Ни слова о магах - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 36
- Предыдущая
- 36/101
- Следующая
Она умерла ночью. Он спал как убитый — каждую ночь он спал как убитый, — а утром, проснувшись, коснулся ее холодной руки и понял, что жены у него больше нет.
Он похоронил ее в склепе, рядом с мумией отца.
А через неделю вдруг заметил, что и сам начал худеть.
Он по-прежнему крепко спал, но, просыпаясь, чувствовал себя разбитым и слабым. Он уже не мог поднять меч и с трудом передвигался. Аппетит пропал, но он заставлял себя есть, преодолевая тошноту, пихал пищу в судорожно сжимающуюся глотку. И все равно стремительно худел.
Все знали — и он знал, — чем это закончится.
Но однажды вечером, когда в потемневшие окна билась вьюга, к нему вошел Зелд, начальник гарнизона.
— Там человек, — доложил он. — Хочет, чтобы мы его впустили.
— Пустите, — слабым голосом сказал Легорн.
— Это не простой человек. Это маг.
— Маг? — Легорн тотчас подумал о проклятии. — Приведите его ко мне.
Зелд ушел и через несколько минут вернулся вместе с магом.
— Я слышал, тебе нужна моя помощь, — сказал гость.
— Ты знаешь, что со мной? Ты действительно можешь помочь? — Легорн задыхался.
— Да.
— И что ты хочешь взамен? Маг промолчал.
— Я дам тебе все, что захочешь, все, что у меня есть.
— Не сейчас, — маг покачал головой. — Возможно, позднее.
— Позднее… — Легорн усмехнулся, чувствуя, как трескается кожа на губах, и ощущая вкус крови во рту. — Ты действительно веришь, что позднее я смогу тебе пригодиться?
— Ты выживешь, — успокоил его маг. — Сегодняшнюю ночь я проведу в этой комнате рядом с тобой. Посмотрим, кто сюда приходит, пока ты спишь…
Когда утром Легорн проснулся, мага рядом не было. Появившийся вскоре Зелд доложил, что их гость спустился в подземелья.
Замок был очень стар. Легорн не мог сказать точно, кто и когда его построил. Но он знал, что дед его деда уже жил здесь. Замок был велик, его главная башня возвышалась над самыми высокими деревьями, веками росшими возле крепостных стен. Наверху было множество комнат, туда вела винтовая лестница, но комнаты эти, сколько себя помнил Легорн, всегда пустовали. Только вороны и летучие мыши залетали внутрь сквозь разбитые окна. Только ветер гулял по заброшенным помещениям, хлопая рассохшимися дверями. Иногда Легорн поднимался туда, чтобы осмотреть свои владения — из окон башни открывался потрясающий вид, отчетливо были видны все деревни, замки соседей, перелески и речушки, отлично просматривались дороги. Лучшего наблюдательного пункта просто не придумать.
Но было в замке место, куда даже Легорн избегал заглядывать, — темный мрачный лабиринт подземелий. Вполне возможно, подземелья эти были старше, чем сам замок. Говорили, что узкие ходы ведут в самое чрево земли. Находились смельчаки, пытавшиеся это проверить, но никто из них не вернулся.
Один только Хурхас вышел оттуда. Но он никогда не рассказывал о том, что видел внизу. Впрочем, Легорн и не желал этого знать.
Маг вернулся через три дня. На плече он нес мешок.
— Вот, — сказал он, вываливая содержимое мешка на пол. — Теперь тебе ничто не грозит.
Легорн приподнялся на постели и посмотрел на нечто черное, бесформенное и нестерпимо вонючее.
— Что это?
— Эта тварь питалась тобой. Она пряталась внизу, но ночами поднималась и понемногу пила твою жизнь.
— Я ничего не чувствовал.
— Она усыпляла тебя. Ты не мог ничего чувствовать. Легорн спустил ноги на пол, зажав пальцами нос, склонился над смердящей тушей.
— Это существо убило моего отца?
— И твою жену.
— И едва не убило меня.
— Да.
— Убери его. Не желаю видеть.
— Хорошо. — Маг щелкнул пальцами, и ослепительное пламя, брызжущее искрами, без остатка поглотило безобразное тело. — Помнишь, что ты сказал мне?
“Я дам тебе все, что захочешь, все, что у меня есть…”
— Да.
— Меня зовут Хурхас. И я еще вернусь.
Он ушел.
И, действительно, он не раз возвращался. Но никогда не требовал обещанного.
