эсминцев. Над головой промелькнул гидросамолет, который камнем упал в море. Присмотревшись, я угадал там, на расстоянии в несколько морских миль, едва различимые контуры авианосца «Корейджес».
Стоя на палубе, я ощущал мерную вибрацию двигателей в недрах судна. Мне припомнился рассказ офицеров о том, как однажды «Импенитрейбл» попал в сильный шторм у островов Силли. По их словам, сила ветра была такова, что корабль с трудом мог сдвинуться с места.
Сейчас мы без труда рассекали морскую гладь, оставляя за собой пенный след. Я поднялся на капитанский мостик и понаблюдал за вахтенным, который отдавал команды в машинное отделение. Прямо по курсу перед нами маячила широкая корма флагманского корабля. Над его дымовыми трубами поднимался поток горячего воздуха, искажавший перспективу. Мы двигались в его кильватере, в точности повторяя все маневры. Вот флагман слегка изменил курс, и мы незамедлительно сделали то же самое, строго сохраняя расстояние в колонне.
Так мы шли весь день. Солнце уже клонилось к закату, берег остался далеко позади. Наш радиоприемник работал, не умолкая, сигнальщики постоянно передавали сообщения. Ночью нам предстояло вступить в «бой».
Где-то впереди притаился «неприятель», и в какой-то миг — еще нам неизвестный — мы с ним столкнемся.
Со всех сторон окружает ночная тьма.
Внезапно на палубе возникает переполох: слышатся громкие голоса и грохот тяжелых матросских башмаков.
Что, что такое?
До меня доносится приказ:
— Затемнить судно и приготовиться к бою!
Вот оно! Мы все же вступаем в бой! И что еще удивительнее — биться нам предстоит в полной темноте.
Все люки наглухо задраены, иллюминаторы надежно укрыты крышками. Теперь наружу не просачивается ни единого лучика света, судно погружается в абсолютную тьму. В свете звезд море кажется серо-стальным.
Я не знаю более волнующего и зловещего зрелища, нежели вид боевого корабля, изготовившегося к ночному бою. Его орудия безмолвно поворачиваются, обшаривая горизонт в поисках предполагаемой цели. Все глаза и уши обращены во тьму — состояние готовности номер один. Противнику не удастся скрыться!
Это тем более удивительно, что вся команда находится глубоко в недрах корабля. Каждый на своем рабочем месте и не имеет возможности следить за тем, что происходит снаружи. Информация поступает в виде показаний приборов и приказов по радиосвязи. Людям предстоит сражаться, но они никогда не увидят победу собственными глазами. Если же случится поражение, то они узнают о нем по оглушительному звуку взрыва. На мой взгляд, это высшее проявление храбрости — готовность вслепую сражаться с невидимым врагом.
Со стороны капитанского мостика доносится приглушенный звук голосов, и я ощупью пробираюсь туда по темной и пустынной палубе. Наконец глаза мои различают темные фигуры людей в шинелях. Я слышу голос вахтенного командира, отдающего приказ об изменении скорости — он тихо говорит в латунную трубку.
— Доводилось видеть рождественскую елку? — обращается ко мне один из офицеров (кажется, штурман). — Так вот, капитанский мостик во время ночного боя — это елка, увешанная всевозможными талантами.
Нисколько не сомневаюсь в его правоте. Здесь действительно собрался весь цвет корабельного комсостава во главе с капитаном. Вооружившись ночным морским биноклем, «Шкипер» исследует линию горизонта. Рядом с ним стоит старшина-сигнальщик, он тоже напряженно всматривается в ночную тьму, выискивая световые сигналы. Помимо них на мостике присутствуют штурман, вахтенный и прочие офицеры. Гардемарины, естественно, тоже тут — стоят поодаль, переминаются с ноги на ногу в ожидании приказов.
Линкор продолжает безостановочное, неотвратимое движение вперед. Тишину нарушает лишь плеск воды за бортом.
