Красная пирамида - Риордан Рик - Страница 1

Эта книга представляет собой текстовый вариант, сделанный с цифровой аудиозаписи. В ряде мест качество записи было весьма неудовлетворительным, потому некоторые слова и фразы автор вставлял, руководствуясь собственными догадками. Там, где было возможно, он дополнил текст иллюстрациями наиболее значимых иероглифических надписей. Фоновые шумы вроде шарканья ног, звуки ударов, которыми двое говорящих награждали друг друга, а также их переругивание в текст не вошли. Автор ни в коем случае не утверждает, что данная аудиозапись является подлинной. То, о чем повествуют два юных рассказчика, может показаться полнейшей выдумкой, но так это или нет – пусть каждый читатель решает сам.

Картер

У нас в запасе всего несколько часов, а потому будьте внимательны.

Если вы слушаете эту историю, вы уже в опасности. И кто знает, может, мы с Сейди – ваш единственный шанс.

Поезжайте в школу. Там найдите шкафчик для хранения личных вещей. Я не стану говорить вам, в какую школу ехать и где этот шкафчик. Если вы те, кому предназначены наши слова, сами поймете. Шифр такой: 13/32/33. К концу прослушивания вы узнаете, что это за цифры. Но помните: история, которую мы вам рассказываем, еще не закончена. Как она закончится – будет зависеть от вас.

Теперь о самом важном: когда откроете пакет и достанете то, что внутри, не держите у себя этот предмет больше недели. Уверен, такое искушение у вас появится. Еще бы: этот предмет способен дать вам почти безграничное могущество. Но если он останется у вас слишком надолго, то поглотит вас. Побыстрее узнайте его секреты и передайте дальше. Спрячьте его для кого-то другого, как мы с Сейди спрятали для вас. А потом приготовьтесь к тому, что ваша жизнь сделается очень интересной.

О’кей. Сейди говорит, чтобы я перестал болтать ни о чем и переходил к самой истории. Сейчас начну. В общем-то, все началось в Лондоне, в тот вечер, когда наш отец устроил взрыв в Британском музее.

Меня зовут Картер Кейн. Мне четырнадцать лет, а живу я в чемодане.

Думаете, я прикалываюсь? Ничуть. Мне было восемь, когда я начал путешествовать с отцом по всему миру. Родился я в Лос-Анджелесе, но мой отец – археолог, и потому работа заставляла его разъезжать по разным странам. Чаще всего мы бывали в Египте, поскольку отец специализировался на египетских древностях. Зайдите в книжный магазин, спросите книгу о Древнем Египте, и почти наверняка это будет книга, написанная доктором Джулиусом Кейном. Хотите узнать, как древние египтяне удаляли у мумий мозги? Как строили пирамиды? А о проклятии фараона Тутанхамона тоже хотите знать? Тогда книги моего отца – то, что вам нужно. Конечно, были и другие причины, заставлявшие отца постоянно переезжать с места на место, но тогда я еще ничего не знал о его тайне.

В школу я не ходил. Метод обучения, избранный моим отцом, называется домашним обучением. Не было только постоянного дома. Отец учил меня всему, что считал важным, и потому я много знаю о Древнем Египте, баскетболе и ведущих командах лиги, а также о любимых музыкантах отца. К тому же я привык много читать. Читал все, что попадалось под руку: от отцовских исторических книг до фантастических романов. А чем еще заниматься в гостиницах, аэропортах и на местах раскопок в других странах, где я никого не знал? Отец постоянно твердил: подолгу сидеть вредно. Требовал, чтобы я отложил книгу и пошел поиграть в мяч. Вы когда-нибудь пробовали найти себе партнеров по баскетболу в местах вроде египетского Асуана? Попробуйте, тогда поймете, почему я предпочитал чтение.

Отец довольно рано научил меня умещать все нужные вещи в одном чемодане, который разрешается брать в салон самолета как ручную кладь. Сам он тоже не возил ничего лишнего. Но ему позволялось держать при себе дополнительный рюкзак с рабочими инструментами. С самого начала наших путешествий отец установил для меня главное правило: нигде и никогда не совать нос в его рабочий рюкзак. Это правило я соблюдал вплоть до дня взрыва.

