Кремлевский кардинал - Клэнси Том - Страница 10
- Предыдущая
- 10/164
- Следующая
– Какие именно?
– Может быть, они хотят заняться моими спутниками. – Арт Грэхем считал разведывательные спутники своими.
– Они не пощипывали их за последнее время? – спросил Джек.
– Нет, с тех пор как мы в апреле потрясли их клетку. На этот раз возобладал здравый смысл.
Это тянулось уже долго. Несколько раз за последние годы русские «пощипывали» американские разведывательные спутники и космические системы раннего обнаружения – на них фокусировали лучи лазеров или микроволновой энергии. Этого было достаточно, чтобы временно ослепить принимающие устройства, но недостаточно для серьезного ущерба. Почему русские делали это? Никто не мог дать определенный ответ на этот вопрос Возможно, это была просто попытка посмотреть, как мы отреагируем, не поднимет ли шум командование американской обороны воздушного пространства – НОРАД, – что находится в глубине горы Шайенн, штат Колорадо? Попытка определить, насколько чувствительны спутники? А может, это демонстративный выпад, предупреждение о способности вывести их из строя? Или просто то, что британские друзья Джека называли пакостностью? Не просто определить, что на самом деле думают русские.
Разумеется, они всякий раз заявляли о своей непричастности. Когда один американский спутник оказался временно ослепленным над Сары-Шаганом, они сказали, что произошел пожар на газопроводе. То обстоятельство, что поблизости проходил лишь нефтепровод Чимкент – Павлодар, не привлекало внимания западной прессы.
Пролет спутника завершился, В соседней комнате на дюжине видеорекордеров перематывалась пленка, и теперь можно тщательно, не спеша изучить полную картину с изображениями, сделанными различными камерами.
– Давайте взглянем еще раз на «Моцарта», да и на гору «Бах», пожалуй, – распорядился адмирал Грир.
– Чертовски трудная поездка, – заметил Джек. Жилой и промышленный районы на «Моцарте» находились всего в километре от объекта на «Бахе», соседнем пике, но соединяющая их дорога выглядела ужасной. Изображение объекта «Бах» появилось на экране. Здесь повторялась такая же система заграждений и сторожевых вышек, однако на этот раз расстояние между наружным ограждением по периметру объекта и следующим составляло не меньше двухсот метров. Поверхность выглядела как голая скала. Джек попытался понять, каким образом там устанавливают мины. А может быть, и не устанавливают, подумал он. Было очевидно, что с помощью бульдозеров и взрывов поверхность выровняли до такой степени, что она стала гладкой, словно бильярдный стол, без всяких намеков на укрытия. Со сторожевых вышек можно было вести огонь, как в тире.
– Они всерьез относятся к своей безопасности, правда? – тихо заметил Грэхем.
– Так вот что они охраняют… – произнес Райан.
Внутри пространства, окруженного тройным заграждением, находилось тринадцать зданий. На площади, равной примерно двум футбольным полям, – тоже выровненной – виднелись десять высеченных в скале круглых ям, образовывавших две группы. Одна представляла собой шестиугольник, причем каждая из шести ям была футов тридцати в диаметре. Вторая группа из четырех ям образовывала ромб, эти ямы были чуть меньше, футов по двадцать пять в поперечнике. В каждой яме был установлен бетонный столб приблизительно пятнадцати футов в диаметре, заглубленный в скалу, и каждая яма уходила вглубь по крайней мере на сорок футов – определить глубину точнее по изображению на экране было невозможно. На вершине каждого столба виднелся металлический купол, состоящий, казалось, из серповидных сегментов.
– Они, по-видимому, раскрываются. Интересно, что находится внутри? – задал риторический вопрос Грэхем. Человек двести в Лэнгли знали про Душанбе, и каждый из них хотел выяснить, что скрывалось под этими металлическими куполами, установленными всего несколько месяцев назад.
– Адмирал, – произнес Райан, – мне нужно открыть новую область для изучения.
– Какую именно?
– «Чайный клипер».
– Ну у тебя и запросы! – фыркнул Грир. – Даже я не имею допуска к этой разработке.
Райан откинулся на спинку кресла.
– Адмирал, если они занимаются в Душанбе тем же, чем мы в проекте «Чайный клипер», нам обязательно нужно ознакомиться с подробностями. Каким образом мы узнаем, что следует искать, черт побери, если нам не объяснят, как выглядит одно из таких мест?
– Я уже давно говорил то же самое. – На лице заместителя директора ЦРУ по разведке появилась улыбка. – Служба безопасности возражает. Судье Муру придется обратиться за разрешением к президенту.
