Катастрофа - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 25
- Предыдущая
- 25/78
- Следующая
Вошла секретарша с дымящимися на подносе чашками. По кабинету разлился тягучий аромат кофе.
— А в каком состоянии наши сотрудники? — академик держал чашку двумя руками, словно хотел согреть таким способом руки. Было совершенно не понятно, как он не обжигается.
— У них тоже плохи дела, — сокрушённо покачал седой головой профессор, — мы для удобства называем эту группу внешней. Те двое, что были в антирадиационных скафандрах, будут полностью здоровы через три-четыре недели. Но вот остальные... их спасти не удаётся. Что там творится наверху, если антирад лишь отсрочил летальный исход, можно только догадываться, но у них теперь даже кости излучают, — главный медик вздохнул и с грустью добавил: — Мы делаем всё, что в наших силах, но известные технологии и методики лечения в состоянии лишь ненадолго продлить им жизнь. Через два с небольшим месяца необратимые процессы достигнут критической точки, и люди погибнут. Сотрудники внешней группы обречены. За наше спасение они заплатили собственными жизнями, — профессор резко поднял голову: — Но так просто я не сдамся, — его глаза пылали, лучше слов доказывая решимость учёного. — У нас здесь имеется двадцать анабиозных камер, больше, чем достаточно. Я погружу их в абсолютный анабиоз. Уже сформирована аналитическая группа, чьей задачей является изучение и разработка методик борьбы с лучевой болезнью и её последствиями. Я сам возглавлю исследования. Будем размораживать ребят только на время необходимых процедур, это позволит нам выиграть время, возможно, нам ещё удастся найти способ их спасти, — главный медик потянулся за своей кружкой и спокойным голосом закончил: — Я не позволю просто так списать людей, спасших нас от последней в этой войне бомбы, едва не ставшей для всех последней в буквальном смысле.
Управляющий директор и директор по науке переглянулись.
— Вот о бомбе мы и пришли поговорить с тобой, Иван Николаевич, — издалека начал Управляющий.
Тринадцатый снова лежал на больничной кровати, словно и не покидал медицинский уровень вовсе. На этот раз болеть было гораздо веселее, весь личный состав группы, выходившей на поверхность, располагался на соседних койках. Медики отвели под них целый подуровень. Тщательно изолированный от внутренней среды бункера, он представлял собой герметичную спайку двух блоков, жилого и лечебного. Небольшой жилой блок состоял из спального помещения, маленькой столовой, санузлов, комнаты отдыха, использовавшейся в основном для встреч с посетителями, и даже имел небольшой спортзал, в котором по настойчивым просьбам майора установили боевой тренажёр, принесённый из штатного спортзала службы охраны. Говорили, что старик лично распорядился отдать единственный экземпляр, узнав о необычной просьбе Тринадцатого. Да и ни к чему он теперь. Обитатели бункера, пережившие разрушение цивилизации и гибель миллиардов людей, потерявшие близких, навсегда расставшиеся с прежним привычным образом жизни, ещё недавно подвергавшиеся угрозе уничтожения безумным генералом всего того немного, что позволяло им выживать, слишком устали от насилия. Заходившие проведать товарищей коллеги по службе рассказывали, что в бункере практически не возникает конфликтных ситуаций, а те немногие, что изредка имеют место, разрешаются даже без повышения голоса. Вместо силовых дисциплин основное место в подготовке сотрудников охраны заняли воспитательно-психологические, и боевой тренажёр был обречен покрываться толстым слоем пыли в дальнем углу кого-нибудь технического помещения. Здесь же ему был всегда рад как минимум один человек. На этот раз врачи не накладывали на тренировки никаких ограничений, и майор подолгу не выходил из спортзала снимая таким образом неприятный осадок, остающийся от лечебных мероприятий.
