Я и мой летучий мышь - Ковальская Дарья Александровна - Страница 48
- Предыдущая
- 48/73
- Следующая
— Давно не умирала? — спросили холодно и жестко. — Или считаешь, что теперь я добрый и пушистый?
— Не в этой жизни. — Сглатываю и, выдернув ногу, отхожу на шаг. — Вставай. Нам пора. Труба или что-то там такое зовет.
— Ошейник, — намекнул граф, чуть приподняв бровь и спокойно поднимаясь с земли. Так же грациозно и изящно, как делал, наверное, все в этой жизни.
— Пусть ошейник. Мышь сказал, что осталось еще немного пройти, и мы на месте. Это так?
— Да.
— Тогда есть время окунуться.
Меня порадовал немой вопрос в его синих, как это небо, глазах.
— Я грязная. А Пых видел озеро неподалеку. Он летал на разведку, пока мы спали.
— Ясно, но я бы тебе не советовал…
— А мне плевать. — И столько гордости и счастья я испытала — никакими словами не описать. Наконец-то! Наконец-то я это ему сказала в лицо. Что мне действительно плевать, даже если ошейник он активирует прямо сейчас. Наплевать! Потому что Я ХОЧУ ВЫМЫТЬСЯ.
Он смотрел на меня секунд пять, после чего вздохнул и, закинув суму на плечо, пошел в сторону озера.
Удивленно смотрю ему вслед, не понимая, откуда он знает, куда надо идти. А впрочем, какая разница. Посадив мыша на плечо, бегу следом, предвкушая, наверное, свое последнее купание в этой жизни.
Это будет грандиозно! А иначе я просто не согласна.
Купание прошло без особых происшествий. Я разделась, коснулась ногой прохладной глади воды и вздрогнула от холода. Надо же, подземные источники подпитывают озеро, понижая температуру и очищая воду до стеклянной прозрачности и блеска бриллиантов на бурунах небольших, поднимаемых ветром волн. Очень хотелось броситься с разбегу, чтобы ощутить всю гамму ощущений сразу. Возможно, это слегка отрезвит и заставит посмотреть на реальность иначе. За наше короткое путешествие погибли уже трое, я сама вот-вот лишусь головы, но в мыслях витают сплошные глупости и несерьезности. Наверное, впервые за свою жизнь я не хотела ничего анализировать и искать выход. Хватит. Столько раз думала — нет выхода. Если василиск не отпустит — умру. Если отпустит… то только в обмен на что-то, равноценное желанному ему камню. А такого у меня нет. Даже пригрозить ему, сонному, лезвием не могу. Больно прыткий, зараза, спит вполглаза, слышит малейшие шорохи и словно умеет различать биение сердца того, кто находится рядом. На меня он реагирует мгновенно. И как бы я ни пыталась, как бы ни старалась — замечает меня раньше, чем я успеваю просто коснуться плеча, не говоря уж о том, чтобы ткнуть в спину острием кинжала.
Я зашла в воду по колено. Холод пронизывает до костей, и дальше идти совсем не хочется. Мышь что-то бухтит на плече о пользе купания и теплой ванне, присовокупляя к этой пользе бронхит, пневмонию и прочие болячки, про некогда вычитанные им в огромном талмуде по «болезням и не только». Он, кажется, тогда пытался вылечить меня от простуды. А потому начитался на полжизни вперед и напичкал меня таким количеством лекарств, что выжила я только благодаря огромной силе воли и большой вредности.
Почесываю его за ушком и делаю еще один шаг вперед.
— Чего задумалась? Ты хоть что-нибудь слышала из того, что я тебе говорю?
— Да.
— Как-то грустно это прозвучало. И что я только что сказал? Вот только что?!
— Что пневмония меня доконает, а тебе купаться можно только в горячей ванночке, которую я сегодня буду сооружать над углями.
— Хм. И впрямь слушала. Ты, кстати, в курсе, что за нами наблюдают?
Замираю, дав себе мысленно пинка за то, что так расслабилась. И ведь всего-то и надо было помнить о том, что василиск где-то рядом. В душе от этой мысли воцаряются покой и железобетонная уверенность в том, что ни одна зараза ко мне незамеченной не подойдет. Глупость, но я все равно расслабилась.
— Кто? — холодно. Прикидывая, как буду выскакивать из воды. Стою в ней уже по пояс. Холодно — это еще слабо сказано. А оружие, понятное дело, осталось лежать на берегу. Может, Кэрта вызвать? Это мысль. Только… ну его, все же он мужчина, а я полуголая.
