Я и мой летучий мышь - Ковальская Дарья Александровна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/73
• Следующая

— Тут к тебе человеческая женщина пришла.

— Ко мне?

Он появился из глубины дома, как обычно вытирая фартуком большие красные руки, испачканные угольной пылью. А я стояла и смотрела на него и никак не могла проглотить комок в горле. Хотелось развернуться и сбежать до того, как он скажет хоть что-то… и в то же время хотелось остаться. А вдруг он меня узнает? Что тогда скажет? Как посмотрит? Снова с презрением? Но я уже большая девочка и вполне смогу это пережить, правда? Да и теперь у меня есть Пых, а он не позволит мне впасть в уныние.

— Кэт…

Вздрагиваю, как от удара. Смотрю в пол. Ну вот почему я пришла именно сюда?

Он обнял меня своими сильными руками, вмяв меня в теплую, пропахшую маслом и углем рубашку. Задыхаюсь от подступившего кома в горле и пытаюсь зажмуриться покрепче. Меня трясет, и глаза сильно жжет что-то. Неужели слезы? Глупости. Я взрослая, сильная и уверенная в себе женщина… мне уже давно не тринадцать.

— Где ж ты была все это время, Кэт? Я ж тебя искал. — Его голос такой тихий и дрожит. Почему-то обнимаю его за огромную талию в ответ и тихо хлюпаю носом.

— Пошли. Там… Келла пироги напекла. Балин, а ну, веди гостей и живо помоги накрыть на стол!

Гном, который встретил нас на пороге, неуверенно мне улыбнулся и пропустил вперед.

Дом внутри был куда больше, чем казался снаружи, если просто взглянуть на фасад. И в нем так знакомо и по-домашнему пахло пирогами.

Нас усадили за большой дубовый стол и попросили меня рассказать о том, как я все это время жила. Мне очень не хотелось рассказывать, что я стала профессиональным вором. Впервые в жизни стало стыдно за то, кем я стала. Хотя всегда ведь знала, что другого пути у меня просто не было. Такие сироты, как я, могли быть либо проститутками, либо ворами. И все же… все же, поедая огромный кусок пирога и чувствуя заботливый взгляд Келлы, хотелось провалиться сквозь землю или наврать с три короба о том, что, к примеру, я удачно вышла замуж и теперь живу в палатах белокаменных, среди золота и зеркал.

Ненавижу врать. Потому и теперь не стала.

— Н-да. Это моя вина.

Ошарашенно смотрю на дядюшку. Он же подсунул икающему от переедания мышу еще один кусочек пирога. — А ведь я тогда хотел тебя к себе взять, Кэт. Думал преподать тебе урок. Думал, вот вернешься и будешь Келле помогать по хозяйству…

Не верю своим ушам. Они хотели меня взять к себе? Меня? Человека? Но… так ведь не бывает. Тогда бы моя жизнь была совсем другой. Грустно усмехаюсь, потирая шею. И не надо было бы беспокоиться о том, что скоро потеряю голову — в прямом смысле значения этого слова.

Пых тихо икнул и блаженно присвистнул.

Задумчиво смотрю на мышь. А с другой стороны…

— Тогда я бы никогда не встретила Пыха. А он — самое ценное, что у меня есть.

Пых удивленно посмотрел на меня и от избытка эмоций что-то пропищал на своем мышином. После чего хлюпнул носом и отвернулся, подгребая к себе новый кусочек и излишне суетясь. Не любит он проявления чувств на людях. Ох, не любит.

Усмехаюсь и провожу пальцем по его голове. И что странно, палец в этот раз не укусили. Хотя мешать ему во время еды…

— Хм. Что ж, я рад, что ты была не одна. — Мне улыбнулись. — А как насчет теперь?

Удивленно смотрю на него.

— В смысле?

— Не хочешь остаться? Места всем хватит. И твоему зверьку тоже.

— Его зовут Пыхторий.

Мышь чуть не подавился пирогом — впервые я назвала его полным именем, да еще и при посторонних.

— Пыхторий так Пыхторий.

— И ты не побоишься взять к себе в дом профессиональную воровку? — Внимательно смотрю в черные, словно маслины, глаза дядюшки.

Он ничего не ответил. Это значит «да» или «нет»?

— А как же… как же Балин?

— Я не против, — пожал плечами гном. — Если отец решил принять кого-то в семью, значит, так тому и быть. И теперь у меня есть сестра.