Сами медицинские процедуры по сравнению с предыдущим лечением стали гораздо продолжительнее и сложнее. В отличие от жилого, медицинский блок демонстрировал самый серьёзный подход к делу. Помещения биорегенераторов, вибро— и барокамер, различных диагностических и лечебных устройств и приборов занимали вдвое большую площадь. В последние три дня к ним добавили ещё один отсек, в котором уже заканчивалась наладка и калибровка анабиозных камер. Глядя на всё это, бойцы улыбались и не упускали возможности отпустить в адрес медиков пару-другую шуток. Сильные и крепкие мужики чувствовали себя превосходно. Правда, временами то у одного, то у другого случалось лёгкое недомогание или головокружение, но за исключением этих мелочей всё было в полном порядке, и люди рвались покинуть порядком надоевший всем за неделю карантинный подуровень. Сами медики, не снимавшие лёгких, ослепительно белых стерильных скафандров, реагировали на подначки с улыбками, на все вопросы отвечали уклончиво, ссылаясь на неисповедимые пути начальства, и во всём проявляли прямо-таки стоическое терпение, в особенности по отношению к повальным нарушениям режима посещений.
Проходящих лечение бойцов, вернувшихся с поверхности, медики окрестили Внешней группой; название быстро прижилось, и теперь на их больничных одеждах помимо стандартных нашивок с фамилией пациента красовались нашивки с надписью «Внешняя группа». Сотрудники Внешней группы вернулись в бункер героями, и не только родственники, но и множество совершенно незнакомых людей в свободное от смен время заходили навестить и поддержать рискнувших своими жизнями ради спасения всех. Особенно часто приходили дети, воспитатели приводили их небольшими группами, и тогда в комнате встреч не смолкал разноголосый детский гвалт.
Помещение для встреч представляло собой просторный отсек, разделённый посредине прозрачной герметичной стеной, по одну сторону которой располагались посетители, по другую — больные. По всей протяжённости стены была установлена система микрофонов и динамиков, создающая эффект присутствия внутри перегородки людей, находящихся за ней. Любознательная детвора требовала рассказов о событиях, произошедших на поверхности, снова и снова заставляя очередного героя повторять специально придуманную для детей бескровную версию событий, в результате чего любимой детской игрой стала игра «во Внешнюю группу». Часто дети приносили свои рисунки и прикрепляли их на прозрачную стену комнаты встреч. Глядя на старательно выведенные нетвёрдой детской рукой неуклюжие фигурки сотрудников Внешней группы, прогоняющих коварного злодея или ведущих за собой сквозь холод, тьму и ветер спасённых людей, бывалые бойцы не чувствовали себя забытыми и одинокими, что исключало психологические осложнения, поэтому подобные контакты всячески приветствовались лечащими специалистами.
— Это же изощрённое, медленное убийство! — продолжал буйствовать директор по медицине. От накала эмоций сухонький профессор выскочил из огромного кресла и с быстротой, поразительной для своего возраста, перемещался вдоль стола от одной стены кабинета до другой. — Вы хотите сократить обречённым людям и без того короткий остаток жизни! Чудовищно! Невероятно!
Исполнительный устало вздохнул:
— Да поймите же, Иван Николаевич, никто, кроме сотрудников Внешней группы, не сможет провести эту операцию с наименьшим риском. Они имеют опыт работы в экстремальных условиях, смогут успешно противостоять опасности, если таковая возникнет, у них есть необходимые навыки работы с техникой, они знакомы с местностью, в конце концов, только они знают, где именно находится ядерный заряд.
Директор по науке провожал взглядом мельтешащую фигуру профессора, от чего у него начала кружиться голова.
— Ядерный заряд оставлять на поверхности нельзя. Ни в коем случае. Совершенно непредсказуемо, к чему это может привести. Никто не знает, что будет через пять, десять, или более лет, — академик терпеливо излагал аргументы. Вот уже второй час они с Управляющим пытались убедить главного медика в необходимости организации экспедиции на поверхность. — Кроме того, приборы фиксируют увеличение ионизации воздуха в шахте побывавшего в осаде лифта на три десятитысячных процента, а это означает, что герметичность шлюза нарушена. Нет ни необходимости, ни возможности сейчас проводить поиск и устранение разгерметизации, надо принимать оперативные меры, и в наших силах забетонировать шлюзовую камеру наверху, причём мы можем сделать это достаточно быстро. И наконец, Внешние знают, где находится похищенная РЛС, мы сможем задействовать её для попыток связи с другими выжившими, как и планировалось нами ранее. Плюс установка приборов для изучения внешней среды. Нам необходима эта экспедиция!
- Предыдущая
- 25/78
- Следующая
