Я еду домой! - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 27

• Предыдущая
• 27/101
• Следующая

Чайник закипел, и я заварил себе крепкий чай с сахаром, что необычно – я всегда пью без сахара. Энергии не хватает, что ли? А вообще пора делом заняться, раз уж уселся телевизор смотреть.

Достал из сумки винтовку, быстро смонтировал на ней холосайт. Приложился пару раз, включил прицел. Нормально, быстро, удобно. Ярко-красная точка легко наводится на цель, да и целишься почти инстинктивно. Хорошо. Распаковал пакеты с магазинами, четыре новых сложил попарно, скрепил каплерами. [31]На дно каждого второго магазина натянул резинку с маленькой петлей – «пуллаут», специальная такая штука, за которую легко вытаскивать их из карманов разгрузки. Хоть секунду, но сэкономит.

Затем вытащил одну двухсотпатронную упаковку, вспорол ее ножом. На столешницу посыпались пачки из картона, глухо побрякивающие. Вскрыл одну, начал набивать магазин, продолжая глядеть в телевизор.

«…В Лос-Анджелесе количество гобблеров на улице превзошло всякие пределы. Полиция и городские спасательные службы организовали периметр вокруг Беверли-Хиллз и не подпускают никого на винтовочный выстрел. Город буквально запружен гобблерами!»

Репортер сидел на краю крыши какого-то высотного здания. Оператор стоял рядом, то наводя камеру на него, то стараясь снимать улицы внизу, где действительно творилось нечто ужасное. Людей было мало, и в основном они бежали. А мертвецов на улице было много, и они медленно брели во всех направлениях, вдруг оживляясь при виде потенциальной добычи. Тогда они начинали стремиться к единому центру, каким являлась мечущаяся человеческая фигурка. В большинстве случаев людям удавалось уворачиваться, а угол у камеры был не самый удобный, чтобы проследить весь их отчаянный бег, но мысли это навевало мрачные.

«…Обращаюсь ко всем! Держитесь подальше от Лос-Анджелеса и окрестных городов. Выжить здесь невозможно! Нас высадили на эту крышу с вертолета и должны были забрать уже три часа назад, но вертолет по-прежнему не прилетел и не отвечает на запросы. Мы будем вести репортаж, пока хватит батарей в камере и в передатчике. Карл Хоффман для Четвертого канала».

Патроны с маслянистыми щелчками влезали в свой новый дом один за другим. Первый, второй, третий, и так до двадцатого. Затем шуршание открывающейся пачки, стук раскатившихся по столешнице патронов – и вновь один, второй, третий…

«…Нам поступил видеосюжет, предоставленный частной компанией по вопросам безопасности «Ромео-Лима-Зулу». Сейчас мы вам покажем его…»

Вид у ведущего был усталый, не похоже, что он вообще не покидал студии. По крайней мере, он был в том же костюме, в котором я его видел вчера, без галстука и пиджака, воротник мятой белой сорочки расстегнут. Время от времени он снимал очки в тонкой оправе и тер пальцами надавленную до красноты переносицу.

«…Мы представляем вам возможные тактические схемы защиты от нападений зомби, или, как их еще принято называть, гобблеров. Есть твердая уверенность, что зомби руководствуются простейшими инстинктами, движет ими голод, а к сложной мыслительной деятельности они не способны. Поэтому они всегда идут прямо на вас и в этот момент представляют собой прекрасную мишень…»

Говорившему было за сорок, худое, загорелое до черноты лицо, волосы седоватым ежиком. В руках «глок», ствол направлен в землю, палец на предохранительной скобе. За ним стоят еще какие-то люди, перед ним клетка, в которой вцепились в прутья несколько мертвецов.

Я отодвинул очередную пару магазинов в сторону, взялся за следующую. Один, два, три, щелк, щелк…

«…Видите? Он бежит прямо… на меня. Вот, упал! Нога ему нужна так же, как и мне, и вам! Но поставить точку может только выстрел в голову! Вот! Видите? Возможно, вас будет останавливать ваше гуманное мировоззрение цивилизованного человека. Например, вам будет сложно выстрелить в женщину или в знакомого. Запомните – перед вами не женщина и не знакомый, а просто ваша смерть. Видите? Дайте мне женщину-зомби!..»

