На краю времени, на пороге мира - Клименко Анна - Страница 32
- Предыдущая
- 32/81
- Следующая
… Тихий, едва слышный треск. И шорох – как будто осыпаются мелкие камешки из-под ног покорителя гор. Напрочь позабыв о собственном состоянии, Гил рванулся к стене, споткнулся, упал, едва не расквасив нос… Результат превзошел все ожидания. Прямо из каменной кладки лезли нежные зеленые ростки. Их корни, на вид тоненькие и слабые, крошили камень, обращая в труху.
Гиллард осторожно нажал на пушистый зеленый коврик, и кусок стены, чихнув пылью, осел на землю, открывая проход – как раз такого размера, как и мыслил маг.
Он еще раз подумал о своем будущем трактате и двинулся вперед. Прочь из императорского парка, в Закрытый город, где не было места гадким интригам и все было просто и честно.
…– Великий Магистр. Позволю себе напомнить, что посланец Императора передал…
– Я помню, что он передал, Вилль. Оставь меня. Ответ будет утром.
В распахнутое окно башни заглядывала довольная вызолоченная луна, окруженная свитой звезд. Теплый ветер доносил звуки ночного Алларена – то лай собак, то людской гомон; и все это уносилось прочь, едва касаясь сознания.
Магистр поглядел на пергамент с императорской печатью на алой ленточке. К чему торопиться и читать, когда и так ясно, что там произошло, во дворце? Наверняка повелитель Империи очень хотел узнать, чем именно занимаются маги Закрытого города, и купился на то, что Гиллард уже носил звание мага…
Магистр все-таки сорвал печать, пробежался по скачущим вверх-вниз строкам, писанным в явной спешке и швырнул пергамент в огонь.
Разумеется, он ответит Императору – ответит, что-де сожалеет о том, что молодой и очень талантливый маг не оправдал доверия и покрыл позором Закрытый город… Врата которого отныне закрыты для Гилларда Накори… И что теперь Император волен сам решать судьбу никчемного мага. Но – чуть позже. Зачем торопиться, когда все идет именно так, как того можно было ожидать?
«Ведь когда-нибудь это все равно бы случилось. И даже я здесь не причем, ну, разве самую малость. Все это… только исполнение пророчеств. Не более. И чаша наполнена до краев, дальше просто некуда».
Магистр вернулся к столу. Заветная схема, великая сеть судеб, уже занимала всю столешницу; Магистру не хватило места на одном листе, и он, как ученик перед отчетом, подклеивал дополнительные листы дабы расширить площадь исследования. Расширить-то расширил, но не прошло и двух суток, как сеть вновь разрослась непомерно.
– Итак, – промурлыкал он, – что мы получили?
Отследив одну из линий Императора, Магистр аккуратно проставил нули над всеми кружками-событиями, кроме одного. Затем проделал то же самое с уже происшедшим для Гилларда и для Миртс. Хмуро покусывая перо, долго раздумывал над будущим ночницы Миральды и еще кого-то, безымянного человека.
Задача по-прежнему оставалась неразрешимой. И слишком много «если» оставалось на изображенной схеме, не позволяющих произвести заключительный подсчет.
Магистр отложил перо и взялся за пухлый томик пророчеств. Не давало ему покоя одно предложение:
И если на краю времени, на пороге мира будет отдано стражу чистое сердце во имя всех живых, все начнется, так и не завершившись.
Он много раз думал над этим. Несомненно, стражем был колодец Памяти, а значит, речь шла о добровольной жертве, которая могла бы очистить, возродить медленно гибнущий мир. Оставалось только выяснить, кто мог бы это сделать, и чем бы это грозило Хозяину Закрытого города.
Перебирая в уме тех, на кого указывали пророчества, Магистр размышлял. Кажется, ночница Миральда могла бы пожертвовать собой во имя если не всех живых, то ради своего сына (вывел над последним кружком нужной линии не единицу, но половину ее). Однако с таким же успехом Гиллард мог отдать свою жизнь… Если сделает то, что мог сделать, и если осознает всю глубину своей вины. И уж конечно, не император Квентис будет лишать себя жизни ради жалких людишек!
Магистр внимательно оглядел собственную линию и линию Врат Силы. А вот что могло случиться с ними – по-прежнему плавало в мутной неизвестности. Ни нулей, ни единиц не поставить.