Точно. Гномы живут по другим правилам. Главный в доме — отец. И как он сказал, так и будет. Авторитет главы семейства непререкаем. Усмехаюсь и кладу голову на скрещенные пальцы.

— Я ж еще не все рассказала.

Молчу, не зная, с чего начать, и стоит ли начинать вообще.

— Похоже, ты крупно влипла, дочка.

…И вот это всего одно короткое «дочка» — меня сломало.

Губы скривились в дрожащей улыбке. И, не поднимая головы, я за час выложила абсолютно все, что произошло со мной с того рокового заказа, когда я должна была украсть картину из замка василиска. Меня слушали, не перебивая, только Келла пару раз вставала, чтобы налить всем свежего чаю.

— Н-да… непростое дельце. Значит, говоришь, на шее у тебя что-то вроде магоошейника, который сам василиск сладил?

Киваю.

Пых тихо икает, лежа брюхом кверху и раскинув крылышки.

— Угу. — Дядюшка почесал затылок, зарываясь в волосы огромной пятерней и морща лоб. — Есть тут у нас один умелец… Авось поможет.

— Нет. — Смотрю ему в глаза и растерянно улыбаюсь. — Спасибо, дядюшка, но нет. Время у меня есть до рассвета. Да и не все так безнадежно. Пых пойдет со мной, а еще у меня есть Кэрт, да и сама я кое-что могу. Так что не волнуйся за меня, тем более что самое главное ты уже сделал.

— Н-да? И что же это?

— Выслушал, — почему-то шепотом ответила ему я.

Гном тяжело вздохнул, встал и вышел из комнаты. Я осталась сидеть под прицелом двух пар глаз. Келла подлила мне еще чаю, погладила по голове и положила еще кусок пирога в тарелку. Балин не знал куда себя деть и что ему сделать, но тут его позвал дядюшка, и он пулей метнулся в заднюю комнату.

— Ох, и натерпелась же ты. Без мамки да без отца. Всегда одна… может, еще пирожка?

Отрицательно мотаю головой, чувствуя себя при этом… пятилетним ребенком. Вроде бы все и хорошо, но все равно внутри меня живет страх, что вот-вот все закончится.

— Кэт, — позвал меня дядюшка, подходя к нам вместе с Балином и держа в руках огромный увесистый сверток.

— Да?

— В общем, так, пойти с тобой я не могу. Но и просто так туда не пущу, уж не обессудь. На-ка, примерь.

И передо мной развернули, пару раз встряхнув и подняв тучи пыли, что-то похожее на плащ, сшитый из разных кусочков кожи самых разнообразных видов и оттенков.

— Что это?

— Плащ. Только смотри, мышу прикасаться к нему не давай, не то все чары рассеются.

Ну да. Проще мыша вообще здесь оставить, чем не дать ему усесться на мое плечо или голову.

Встаю и покорно накидываю плащ на плечи. Он оказался тяжеленный. Да еще и эта пыль, от которой так и тянет чихнуть.

— Так. А теперь надень капюшон.

Капюшон мне надел Балин.

— Ну как?

— Страшно не хочется тебя разочаровывать, дядюшка Трок. Но я ничего не вижу и не чувствую.

— Ты в зеркало-то посмотрись.

Так. А где тут зеркало? Кажется, оно было около входной двери. Ага, теперь вижу.

— Эмм… спасибо. Красота — страшная сила. Но, боюсь, он мне слегка великоват.

— Ты себя видишь? — напряженно.

— Ну да.

— Полностью?

— Да. — Меня это все уже настораживает. И чего они все так странно уставились в зеркало. Словно там сидит привидение и читает книгу, удобно устроившись в кресле.

— Удивительно. А вот мы видим небольшую мышь, которая стоит на задних лапках и смотрит сама на себя.

Где мышь?!

Ошарашенно оборачиваюсь. Но… мышей вроде бы здесь не видно.

— Ясно. Значит, правду сказал продавец, на людей оно действует иначе. Гномов эта штука оборачивает в гоблинов. При этом носитель в зеркале именно гоблина и видит.

— А может, ты постараешься мышонка увидеть? — подал голос Балин.

Хмуро смотрю в зеркало. Они ведь не издеваются, да?

Но тут мое отражение чуть поблекло, пошло волнами и… испарилось. И в зеркале отразилась небольшая серая мышь, внимательно разглядывающая собственное отражение с отвисшей челюстью и слегка выпученными глазками. Впрочем, последнее — скорее всего, врожденный дефект.

— Ох, и ни гхыра себе!

• Предыдущая
• 32/73
• Следующая