Он кричал хриплым голосом, то отворачиваясь от направленного микрофона, то вновь поворачиваясь к нему. Мешал ветер, выстрелы слышались как непонятное бульканье. Помощники мужика вытолкали из клетки здорово разложившуюся женщину в джинсах и клетчатой рубашке, а сами отбежали. Она поначалу агрессивно и растерянно заоглядывалась по сторонам, потом бросилась на мужика и получила два быстрых выстрела в голову – мужик стрелять умел, это бросалось в глаза. Да и вообще весь его вид и вид его приятелей, хорошо вооруженных и экипированных, позволял верить, что уж они-то выживут. Не вопрос.

Все, с магазинами закончил, теперь надо закрепить ремень на карабине. И на прикладе, и на цевье несколько петель – цепляй, как тебе удобно. А без него нельзя: и руки устанут, и точность упадет. Хороший стрелок локоть передней руки всегда в ремень в распор вставляет. А если ремень закреплен правильно и оружие висит как надо, то его в готовность к стрельбе привести с ремнем можно быстрее, чем без него.

«…И никогда не ходите поодиночке! Если вы застигнуты атакой группы зомби, причем с разных сторон, уже втроем вы всегда можете отбиться, если действуете дружно и слаженно!..»

Вот так удобно. Разделяем лямки ремня: одну из них через плечо, руку в петлю, оружие вешаем на грудь, приклад к правому плечу, ствол у левого бедра. Нет, чуть укоротить надо, так будет лучше.

«…Все готовы? Выпускайте всех!»

Тем временем к мужику присоединилась спортивного вида тетка в полувоенной одежде с помповиком в руках и невысокий, испанского вида мужик лет тридцати с бородкой «готи». Зомби у них в запасе оказалось еще около десятка, в трех клетках с разных сторон, которые открыли разом. Затем началась сплошная стрельба, все крутились, падали на колено, и в конце концов все гобблеры были перебиты – до бравой троицы никто не дошел.

Я отложил винтовку к магазинам, решив, что с ней закончил. Отпил чаю с бергамотом, начавшего остывать, начал распаковывать дополнительные подсумки. Разложил их, померил, как в них входят спаренные магазины. Затем начал компоновать подвеску всего на своей разгрузке – новенькой, передавленной по сгибам и пахнущей синтетикой.

«…В Атланте, в центре по контролю за инфекционными заболеваниями. Мы покажем выступление доктора Ву полностью».

Доктором Ву оказалась полукитаянка лет сорока в светло-сером строгом костюме с короткой прямой юбкой, открывающей кривоватые ноги и толстые щиколотки. Она вышла на маленькую трибуну под логотипом центра, разложила бумаги, после чего заговорила хорошо поставленным голосом прирожденного оратора. Ничего нового я для себя не узнал. Она рассказывала, как заражают зомби, говорила о том, что встает любой труп, даже если он не укушен, – в общем, говорила об очевидном, но это было первое официальное заявление о происходящем. До этого все было из разных источников, а атлантский центр – учреждение федеральное. Если они сказали, значит, такова позиция властей. А власти признали катастрофу.

Я повесил подсумки под пистолетные магазины повыше слева, а еще выше прицепил карман под радио, вместо которого у меня там мобильный лежал. Рация у меня тоже была, впрочем, взятая с порося в аэропорту, но связываться по ней пока не с кем, да и зарядника к ней не было. Ниже закрепил пистолетную кобуру, чуть наискосок – теперь там самое место «таурусу». Маленький револьвер пойдет на брючный пояс, чтобы мне вообще с ним не расставаться, даже если придется снимать разгрузку.

Доктор Ву продолжала перекладывать бумаги, описывая возможные временные промежутки до смерти и превращения. Получалось, что, если тебя ухватят за руку так, что нанесут рану, не требующую наложения швов, у тебя остается пять-шесть часов жизни. Отмечены случаи, что люди с совсем маленькими повреждениями прожили почти сутки или даже больше. Подвергшийся же атаке с повреждениями основных сосудов умирает в пределах часа. Промежуток времени между смертью и воскрешением составляет от трех до пяти минут.

Вот так. В среднем пять минут на то, чтобы дать человеку покоиться в мире, а не восстать в виде мерзостной твари.

• Предыдущая
• 27/101
• Следующая