Корреспондент газеты - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 4
- Предыдущая
- 4/6
- Следующая
— И я с вами! — воскликнул Скотт.
Анерлей в каком-то остолбенении наблюдал за товарищами. Ликуя по случаю важных новостей, эти люди, по-видимому, совершенно забывали о собственном положении. И они сами, и их лагерь, и их слуги находились в пасти льва.
Пока корреспонденты разговаривали, в воздухе раздались жесткие, невыносимые звуки:
«Ра-та-та-та-та!»
И пули засвистали над их головами, сбивая листву с пальм.
Испуганные слуги — их было шесть человек — забегали взад и вперед.
Команду принял на себя хладнокровный Мортимер. Скотт был слишком горяч для всего этого. Его кровь вся кипела, в предвкушении важных событий, которые можно протелеграфировать. Холодный, суровый Мортимер скоро образумил перепуганных слуг.
— Шали хенна! Эгри! — кричал он. — Коего черта вы испугались?
Поставьте вперед верблюдов! Так. Под ноги к ним поставьте ящики и чемоданы. Киэс!Или вы не слыхали никогда свиста пуль? Ослов ставьте вот сюда! Пони отведите назад. Не нужно, чтобы в них попали пули. Ну, эти арабы стреляют еще хуже, чем в 1885 году.
— Однако вот этот выстрел удачен, — произнес Скотт. Совсем близко раздалось шлепанье, точно в воду упал камень.
— В кого попала пуля?
— А вон в того черного верблюда, который жует жвачку. Пока Скотт говорил, животное, продолжая жевать, положило шею на песок и закрыло свои большие черные глаза.
— Этот выстрел стоит мне пятнадцать фунтов, — скорбно сказал Мортимер. — А как вы думаете, сколько их тут против нас?
— Мне кажется — четверо.
— Да, стреляют две безингеровские винтовки. Но здесь могут быть и копьеносцы.
— Не думаю. Это просто маленькая партия стрелков. Кстати, Анерлей, вы никогда еще не были под огнем?
— Никогда, — ответил молодой журналист, чувствовавший страшный нервный подъем.
— Любовь, бедность и война — вот три вещи, которые должен испытать всякий, кто желает жить полной жизнью. Подайте-ка мне эти патроны. И заметьте, Анерлей, боевое крещение, получаемое вами, очень снисходительно. Сидя за этими верблюдами, вы находитесь в такой же безопасности, как если бы вы сидели в курилке литературного клуба.
— Да, здесь безопасно, но не комфортабельно, — произнес Скотт. — Теперь бы хорошо выпить виски с сельтерской водой. Но, право, Мортимер, нам везет. Подумайте, что скажет генерал, когда он узнает, что первое сражение выдержал отряд прессы. Подумайте-ка о представителе «Рейтера»! Он-то торопился в авангард!
— И пенсовые джентльмены тоже останутся с носом. Как на потеху, они безнадежно опоздали.
— Ей Богу, эта пуля, кажется, убила кусавшего меня москита!
— Один из ослов тоже убит.
— Ну, уж это совсем скверно! Как мы теперь повезем наш багаж в Хартум?
— Не огорчайтесь, мой милый. Вы разве забыли, какие великолепные телеграммы мы пошлем в газеты? Я точно вижу напечатанные жирным шрифтом заголовки! «Нападение на коммуникационную линию. Убийство британского инженера. Нападение на представителей прессы».Разве это не хорошо?
— А вот интересно, какой будет следующий заголовок, — произнес Анерлей.
— «Поранение нашего собственного корреспондента!»— воскликнул Скотт, падая на спину.
Но он сейчас же собрался с силами, встал и произнес:
— Пустяки, они меня только слегка щелкнули по колену. Однако становится жарковато, и я теперь, пожалуй, признаюсь, что в литературном клубе в настоящую минуту лучше, чем здесь.
— У меня есть пластырь, если хотите.
— Пластырь потом, а теперь нам предстоит маленькое удовольствие: они нас, наверное, атакуют.