– Отлично. Он обратится к президенту. А что, если деятельность русских в районе Душанбе связана с только что сделанными ими предложениями по разоружению?
– Ты считаешь, что между ними есть связь?
– Кто знает? – Джек пожал плечами. – Но такое совпадение беспокоит меня.
– Хорошо, я поговорю с директором.
Два часа спустя Райан поехал домой. Он выехал в своем «Ягуаре XJS» на Джордж Вашингтон-Паркуэй. Машина была связана с одним из счастливых воспоминаний его службы в Англии. Джек настолько полюбил бархатную мощь двенадцати цилиндров двигателя, что дал отставку своему почтенному «Кролику», выпущенному «Фольксвагеном». Как всегда, он попытался выбросить из головы служебные проблемы, быстро набрал скорость, перейдя на высшую, пятую, передачу, и все свое внимание обратил на управление автомобилем.
– Что у тебя нового, Джеймс? – поинтересовался директор ЦРУ.
– По мнению Райана, усиление деятельности русских в районе объектов «Бах» и «Моцарт» может иметь отношение к переговорам по разоружению. Мне кажется, он прав. Райан хочет получить допуск к проекту «Чайный клипер». Я сказал, что тебе придется обратиться к президенту, – улыбнулся адмирал Грир.
– Хорошо, я дам ему письменное разрешение. Да и генералу Парксу это понравится больше. В конце недели у них запланировано полномасштабное испытание. Пусть Райан присутствует при нем. – Судья Мур устало улыбнулся. – А ты как считаешь?
– Думаю, что Джек сделал правильный вывод: Душанбе и «Чайный клипер» представляют собой аналогичные проекты. Между ними немало сходства в основных деталях, больше того – слишком много для простого совпадения. Нам следует усилить внимание к Душанбе.
– Согласен. – Судья Мур повернулся и посмотрел в окно. Итак, мир ждет новая перемена, подумал он. На это может потребоваться лет десять или даже больше, но мир изменится. Однако через десять лет решать эту проблему будут другие. Среди них, несомненно, окажется Райан. – Я отправлю его туда завтра. Может быть, нам повезет и с Душанбе. Фоули сумели сообщить «Кардиналу», что это место очень нас интересует.
– «Кардиналу»? Хорошо.
– Но если что-то случится…
– Господи, надеюсь, что он проявит осторожность, – кивнул Грир.
«После смерти Дмитрия Федоровича Министерство обороны уже не то, что раньше», – писал левой рукой в своем дневнике полковник Михаил Семенович филитов. Он привык просыпаться рано и сейчас сидел за столетним дубовым столом, который его жена купила незадолго до смерти – когда это было? Тридцать лет назад, вспомнил Михаил Семенович. Тридцать лет исполнится в феврале. На мгновение он закрыл глаза. Тридцать лет.
Не проходило и дня, когда он не вспоминал бы свою Елену. Ее выцветшая от времени фотография в потускневшей серебряной рамке стояла перед ним на столе. Видно, у него не находилось времени почистить рамку, а приглашать домработницу он не захотел. На фотографии была молодая женщина со стройными мускулистыми ногами и руками, поднятыми над чуть склоненной набок головой. На круглом славянского типа лице играла широкая, приветливая улыбка, как нельзя лучше передававшая радость, которую испытывала Елена, танцуя в балете Кировского театра,
Полковник улыбнулся, вспомнив первое впечатление молодого командира, попавшего на спектакль в награду за то, что техническое состояние его танка было лучше всех других танков дивизии. Как им это удается? Девушки стоят на кончиках пальцев, словно на остроконечных ходулях! В детстве он расхаживал на ходулях, но как можно при этом танцевать, да еще так грациозно! И тут она улыбнулась красивому молодому командиру, сидевшему в первом ряду. На мгновение их взгляды встретились. Он подумал, что это просто мимолетное соприкосновение взглядов, но что-то изменилось в ее улыбке, и он понял, что в этот миг она улыбалась не залу, а только ему одному. Пуля, попавшая в сердце, произвела бы на него меньшее впечатление. Михаил Семенович не помнил, что было дальше, – до сего дня он не знал даже, что это был за балет. Он ерзал в кресле, соображая что же предпринять дальше. Лейтенант Филитов уже проявил себя многообещающим командиром-танкистом, и жесточайшие сталинские чистки командирского корпуса открывали ему широкую дорогу и давали огромные возможности. Он писал статьи по тактике танкового боя, участвовал в боевых маневрах и упрямо боролся против ложных «уроков» Испании с уверенностью человека, рожденного быть танкистом.
- Предыдущая
- 10/164
- Следующая
