Пожиратели душ - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/17
• Следующая

И еще, меня беспокоили черные кляксы, которые я увидела на авиасалоне. Что, если они как-то связаны с аварией и моим кошмаром?

В детстве мне снились странные, очень яркие сны, но я думала, что все люди видят такие же. Однажды спросила у своей подруги, что снится ей. Она подумала и ответила: «Знаешь, я не запоминаю…» Я не удивилась. Подумаешь: одни помнят, другие – нет. В своих снах я летала, встречалась с прекрасными существами, добрыми, волшебными, и они становились моими лучшими друзьями; видела какой-то другой мир, красочный, нездешний. Я любила свои сны. Но особенного значения никогда им не придавала. Вот только сейчас, вспоминая, пытаюсь вернуть. Чувствую себя начинающим художником. Вот он несмело смешивает краски, делает первые мазки на холсте… На самом деле я не рисую, создаю свой мир, маленький мир на границе реальности, между ЗДЕСЬ и ТАМ. Мне очень хочется, чтобы там было все как в детстве: яркое, солнечное, доброе. Если я не буду стараться, мой мир исчезнет под слоем пепла, а потом расползется, как гнилая ткань, растворится в хаосе забытых событий, поступков и слов. Этого нельзя допустить. Мой мир нужен не только мне, но и тем, кто уходит.

Хотя нельзя сказать, что все мои сны были такими уж радужными. Иногда они пугали или казались странными, необъяснимыми. Как тот, где я впервые увидела черноволосую…

…она летела над землей, невысоко так, чтобы я могла хорошенько разглядеть ее черные волосы и волны василькового платья, красиво вьющегося на встречном ветру. Она была как нарисованная акварелью картина, и все-таки живая, смеющаяся, удивительная. «Фея», – подумалось.

Она смеялась и звала меня.

«Вот бы и мне так летать», – подумала я и побежала следом за васильковой женщиной. Это было нетрудно: она летела медленно, оборачивалась, улыбалась ободряюще и взмахивала полной рукой: «За мной, за мной…»

«Волшебница! Она научит меня». – Я бежала и бежала, пока вдруг не потеряла ее из вида.

Полуразрушенный дом с пустыми проемами на месте окон и дверей; нет крыши, она провалилась внутрь. Но я все-таки вошла.

Сразу почувствовала ее за своей спиной. Хотела обернуться, но она взяла меня за плечи и не позволила.

Кто-то там еще был. Мы не одни стояли среди почерневших обломков стропил, слежавшейся древесной трухи, кирпичных осколков, лежалого мусора. Неизвестный приблизился.

– Стой, – прикрикнула черноволосая, – я должна тебя убить!

Я не поверила. Это было похоже на игру, она улыбалась за моей спиной, я чувствовала ее улыбку.

– За что? – чуть нервничая, спросила я.

– Так надо. – Она продолжала крепко держать мои плечи, а может, уже и не держала, только я все равно не могла пошевелиться.

– Куда бы тебя ударить? Сюда? Или сюда? – Она размышляла вслух и наконец решила: – В левую лопатку…

Сначала я кожей на затылке уловила движение воздуха, и внезапно, словно отстранившись, увидела: красивая женщина в ярко-голубом платье занесла нож для удара и, примериваясь, медленно поднесла его к спине девочки, коснувшись лезвием левой лопатки.

Тотчас сама я ощутила прикосновение холодного острия, кольнувшего кожу.

А потом произошло необъяснимое. Я разозлилась. Это был мой сон и моя васильковая женщина. Так почему же она все испортила? Мне хотелось волшебства, сказки, чудесного полета, и она, красавица, должна была всему этому меня научить. Вместо этого затащила в развалины да еще и ножом размахивает!

– Ну уж нет! – Я резко повернулась и ударила ее первой, за тысячные доли секунды до того, как ее нож вошел бы мне под левую лопатку.

Фу, какой она стала некрасивой! Обычная тетка, каких полно на улице, и платье у нее из линялой ткани, под мышками расползается, и кожа серая, и вовсе она не светится. Лицо сразу погасло, нож она уронила, отступая, ударилась боком об угол.

– Уходи, – приказала я, – ты плохая. Больше не буду с тобой играть. Если увижу, сразу убью!

Она убежала, а я проснулась расстроенная. Она испортила мне настроение.