До недавнего времени…
Легорн смотрел на огонь и гладил клинок меча. Несколько раз он поднимался, отставлял меч в сторону, брал погнутую кочергу и долго ворошил угли. Бросив очередное полено в гаснущий очаг, он возвращался на свое место, укутывался пледом, клал меч на колени и замирал, наблюдая, как оживает огонь.
Вскоре тьма начала сереть. Обрисовались узкие прямоугольники окон, показались стены. Куда-то исчезла летучая мышь, всю ночь трепыхавшаяся под потолком. Улеглась пурга. Прекратили свою тоскливую перекличку волки.
Наступало утро.
Незаметно для себя Легорн задремал.
Сквозь сон он слышал, как открылась дверь и кто-то вошел.
— Спит, — сказал знакомый голос… — Пусть отдохнет, — откликнулся еще кто-то.
Легорн хотел открыть глаза, но не смог. Мелькнула смутная мысль, что голоса эти могут оказаться голосами из сна. И он тотчас забыл про них.
— Приведем позже.
— А пока куда?
— Пускай посидят в карцере. Только поесть им принеси.
— Ладно.
Дверь тихо закрылась.
Легорну грезилось, что он бредет по темному подземелью, держа в руке факел. Обрывки тьмы прыгают по неровным, сочащимся влагой стенам, и непонятно, чьи это тени — его или тех существ, что прячутся во мраке и тянут, сосут из него жизнь. Тени ли это вообще? Факел вот-вот догорит, и тогда тьма набросится на него, и он уже ничего не сможет сделать. Легорн брел по узкому ходу, мрак был впереди и позади, а стены все смыкались и смыкались. Огонь в руке трепетал, готовый сорваться и улететь прочь. Навсегда. Кто-то подкрадывался сзади. А он даже не мог сказать, в верном ли направлении двигается сейчас. Он просто шел, пока горит огонь. Потому что стоять — это так страшно…
Меч упал, хищно лязгнув, на пол. Легорн вздрогнул и открыл глаза. Осмотрелся, приходя в себя.
Кто-то ведь был здесь, разговаривал. Или почудилось?
Он встал, поднял меч. Встревоженно походил по комнате, выглянул в окно.
На улице уже рассвело. Ночная вьюга намела свежие сугробы, и трое бойцов, сложив доспехи и оружие в стороне, сноровисто орудовали широкими лопатами, расчищая дорожки к казармам. На раскидистых ветвях деревьев расселись вороны, наблюдая за работающими людьми. Небо уже очистилось и светилось прозрачной весенней синевой.
“Скоро конец зимы”, — подумал Легорн, с удовольствием потягиваясь.
Скоро весна.
Он оделся и вышел на улицу.
Бойцы, расчищавшие дорожки, выпрямились, отсалютовали, выбросив кулаки в его сторону. Он узнал их — все они были из его отряда — и поприветствовал ленивым кивком.
“Еще месяц, — подумал он, — и я разорен окончательно”.
Содержать тысячу солдат — дорогое удовольствие. Обычно он обходился немногочисленным гарнизоном, состоящим исключительно из профессионалов. Теперь же ему пришлось созвать всех, даже ополченцев, в мирное время спокойно живущих в своих деревнях, в родных семьях.
Из-за казарм — длинных деревянных бараков — доносились крики и металлический лязг. Легорн неторопливо направился туда.
На просторной площадке, где обычно проходили деревенские ярмарки, под присмотром инструкторов тренировались бойцы. Легорн, не желая, чтобы его заметили, спрятался за стволом дерева и стал наблюдать.
Отрабатывались действия в строю. Выстроившись ровными коробками — в каждой сто воинов: двадцать человек по. фронту, пять шеренг в глубину, — бойцы выполняли команды сотников. В первом ряду стояли мечники, закованные в тяжелые доспехи и вооруженные двуручными мечами. За их спинами выстроились в три ряда копейщики. Замыкали строй воины в кольчугах с клинками обычной длины.
— Раз! — выкрикивал сотник, и передний ряд тяжеловооруженной пехоты расступался, растягивался, разреживался, прикрывая теперь не только фронт, но и фланги.
— Два! — Копейщики опускали свое оружие. Коробка тотчас становилась похожей на дикобраза.
— Атака! — Бойцы синхронно шагали вперед, копейщики делали выпад.
— Смена! — Передняя шеренга копейщиков уходила назад. Впереди оказывался второй ряд.
- Предыдущая
- 36/101
- Следующая
