Военные действия - Клэнси Том - Страница 6
- Предыдущая
- 6/73
- Следующая
— Так это тебя, — сказал Ибрагим, — Когда придет время, я хочу стать настоящим отцом и мужем! — Ибрагим зевнул и яростно потер глаза ладонями.
— На здоровье, — отозвался Махмуд. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он открыл дверь. — Надеюсь, ты окончательно проснулся. Приехали наши братья.
Ибрагим увидел, как у обочины притормозили две огромные старые машины — «кадиллак» и «додж». Вдали виднелись первые низкие каменные постройки Камышлы.
В раскаленном полуденном мареве они казались расплывчатыми серыми тенями.
Ибрагим, Махмуд и двое их спутников выбрались из машины. Тяжелый «Боинг-707» заходил на посадку в аэропорт города. По пустыне пронесся надрывный рев моторов.
Навстречу Ибрагиму и его компании вышли люди. Трое вылезли из «кадиллака», четверо — из «доджа». За исключением одного человека, все были чисто выбриты и одеты в джинсы и наглухо застегнутые рубашки, Исключением был Валид-аль-Насри. Поскольку пророк носил бороду, так же поступал и Валид. Все семеро прибыли из Ракки, юго-западного городка Эль-Гезиры, расположенного на берегу реки Евфрат. На решение Валида присоединиться к движению во многом повлияло бедственное состояние его некогда процветающего края. Сила и убежденность командира Кайахана Сиринера, который снова возглавил движение, не позволяли Валиду и его людям расслабиться ни на минуту.
Семеро курдов приветствовали подошедших традиционной фразой «Ал салям алейкум», что означало «Да пребудет с вами мир». Соратники обменялись теплыми объятиями и перешли к делу.
Человек в свободной накидке обратился к Махмуду:
— Все готово?
— Да, Валид.
Валид покосился на «форд».
Ибрагим внимательно изучал лидера группы. Густая борода скрывала нижнюю часть почерневшего от солнца продолговатого лица. От левого угла рта к подбородку тянулся длинный шрам. Он напоминал о событиях июня 1982 года, когда Израиль вторгся на территорию Ливана. Одним из восьмидесяти сбитых над долиной Бекаа сирийских самолетов управлял Валид. Ибрагим гордился тем, что оказался под командованием такого человека.
— Похоже, багажник пустой, — сказал Валид.
— Да, — кивнул Махмуд. — Мы переложили большую часть оружия под сиденья.
Не хотели перегружать зад.
— Почему?
— Из-за американских спутников, — объяснил Махмуд. — Наш человек в Дамаске передает, что они просматривают весь Ближний Восток. Видят даже отпечатки протекторов. Мы ездим по песку, и они могут замерить глубину следа, — Они осмеливаются вести себя, как Великий и Могущественный! — воскликнул Валид и поднял к небу испепеленное страданиями и солнцем лицо. — Только глаза Аллаха могут узреть невидимое!.. Но мы должны быть начеку, — добавил он, поворачиваясь к Махмуду. — Вы поступили правильно.
— Спасибо, — ответил Махмуд. — Кроме того, на просевший багажник обязательно обратят внимание полицейские. Я не хотел бы их тревожить.
Валид посмотрел на Махмуда и его спутников.
— Конечно, нет. Мы люди мирные, как велит Коран. Убийство запрещено. — Валид простер руки к небесам. — Но убийство в целях самозащиты — уже не убийство. Если агрессор хватает тебя за горло, следует отрубить ему руки. Если он плохо о нас пишет, надо срезать ему подушки пальцев.
— Такова воля Бога, — сказал Махмуд.
— Такова воля Бога, — повторил Валид, — Аллаху оскорбительно видеть, как обращаются с нами турки! — Голос Валида загремел, обретая неожиданную силу. — Разве не мы избраны стать орудием Господа?
— Воистину, — выдохнули Махмуд и другие.
— Помолимся, — возвестил Валид. Взяв на себя роль муэдзина, он закрыл глаза и провозгласил «Адхан» — предисловие к молитве «Аллах Акбар»:
— Бог велик. Бог бесконечно велик. Я свидетельствую, что нет Бога, кроме Бога, и Магомет пророк его. Поднимайтесь на молитву. Поднимайтесь к радости. Бог велик.
