Выбери любимый жанр

Особенности эльфийской психологии - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 18

Изменить размер шрифта:

– Тогда почему ты…

– Просто это моя жизнь, и я волен строить её так, как хочу. К слову, с первого курса института живу один в первую очередь потому, что родители не хотели, чтобы я младшим сестре и брату дурной пример подавал. Застукали с парнем и отселили.

– Но ведь это… – возмутилась Иля, новой партией льда охлаждая мою грудь.

– Жестоко, – закончила за нее Ира.

– Ну, да. Такова жизнь, – ответил я и спохватился. – Так, с Лией ясно, а Гарри?

– Ушла за ребятами, – сказала староста и принялась объяснять. – Когда Звезда Имрага лопнула, и ты из неё вывалился, големы, с которыми мы никак справиться не могли, рассыпались на составляющие. Мы пришли к выводу, что ректору и командорам удалось как-то заблокировать вредоносную магию нападающих или они их попросту убили, поэтому все прекратилось. Ну и мы, посовещавшись, отправили Гарри напомнить им, что мы тут, а ты без сознания.

– Ясно. Но мне уже легче, правда.

– Вижу. Но еще неизвестно, как на тебя повлияли такие объемы магических энергий.

– Да ладно тебе, Ира, – я в шутку подул ей в лицо, – Не стоит беспокоиться.

Девчонка насупилась и, гордо фыркнув, объявила в сторону:

– Очень надо.

– Спасибо, Ира, ты настоящий друг, – рассыпался я в благодарностях, перевел взгляд на опустившую глаза Илю и её порадовал. – А ты, Иля, просто волшебница.

Темная тут же вскинула голову и лучезарно мне улыбнулась. Такими нас и застали ребята.

Первыми пришли темные – Кар и Машка.

– Как вы тут? – не скрывая беспокойства, спросил хорошенький темный.

– Терпимо, – ответил за всех я.

Но Машулю это не удовлетворило.

– А с грудью…

Но его перебил Кар.

– Что с ней? – тихо просил коротковолосый и указал глазами на Лию, которая все так же пронизывала пространство остекленевшим взглядом.

Иля фыркнула, Ира рот открыла, но первым успел я.

– Беспокоишься, подойди и обними.

Конечно, будь мы в другой ситуации, я, наверное, подумал бы, прежде чем такое брякать. Но на меня в тот момент такое облегчение накатило, что всё обошлось, что все живы и будут жить дальше, да и боли в основательно остуженной груди я почти не ощущал. Так что само вырвалось. И, что вы думаете, сделал Кар?

Видимо, ребятки еще не опомнились и не сообразили, что теперь им можно мне не подчиняться. Так что Кар, как послушный подчиненный, подошел к рыжей эльфийке и, помедлив, крепко прижал её к груди. Та всхлипнула. Парень опомнился и попытался отступить, выпуская её из объятий, но она не дала, вцепилась в его куртку пальцами и тихо заплакала, пряча лицо у него на груди. Темный снова медленно поднял руки, которые успел опустить, и обнял её уже по-настоящему.

– Иногда твое умение столь быстро действовать по ситуации меня пугает, – вдруг призналась Ира каким-то не своим, чужим голосом. Но спохватилась и встала, выпустив меня из импровизированных объятий. Я пожал плечами.

– Ей ведь легче стало, разве нет?

– Он темный, – напомнил мне Машка.

– Да, хоть серобуромалиновый в крапинку. Сейчас он просто мужчина, а она просто женщина, которая ищет утешения и тепла.

– Согласна с Ирой, – Иля убрала руки от моей груди. Мы встретились с ней глазами. – Иногда ты заставляешь нас делать просто удивительные вещи. Но пугает то, что они, какими бы странными не были, оказываются единственно верными.

– Когда бы я успел… – начал я, но темная прижала к моим губам изящный пальчик и покачала головой.

– Все ты успел, – припечатала она и встала.

Мне тоже стало как-то не с руки рассиживаться. Кряхтя, я поднялся на ноги и выпрямился в полный рост. К нам от соснового леса спешили остальные.

Алый как увидел, что темный его соотечественницу обнимает, рот открыл и явно собирался разразиться гневной тирадой, но к нему вовремя подоспел Машуля и основательно ткнул промеж ребер в бок. Светлый задохнулся. Хотел кинуться на обидчика, но вмешался я.

– Алый, – сказал я ему, подойдя ближе, положил руку на плечо и доверительно произнес. – Не будь ханжой.

