Железные бабочки - Нортон Андрэ - Страница 38
- Предыдущая
- 38/57
- Следующая
– Не знаю, зачем ты пытаешься испугать меня… – продолжила я тем же тоном. – Кто ты и что здесь делаешь?
Я видела, как в тени вуали она провела языком по губам.
– Смерть… – это слово я поняла. Но потом она начала нести какую-то галиматью, и я даже немного отступила назад, почти уверенная, что передо мной сумасшедшая.
– Не понимаю, о чём ты говоришь, – я старалась говорить как можно более спокойным голосом. Нельзя возбуждать сумасшедших, подсказало мне какое-то воспоминание.
Теперь я видела обе её руки. Одна из них, которая не держала подсвечник, совершала странные медленные жесты, как будто ловила пальцами что-то в воздухе, скатывала это невидимое и бросала в меня. Я действительно не понимала, что она делает. Но она, пусть и сумасшедшая, знала тайну отверстия в стене. Вероятно, здесь могла открыться возможность бегства. Поэтому я должна была постараться узнать как можно больше.
– Как тебя зовут?..
Она гордо вскинула голову.
– Людовика! – ответ прозвучат словно титул, который ставит её гораздо выше остальных смертных.
Но я не хотела признавать, что меня посещает дух давно умершей женщины. С другой стороны, подыграть ей, – возможно, было единственным способом сохранить её внимание и благодаря этому узнать путь к бегству.
Она выжидательно смотрела на меня. Потом неожиданно отбросила высокомерный вид: лицо её стало гораздо человечней.
– Не веришь? Ты ведь не боишься? – спросила девушка высоким и очень молодым голосом; она была ещё совсем близка к детству.
Надо рискнуть, решила я.
– Ты играешь в Людовику. Да, в это я верю, – осторожно ответила я.
Она рассмеялась, почти злорадно.
– Хорошая игра. А остальные верят. Должны верить… У меня есть власть, – она уверенно кивнула. – У неё была власть – она могла колдовать, даже убивать. Я знаю… Её закрыли здесь… там же, где тебя… но не смогли удержать… ненадолго. Она смогла заставить их сделать, что ей нужно… и ушла… А они решили, что её забрал дьявол… что он отпустил её назад. Но это я… я делаю то, что она хочет… путаю их. Я учусь… узнаю многое… а когда буду знать достаточно, они будут бояться меня, как боялись её. Но… – она чуть наклонила голову набок, разглядывая меня, не зло, а скорее с любопытством. – Но ты не боишься. Разве ты мне не веришь?
– Я верю в то, что вижу, – ответила я. – Если у тебя есть власть Людовики, а она смогла уйти отсюда, используй эту власть и выпусти меня.
Я увидела, как губы её изогнулись в улыбке. Снова на лицо вернулось злое выражение. Свободной рукой она сделала нетерпеливый жест, отбросив вуаль с лица. Да, она была очень молода.
– А почему ты здесь? – спросила она. – Ты похожа на Людовику, тебя боятся? Ты умеешь колдовать?
– Да, меня боятся, – согласилась я… – А что касается колдовства… – я пожала плечами. Не было причины говорить «да» или «нет». Я была уверена, что она скорее поможет мне, если я не отвечу на этот вопрос.
– Как Людовика! – девушка кивнула. – Я так и подумала, когда увидела, как тебя привели сюда. К тебе приставили сестру Армграду, она не разговаривает. И потому они решили, что она никому не расскажет. А что ты с ними сделаешь, с теми, кто отправил тебя сюда? Заколдуешь?
– Постараюсь посильнее испортить им жизнь, – заверила я её. Волшебство не имеет к этому отношения, но стоит мне выйти на свободу, и я кое-что совершу в Гессене. Я надеялась, это принесёт мне безопасность и хоть в малой мере возместит то, как поступили со мной.
Моя посетительница снова рассмеялась.
– Хорошо! Ты мне нравишься. Ей бы ты тоже понравилась. Ты не боишься и хочешь ответить ударом на удар! Она всегда этого хотела – сражаться! – последнее слово девушка произнесла свирепо, словно и ей предстояла битва, в которой она намеревалась победить. – Хорошо. Я тебе помогу. Не могу открыть шире. Сможешь пробраться?