— Не поверишь, этот гад затаился в кустах и уверен, что ты его не видишь.
— Может, Кэрта позовем?
— А смысл?
Недоверчиво смотрю на Пыха, чувствуя, как по спине прошел табун мурашек.
— Ты сейчас о…
— О василиске, о нем родимом. Сидит, голубчик, любуется. И что только ему во мне так нравится? Хотя я, конечно, зверь редкий. Поди-ка найди летучую мышь, которая умеет говорить и снимает чары. — Горделиво надуваясь и облизнув нос розовым язычком.
С трудом подавляю дурацкое желание прикрыть грудь. А смысл? Он уже все видел.
Вдыхаю поглубже и рыбкой ныряю в воду. Чувствую огромное желание провалиться сквозь землю. И почему мне так неловко? Даже странно. Только коснувшись пальцами дна, вспоминаю о том, что на плече сидел мышь. Быстренько всплываю, ощущая на голове пушистика, судорожно вцепившегося в мои волосы. Глаза выпучены, зубы сжаты, крылья растопырены. Пых явно в шоке от температуры воды.
— Кх-кх, кх-кх-кх. Ты! Пчих! Ты… — Зубы мелкого стучали, а сам он постоянно при этом соскальзывал в воду. Плыву вдоль берега, внимательно изучая полоску кустарника на нем. Гхыр, слишком густой. И я не вижу графа.
— Ты могла меня убить! — ноет Пых.
— Чего тогда не отцепился?
— У меня рефлекс! Если куда-то резко падаю — вцепиться в то, что поблизости. — И меня обругали, не скупясь на выражения и метафоры.
— Закончил?
— Нет!
— Тогда покажи, где он.
— Зачем? — снова чихая.
— Ну он же так хотел полюбоваться зрелищем — вот он его и получит.
— А, ясно. Хочешь соблазнить его моим прекрасным телом. Только я мокрый. Это ничего? — задумчиво.
— Переживет.
— Справа по курсу земляника.
— Это не земляника.
— Какая разница?!
Я выходила медленно и грациозно. Вода стекала с мокрой рубашки, плотно облепившей нагое тело, не оставляя простора для воображения. Пых чихал, но тоже пытался выглядеть эффектно.
Василиск не скрывался и обнаружился сразу за первой стеной кустов. Сидя по-турецки, он внимательно меня оглядел, отчего щеки предательски вспыхнули (у меня), и маслено заблестели глаза (у него).
— Ну что, доволен? — Голос предательски задрожал. Если скажет «да» — я за себя не отвечаю.
— Было бы на что смотреть, — легко пожав плечами, надменно произнес он. Однако в глазах мелькнула искра интереса.
— Что значит, не на что?! — пискнули с макушки, возмущенно хлопнув крыльями. — Я так старался, а ему не на что? Тоже мне, ценитель. Дилетант! Пошли, Кэт, пока я ему глаза не выцарапал.
Фыркнув, прохожу мимо удивленного Дрейка и иду к костру. И я уверена на сто процентов, что эта зараза продолжает смотреть мне вслед.
— Не оборачивайся, — шепнули мне на ухо. — Он все еще меня изучает.
— Н-да?
— Да. Думаю, я ему понравился. Как считаешь — не отнимет? За магических зверюшек в наше время разворачиваются нешуточные сражения. Возможно, он вообще все это затеял только для того, чтобы добраться до меня, — замирая от ужаса и счастья, что настолько кому-то нужен, проговорил Пых.
— Не переживай. Я тебя никому не отдам. Пока жива, конечно.
— Вот и я о том же, — грустно опустив уши и погладив меня по щеке.
Хмуро на него смотрю, пытаясь понять, издевается он или нет. Судя по виду — нет.
Лес… И снова мы шагаем вперед, но теперь уже без охранников Дрейка и Кэрта за плечом. И от этого так странно и неуютно, что я буквально не знаю, куда себя деть. Ощущение, словно он постоянно смотрит на меня и оценивает то, что рассмотрел совсем недавно. И далось же мне это озеро? А с другой стороны — ну и что, что он меня видел? Просто еще один повод его ненавидеть. И я ненавижу. Ненавижу так, что готова его убить, если он хоть раз съязвит по поводу моих бедер или размера груди. Кошусь на него, нервно заправляя за ухо влажную прядь. Молчит, зараза. Последние часа три не сказал ни слова. Первое время я этому даже радовалась. Но вот конкретно сейчас это бесит, причем бесит сильно. Плохо. У меня начинают сдавать нервы.
- Предыдущая
- 48/73
- Следующая