Сон не забылся.

Наступил сентябрь, а значит, и школа.

По ночам я по-прежнему сопровождала умерших к границе.

А днем… днем я напряженно всматривалась в лица прохожих.

Пока больше никто не беспокоил меня. Если первое время я приглядывалась на улице и искала среди людей тех темных существ, что появились на авиашоу, то со временем подозрительность утихла. Жизнь вроде бы начала входить в привычное русло. Я даже посмеивалась над собой. Вот ведь воображение до чего доводит! В школе, конечно, все узнали, что я была на авиасалоне во время аварии, и приставали с расспросами. Я не знала, что рассказать. Я же ведь так толком ничего и не поняла тогда. Чтоб не разочаровывать одноклассников, бубнила что-то о панике, придумала для эффекта вой, взрыв и столб дыма. Хотя ничего такого не помнила. Может, было, может – нет. От меня скоро отстали.

С Ольгой поделилась, конечно. Постаралась описать подробно и тех, кто мне померещился, и свое состояние, и даже сон. А она мне возьми да и скажи:

– Это к тебе летчик приходил!

– Какой?! – испугалась я.

– Погибший, – со знанием дела объяснила подруга.

– Скажешь тоже! – расстроилась я. – С чего это?

– Ну как же! – воодушевилась подруга. – Ведь ты единственная предчувствовала катастрофу, но не предотвратила ее.

– Я?! Знаешь, Олька, по-моему, это не у меня, а у тебя не все в порядке с головой! – Честно сказать, она меня смутила. А мне и без этого тошно. – Дура ты, Олька! Я тебе как человеку – укачало, понимаешь?! Померещилось что-то, я же не виновата, что в это же самое время авария произошла?! Тебя послушать, так можно подумать, что и мамонты из-за меня вымерли!

Олька смутилась:

– Маш, ну чего ты! Не обижайся! Я просто предположила. Ты же у нас феномен!

– Нашла феномен! – Мне все еще было не по себе. – Сны, между прочим, это наше подсознание, ну, в смысле, оно нам показывает картинки прошлого, наши страхи, представления или мечты. Наверное, я сильно испугалась, вот и приснился человек в летной форме.

– Маш, ну чего ты, в самом деле, – насупилась Ольга. – Каждую ночь мертвецов провожаешь, а этого, с черным лицом, испугалась. Может, его тоже надо было проводить?

Я задумалась.

– Нет, Оль, тут что-то не так, – не согласилась я. – Вот чувствую, не так… Странно все…

– У тебя все странно, – усмехнувшись, напомнила она. – Так ты спросила бы у него.

– Я пыталась, уж поверь.

– И?

– Он меня не слушал, он, понимаешь, не такой, как остальные. Бешеный.

– Сумасшедший? – уточнила Ольга. – Разве мертвецы бывают сумасшедшими?

– Не знаю, – вздохнула я, – но придется с этим разобраться. Если, конечно, это не просто дурной сон.

Ольга хохотнула:

– Интересно, какие же сны у тебя не дурные?

– Оль! Твоя ирония сейчас точно ни к чему!

– Ладно-ладно, не обижайся, – спохватилась подруга. – Уж и пошутить нельзя…

Она-то пошутила, а я все-таки задумалась. Не шел у меня из головы человек без лица. Как ни старалась, не смогла его забыть. А что, если Ольга права? Вдруг это тот самый погибший летчик? И если я на самом деле могла предотвратить аварию, но не сумела, и, допустим, летчик об этом узнал… правда, непонятно, откуда. Хотя в моей жизни много странного, пора бы уже привыкнуть и не задавать себе вопросов. Ну ладно. Итак, можно предположить, что ко мне явился погибший летчик, страшно обиженный. Поэтому и вел себя агрессивно. И что? Я должна была извиниться? Да, мне очень жаль, что так вышло, но что я должна была делать? И как теперь ему помочь? Оставалось одно – разыскать бешеного мертвеца и решить эту проблему. Если, конечно, его еще не сожрали охотники…

В ту же ночь я отправилась на поиски.

Дорога пересекала заброшенное летное поле с разбитыми самолетами.

Он понуро сидел среди обломков, но почему-то теперь у него было вполне человеческое лицо.

• Предыдущая
• 2/17
• Следующая