– Но она…

– Он просто её утешает.

– Он темный!

– И где же был её светлый собрат, когда ей было нужно утешение?

– Я…

– Кто не успел, тот опоздал, Алый.

– Она сама себе не простит, когда узнает, у кого на плече рыдала.

– Простит, будь уверен, – бросил я и посмотрел через его плечо на рыжего Тома. – Ну что там у вас? Пострадал кто?

– Из наших никто, – лаконично отозвался тот, стоя рядом с Улькой. Покосился на него, но видимо не счел нужным упомянуть о чем-то, связанном с рыцарем.

– А ректор и командоры?

– Ректор портал держит, пока командоры пытаются сбежавших через него злоумышленников догнать. Он нас к вам отправил. Сказал, чтобы, если все нормально и все живы, тут сидели и ждали его.

– Хорошо, – рассеянно отозвался я, наблюдая за Фа, который показался из-за спин людей и направился прямиком к обнимающимся Кару и Лии.

– У меня успокоительное есть, – услышал я его тихий, ровный голос. И невысокий пустынник вытащил из складок своего головного убора, весьма отдаленно напоминающего чалму, небольшой пузырек. Протянул его Кару.

Тот кивнул и взял. Отстранил от себя Лию и передал ей, все еще придерживая возле себя одной рукой. Она взяла подношение. Молча кусая губы, свинтила крышку и понюхала легкий сизый дымок, который появился из сосуда. Слезы на её глазах почти сразу просохли.

– Сильное, – расслышал я от нее.

Фа молча кивнул. Забрал пузырек и отошел к нам.

– Фа, а на меня там хватит? – обратился к нему я, чувствуя, что первая эйфория сходит на нет, и меня начинает трясти.

Знаю, что кто-то считает, что настоящий мужик должен быть непрошибаем, как скала. Не знаю, может и должен, но для меня все потрясения сегодняшнего дня не прошли бесследно.

Взяв из рук пустынника его флакончик, я отошел к одной из елок, сполз на травку, вытянул ноги в сторону выползающего из-под нее паркета. И, грузно привалившись к стволу, понюхал пузырек. Правда, полегчало. Закрыл глаза.

– Андрей, – раздался откуда-то сверху голос Иры, и потом меня кто-то совсем невежливо пнул в бедро носком замшевой туфельки. – Ты что, опять в обморок грохнуться собрался?

– Отстань. Мне можно.

– С какой стати?

– С перепугу. Пока шли сюда, думал, в штаны наложу. Никогда такого страха не испытывал.

– И ты так спокойно говоришь это нам, – о, похоже, не выдержала душа рыцаря. – Нам, тем, кого вел за собой.

– А кому еще я могу так откровенно в этом признаться? – спрашивая, я даже соизволил один глаз приоткрыть. Боль в груди нарастала скачками и теперь, я был в этом уверен, никакой лед не спасет. Интересно, а где у них тут медкабинет?

– Он имеет в виду, что кому ему теперь доверять, как не нам, – пояснила Паулю Ира. – Боевым товарищам.

– В следующий раз я бы с таким трусливым командиром не пошел, – объявил Улька, но мне показалось, что не один я услышал в его интонациях сомнение в собственных словах. Не даром же рыцарь голос повысил, чтобы донести до всех следующую простую истину. – Командир должен быть бесстрашен.

– Ну, да, конечно, – фыркнул на это я. – И он должен, противореча здравому смыслу, отправлять своих подчиненных в самую гущу уже проигранной схватки, чтобы положить их там всех до одного. Он ведь бесстрашен, ему не страшно проиграть, не страшно лишиться солдат, ничего не страшно в этом мире.

– Погибнуть в бою – честь, – еще более неуверенно выдохнул Улька.

Рядом с ним я услышал отчетливое фырканье Тома.

– Не знаю, что там за честь, но по мне так лучше жить, чем сдохнуть.

– По мне тоже, – неожиданно поддержал человека Алый.

Я хмыкнул.

– Может, вы тоже присядете? В ногах правды нет.

Меня неожиданно послушалась Иля и почти сразу забралась ко мне под правую руку. Я улыбнулся. Спросил.

– Утверждаешь свои права на меня, как твоего мужчину?

– Пытаюсь, – лукаво улыбнулась она. Добавила. – Ты ведь ближе к нам, чем к этим слишком правильным светлым. Присоединяйся.