– Все рисуешь, – пробубнил за спиной мальчишка, – какой ты скучный стал. Может, пустишь меня обратно?
– Рисую, – Магистр ухмыльнулся, – в отличие от тебя, я еще и думаю иногда, и сейчас как раз один из таких моментов. Так что лучше не мешай.
Но поганец, вместо того, чтобы тихо удалиться, стал рядом и склонился над путаницей линий и россыпями кружков.
– Вот этот, который без имени. Откуда ты знаешь, что он вообще есть в поднебесье?
– Об этом было сказано в пророчестве, – стараясь говорить спокойно, ответил Магистр, – о человеке, которому не было дано имени, и который скорбел об этом, до тех пор, пока не…
Он внезапно замолчал и, чтобы не забыть, пометил единицей еще один кружок.
Ночной Алларен – не слишком хорошее место для прогулок, пусть даже и недалече от дворца. Гилларду было очень хорошо известно, что даже там, где разъезжает императорский патруль, частенько находят поутру мертвецов. Магистр как-то разглагольствовал о ночном братстве Алларена, сборище убийц, попрошаек и воров; тогда властелин Закрытого города с ехидной усмешкой припоминал все попытки Квентиса навести порядок в столице. Усиливали патрули, вводили законы о том, что каждый, кого застанут вне дома после заката солнца, будет казнен на месте, пробовали выпускать на ночь специально обученных собак – ничего не помогло. Ночное братство, как рак-отшельник, пряталось за добротными каменными стенами, но стоило опасности миновать, как все начиналось сначала.
Гил шел к Закрытому городу, стараясь держаться в тени домов, и пристально вглядываясь во мрак. Его не оставляло неприятное, щекочущее чувство опасности, когда что-то стягивается клубком под грудиной, а по спине бегают мурашки. Поминутно оглядываясь и от всей души надеясь, что не увидит за спиной одного из братьев-воров, Гил невольно вспоминал о том, как восемь лет назад по доброй воле отправился ночью к цитадели магов. И ведь тогда с ним могло случиться все, что угодно – ан нет, позволила всемогущая судьба дойти, чтобы… остаться в кольце черных стен. Возможно, и сейчас бережет его воля Хаттара, чтобы добраться до убежища?
Гиллард свернул в нужный квартал и наконец увидел свою цель. Закрытый город величественно и молчаливо взирал на расположившиеся вокруг дома из светлого камня, на розарии, на деревья, от которых расползались причудливые тени по мостовой… А на краю стены сидела каменная гарпия, которая, как оказалось, оживала по воле магистра.
Маг вздохнул и невольно сжал в руке медальон – еще не остывший после последнего заклинания.
«Вот я и дома», – мелькнула светлая мысль, – «дошел».
Гиллард представил себе, как будет стучаться в ворота и просить Магистра, чтобы тот позволил ему вернуться. Наверное, это будет унизительно; кровь прилила к щекам – но тут же Гил решил, что иного выхода нет. Он исправится, загладит свои ошибки… чуть позже.
Вздохнув, он шагнул вперед. И в этот миг от ближайшего к стене дома отлепились два мужских силуэта и заскользили прямехонько к Гилу, словно перетекая от тени к тени.
Сердце нехорошо сжалось. Гиллард поспешно, насколько ему позволяли силы, юркнул за дерево. Но, естественно, его заметили гораздо раньше. Из ночной темноты вылились еще три фигуры; холодно блеснуло оружие…
– Эй, ты. Поди-ка сюда, мы тебя убивать не будем, – проскрежетал кто-то из ночных братьев.
– Да-да, не будем. Только ребра пощекочем.
Медальон стал подозрительно горячим; в душе вспыхнула искорка надежды – а не осталось ли в изумруде Силы, чтобы – даже не убить, хотя бы напугать грабителей… Но нет. Драгоценность была пуста.
А ночные братья уже заходили сбоку, беря в кольцо.
– У меня ничего нет, – в отчаянии сказал Гиллард, поспешно пряча медальон под рубашку, – я сам такой же, как вы…
Эта ложь далась легко.
– Эх-хех. Вот сейчас и узнаем, – с хохотом ответили ему.
- Предыдущая
- 32/81
- Следующая