А где-то впереди — может, на расстоянии многих миль — находится вражеский флот. Он выстроен таким же порядком, как и мы, и точно так же идет с потушенными огнями. Тем временем на небе появилась маленькая ущербная луна. Она как-то робко и незаметно вскарабкалась на середину небосвода и там утвердилась, освещая своими призрачными лучами серую морскую гладь и нас — две темные эскадры, которые движутся навстречу друг другу. Должно быть, оттуда, сверху, мы напоминали две огромные стаи китов, вышедших порезвиться в лунном свете. Да уж, на редкость подходящая ночь, чтобы поиграть в смертельный бой!
— Я бы на вашем месте отправился спать, — обернулся ко мне один из офицеров. — Это может затянуться на много часов…
Я решил последовать мудрому совету — покинул капитанский мостик и, спотыкаясь, побрел по шкафуту.
Затем спустился на нужную палубу и направился к своей каюте.
— Разбудите меня, когда бой начнется, — попросил я морского пехотинца, приставленного мне в качестве денщика.
— Обязательно, сэр.
Я вскарабкался на свою койку, но долго еще ворочался, не в силах заснуть. Судя по всему, стальные переборки линкора служили недостаточной защитой от волнующей атмосферы этой таинственной ночи. Я, во всяком случае, никак не мог отделаться от тревожного ощущения надвигающейся угрозы. Лежал, чутко прислушивался к тому, что творилось на палубе. Впрочем, ухо мое ловило лишь обычные шумы — приглушенное гудение двигателей и жалобное поскрипывание деревянных деталей. Сквозь волны наплывающего сна мне почудилось какое-то непривычное вкрапление металлических звуков: что-то тикало, бряцало и погромыхивало. Я продолжал внимательно прислушиваться. Если бы двигатели внезапно заглохли, я, наверное, смог бы разобрать шаги дежурного пехотинца, который совершал ночной обход постов.
Бух-бух-бух!
— Сэр!
— Кто там? — вскинулся я.
Щелкнул выключатель, электрический свет залил каюту, и я увидел своего пехотинца. На шее у него болтался защитного цвета противогаз.
— Приступаем к боевым действиям, сэр.
— Который час? — поинтересовался я.
— Три утра, сэр.
Я натянул одежду и поспешил на палубу, чтобы не пропустить ночной бой, который мне так хотелось увидеть. Трап, по которому я всегда поднимался, оказался запертым. Пришлось воспользоваться лазом, изрядно смахивавшим на обычный канализационный люк. Выбравшись на палубу, я обнаружил, что луна скрылась за облаками. Ежась от утренней прохлады, я в потемках побрел к капитанскому мостику. По дороге я то и дело натыкался на темные фигуры моряков, группировавшихся вокруг зенитных орудий. Огромные стальные башни плавно поворачивались во все стороны — сразу видно, что хорошо смазаны. Внутри них находились другие люди — так называемый орудийный расчет. Все это — и темный корабль, безмолвно скользящий по морским волнам, и люди, подобно сказочным гномам, скорчившиеся возле светящихся дисков — выглядело нереальным.
Просто какая-то история с привидениями! Я огляделся по сторонам, желая убедиться, что все это мне не снится. Но нет: впереди, как и полагалось, маячила серая громада флагманского корабля. А за спиной вздымалась гигантская тень, очертаниями своими напоминавшая кафедральный собор со шпилем — наш сосед по кильватерной колонне. Вдалеке же скользили едва различимые тени сопровождавших нас эсминцев.
Трудно вообразить себе нечто более зловещее и устрашающее, чем затаившаяся в ночи эскадра военных кораблей. Не дай бог какому-нибудь невинному торговому судну наткнуться в темноте на стаю этих хищных гигантов! Смертоносные жерла орудий ни минуты не находятся в покое — стволы все время вращаются, отыскивая свою жертву. Их жуткие пальцы постоянно обшаривают небеса, опускаются в море и вновь восстают, пока наконец не нащупают то, что искали.
- Предыдущая
- 27/46
- Следующая