Нет Бога, кроме Бога.
Мужчины вытащили из автомобилей молитвенные коврики и уложили их на землю, Важно было правильно выбрать «гиблу» — направление молитвы. Все обратились лицом на юг, к западной части Саудовской Аравии, где расположен святой город Мекка, Упираясь лбами в землю, курды принялись молиться. Это было третье из пяти положенных в течение дня поклонений. Первое совершалось на рассвете, второе в полдень, третье вечером, четвертое на закате и пятое после наступления темноты.
Молящиеся несколько минут пересказывали Коран, после чего погрузились в медитацию. Затем мужчины разошлись по автомобилям. Спустя некоторое время они тронулись на северо-восток, по направлению к маленькому старому городу.
Ибрагим подумал о бесчисленных караванах, прошедших этим путем с момента зарождения цивилизации. Каждый имел свои средства передвижения, своих лидеров и свою цель. Эта мысль заставила Ибрагима почувствовать преемственность, равно как и ничтожность собственной миссии. Ибо ничьи следы не задерживались надолго в вечных и бескрайних песках Эль-Гезиры.
Камышлы проехали почти мгновенно. Ибрагим даже не успел разглядеть древние минареты и шумный городской рынок. Он не обращал внимания на снующих по улицам пограничного города сирийцев и турок, а размышлял о том, как трактует Коран Судный день. Он представлял, как люди, живущие согласно Святому учению, присоединятся к другим верующим, которые уже обрели мир и покой в раю, а все вероотступники отправятся на вечные муки в ад. Вера и только вера определяла поступки и действия Ибрагима.
Машины мчались в сторону турецкой границы. Ибрагим опустил боковое стекло.
Пограничный пункт состоял из расположенных один за другим сирийского и турецкого постов.
Возле каждой будки имелся шлагбаум, расстояние между постами составляло тридцать ярдов. С сирийской стороны дорога поросла дикой колючкой, с турецкой все было чисто.
Впереди шла машина Валида, замыкал караван автомобиль Ибрагима. Валид протянул пограничнику визы и паспорта. Просмотрев документы, часовой махнул напарнику — поднимай, мол, шлагбаум.
Ибрагим почувствовал, как на его плечи опустился груз ответственности. У него была особая цель, которую назначил ему Валид. Но он мечтал исполнить и свою личную миссию.
Он был курдом, представителем одной из традиционно кочевых народностей, населяющих горные районы восточной Турции, северной Сирии, северо-восточного Ирака и северо-западного Ирана. С середины восьмидесятых годов турки обрушили невиданные репрессии на многочисленные вооруженные формирования курдов — опасались образования нового, враждебного Турции Курдистана. Речь шла уже не о религиозных разногласиях. Это был культурный, лингвистический и политический вопрос.
В 1996 году в необъявленной войне погибло около двадцати тысяч человек. До того времени Ибрагим не принимал участия в событиях, и лишь после того как турки перекрыли воду и скот начал вымирать от жажды, он решил взяться за оружие.
Ибрагиму довелось служить в сирийских ВВС в качестве механика, но он не считал себя воинственным человеком. Он свято верил, что Коран учит миру и гармонии. При этом Ибрагим понимал, что Турция душит его народ, и хотел отомстить за геноцид.
За два года, которые Ибрагим провел в отряде из одиннадцати человек, теракты и саботаж на территории Турции перестали казаться актами мести. Как сказал Валид, Аллах сам решит, быть или не быть новому Курдистану. Пока же борьба должна продемонстрировать туркам, что курды намерены жить свободными независимо от того, будет у них родина или нет.
Обычно небольшие группы из двух, трех или четырех человек пересекали границу под покровом ночи, взрывали электростанцию или трубопровод и открывали снайперский огонь по солдатам. Сегодня перед ними стояла другая цель. Два месяца назад турецкие войска, пользуясь весенним таянием снегов и односторонним перемирием с турецкими курдами, предприняли массированное наступление на лагеря повстанцев. За три дня ожесточенных боев было убито более ста борцов за свободу. Атака преследовала цель усмирить западные районы и дать Турции возможность серьезно заняться проблемами на востоке. У мусульманской Анкары назревали серьезные противоречия с христианскими Афинами.
- Предыдущая
- 6/73
- Следующая