Это произошло накануне Рождества. Мы прилетели в Лондон, чтобы встретиться с моей сестрой Сейди.

Тут такое дело: поскольку дедушка и бабушка ненавидели отца, видеться с дочерью (в смысле, с моей сестрой) ему разрешалось два раза в год: зимой и летом. После смерти нашей мамы ее родители (в смысле, наши бабушка и дедушка) затеяли против отца большое судебное дело. Шесть адвокатов, две потасовки с отцом на кулаках и нападение на него с садовой лопатой (только чудом отец остался жив) – в результате всего этого за дедом и бабушкой закрепилось право оставить Сейди в Англии. Ей тогда было всего шесть (она на два года младше меня). Ее, как младшую, дед с бабушкой взяли к себе, объяснив, что им не по силам содержать нас обоих (так это или они просто не хотели меня брать – не знаю). И потому сестра превратилась в типичную английскую школьницу, а я мотался с отцом по свету. Сейди мы видели только два раза в год, о чем я ничуть не жалел.

[Заткнись, Сейди. Сейчас перейду к сути.]

Так вот. Наш рейс дважды откладывался. Наконец мы прилетели в Хитроу. Был холодный день. Моросил противный дождь. Все время, пока мы ехали на такси в город, отец был чем-то обеспокоен.

Мой отец – рослый и сильный. Трудно представить, что такой человек может из-за чего-то нервничать. У него, как и у меня, темная кожа и карие глаза, пронизывающие насквозь. Голову он брил наголо и носил клиновидную бородку. В общем-то, вид совсем не ученого, а какого-нибудь злодея из комиксов. В тот день на отце было кашемировое зимнее пальто и его лучший коричневый костюм, который он надевал, выступая с лекциями. Обычно от отца исходит такая уверенность, что он с легкостью подчиняет людей своей воле и главенствует во всем. Но иногда я видел и другую его сторону, которой совершенно не понимал. Сидя в такси, отец поминутно оглядывался назад, словно за нами гнались.

– Пап, что случилось? – спросил я, когда мы свернули с дороги А-40.

– Пока никаких признаков их присутствия, – пробормотал он.

Потом, спохватившись, что рассуждает вслух, он своим обычным голосом произнес:

– Ничего, Картер. Все в полном порядке.

Меня это насторожило. Отец здорово умел обманывать. Я всегда знал: он что-то от меня скрывает. Но я знал и другое: правду об этом никакой на свете силой из него не вытянуть. Наверное, он старался уберечь меня от чего-то. Вот только от чего? Может, от какой-то «тайны, покрытой мраком» и связанной с его прошлым? Может, его преследовал давнишний враг? Я не раз думал об этом, и эта мысль всегда казалась мне нелепой. Ну какие могут быть враги, если отец у меня археолог, а не гангстер?

И еще вот что меня насторожило: отец крепко сжимал в руках свой рабочий рюкзак. Я это видел не впервые и не сомневался: мы в беде. Так было в Каире, когда какие-то вооруженные люди атаковали нашу гостиницу. Отец тогда находился в холле на первом этаже. Я услышал выстрелы и помчался вниз, боясь, что его могли убить. Но когда я прибежал, отец спокойно застегивал молнию на рюкзаке. Трое нападавших находились без сознания и висели на люстре вниз головой. Их лица были закрыты задравшимися балахонами, так что я видел лишь волосатые ноги и трусы. Позже, когда появилась полиция, отец утверждал, что не был свидетелем происходившего. Полицейские чесали затылки, пытаясь найти причину, заставившую вооруженных людей залезть на люстру и потерять сознание.

Другой случай произошел в Париже. Мы сами не знали, как оказались в гуще уличных беспорядков. Отец подошел к первой попавшейся машине, что стояла у тротуара, рванул дверцу, велел мне лезть на заднее сиденье и не поднимать головы. Сам он сел на переднее. Я слышал, как он роется в рюкзаке и что-то бормочет себе под нос. А в это время толпа орала и бесновалась, круша все на своем пути. Через несколько минут отец сказал, что можно выходить. Мы вышли. Вокруг не осталось ни одной машины, которая не была бы опрокинута или подожжена. Только та, где мы укрылись, сверкала так, будто выкатилась из автомойки. Под стеклоочистители было подсунуто несколько купюр в двадцать евро.