Отверстие было не очень широкое, но если снять громоздкое платье, которое оставила мне тюремщица, а может, ещё и нижнюю юбку, вероятно, пролезть удастся. Раздеваясь, я спросила:
– А что там?
– Один из ходов. Узкий, – предупредила она. – Но ты пройдёшь – я уверена.
Сняв платье и юбку, я свернула их вместе. Потом залезла на висячий стол. Девушка отошла в сторону. Я её не видела, пока не просунула голову и плечи в отверстие. Проход, в котором она стояла, действительно был узок. Стоило лишь немного вытянуть руку вперёд, и мои пальцы упёрлись в противоположную стену. Я с трудом протиснулась, спрыгнула и подобрала свёрток с платьем.
Моя гостья презрительно принюхалась.
– Обноски сестры Армграды! Фу, от них воняет! Не надевай это платье. Тут есть места, где тебе, – она критично оглядела меня, – придётся проходить боком. – Должно быть, и собственное платье причиняло ей немало хлопот в этих узких местах. Вуаль доходила ей до пояса, под ней девушка носила платье иных времён. В слабом свете ароматных свечей видно было только, что оно светлое, неопределённого цвета, прошитое металлическими нитями, образующими сложный рисунок. Корсет с глубоким декольте еле удерживался на её худых девичьих плечах и узкой талии. Зато юбка была очень широкая.
Шею охватывало ожерелье, как будто из жемчуга, и такие же серьги покачивались в ушах. В платье чувствовалось какое-то поблекшее великолепие, словно это была тень придворного платья прошлых времён. Да, времён Людовики. Девушка так вошла в роль, что где-то отыскала эту увядшую красоту. Тело её ещё не приобрело округлости зрелости, маленькая грудь терялась под линией корсета, а кожа голых костлявых рук казалась чуть грязноватой. Волосы под вуалью были свободно перевязаны, имитируя аккуратные завитки придворной причёски, концы их спускались на плечи. Хорошо разглядев меня через окно, теперь девушка держала свечи чуть выше и ближе к стене. Я увидела, как пальцы её схватились за выступ в стене и потянули его вниз. Снова послышался скрежет, отверстие в стене исчезло. Я не поверила бы, что оно существует, если бы не видела собственными глазами.
Отвернувшись от стены, девушка оглянулась через плечо и снова улыбнулась, подобрав свободной рукой широкую юбку.
– Разве я не настоящий призрак? – спросила она. – Добрые сёстры – их здесь три, – знаешь ли, все старухи; они сами скорее похожи на ведьм, чем та, которую они считают ведьмой. Так вот, они заставляют отца Хормана молиться, прыскать святой водой и всё прочее. А теперь стараются сделать вид, что меня вообще нет. Закрывают глаза и молятся так громко, что можно подумать, будто сдвинутся камни стен. Ну, пусть немного подождут! Я узнаю то, что знает она, и тогда у них будет о чём помолиться!
Она ещё выше подняла подсвечник и пошла по узкому коридору. Ей приходилось слегка поворачивать и подбирать одной рукой юбку, чтобы пройти. Я тоже приподняла юбку, убедилась, что свёрток с золотом не выпал, и завернулась в платье как в шаль. Проводница моя оказалась права: хоть я и худа, в некоторых местах проходить было нелегко.
Какое-то время проход шёл прямо, внутрь и в сторону от внешней стены. Нам встретилось ещё одно узкое место, и я удивилась, как легко удалось девушке миновать выступающий из стены камень. Наверное, она уже не раз пробиралась по этим проходам.
Кто она? Ещё одна пленница, сумевшая каким-то образом узнать тайну крепости и по ночам делать вылазки из своей камеры? Я не была в этом уверена: молодость и платье, надетое на неё, говорили, что у неё имеется доступ в такие части замка, куда пленница попасть не может.
– Смерть… смерть!.. – слова прозвучали как крик безумца. Девушка замолчала, прислушалась, и я заметила у неё на лице выражение озорного злорадства. Но если она и ждала какого-то ответа из-за стены, то была разочарована. Немного погодя она пожала плечами и двинулась дальше. Но я, проходя мимо этого места, разглядывала стену, и мне помог свет удалявшейся свечи. Я разглядела такой же выступ, как тот, при помощи которого она открыла окно в мою камеру. Ещё одна камера? Другой пленник? Кто? И почему этот несчастный здесь?
- Предыдущая
- 38/57
- Следующая