— И то: они приближаются.
— У меня превосходный револьвер, но, к сожалению, он очень сильно отдает. Если мне нужно исправить пищеварение какому-нибудь человеку, я всегда целю в ноги… Боже мой! Они погубили наш котел!
И действительно. Раздался звук, похожий на сильный удар гонга. Ремингтоновская пуля пробила котел, в котором кипела вода, и над костром поднялся громадный клуб пара. Из-за скал раздались дикие ликующие крики арабов.
— Эти идиоты воображают, что они нас взорвали. Теперь они нас непременно атакуют. Уж это будьте благонадежны. У вас есть револьвер, Анерлей?
— Нет, но у меня есть двуствольное охотничье ружье.
— Чувствительный человек! Вы точно предугадывали, что вам нужно. Ну, да ничего, сойдет и ружье. А патроны у вас какие?
— Такие же.
— Ну, ничего, ничего… сойдет! Смотрите, какой у меня револьвер основательный! Но все равно из какого инструмента ни убивать этих мерзавцев.
— Чего тут рассуждать! — воскликнул Скотт. — Надо защищаться, как придется. Женевская конвенция не обязательна для Судана. Давайте-ка обрежем пули, чтобы они были более действенны. Когда я был на войне в Тамане…
— Погодите немножко, — сказал Мортимер, глядя в бинокль, — кажется, они идут…
— Надо заметить время, — произнес Скотт, вынимая часы, — ровно семнадцать минут пятого.
Анерлей лежал за верблюдом, глядя с неотступным вниманием на скалы. Виден был только дым от выстрелов; самих же нападающих видно не было. Что-то страшное и странное было в этих невидимых людях, которые упорно преследовали свои цели и придвигались к ним все ближе и ближе. Он слышал крик арабов после того, как лопнул котел, и затем чей-то громовой голос прокричал что-то по-арабски. Скотт пожал плечами.
— Скажите, пожалуйста, еще не взяли нас, а уже собираются…
Анерлей хотел спросить у Скотта значение этого приказания, но не спросил, боясь, что это отзовется скверно на его нервах.
Стрельба началась на расстоянии ста ярдов. У журналистов дальнобойных винтовок не было, и отвечать на выстрелы они не могли.
Если бы арабы продолжали эту тактику, то журналистам пришлось бы или сделать отчаянную и сопряженную со страшными опасностями вылазку, или продолжать лежать за верблюдами, подставляя себя под выстрелы и ожидая помощи. Но, к счастью, негры не любят сражаться винтовками, о стратегии они понятия не имеют и стремятся всегда к рукопашной. Так и теперь дервиши стали быстро приближаться к врагам.
Анерлей первый увидел человеческое лицо, глядевшее на них из-за камней. Он увидал громадную, мужественную, с сильно развитыми челюстями голову чисто негрского типа. В ушах блестели серебряные серьги. Этот человек поднял вверх руку, в которой держал винтовку.
— Стрелять? — спросил Анерлей.
— Нет, это слишком далеко, ваш выстрел будет совершенно бесполезен.
— Однако какой это живописный негодяй! — произнес Скотт. — Не снять ли нам его, Мортимер? А вот и другой!
Из-за другой скалы выглянул красивый темноволосый араб с черной остроконечной бородой. На голове у него была зеленая чалма, свидетельствовавшая о том, что этот араб — хаджи. Лицо его было нервно и возбуждено. Было совершенно очевидно, что это закоснелый фанатик.
— У них всякой твари по паре, — засмеялся Скотт.
— Этот араб из племени баггарас. Чрезвычайно воинственное племя! Это опасный человек! — заметил Мортимер.
— Да, вид довольно-таки гнусный! А вот и другой негр.
— Целых два. По внешнему виду из племени дингас. Из этого племени вербуются наши черные батальоны. Сражаясь, дингас не думает о том, за кого они сражаются. Они любят войну для войны. Если бы эти идиоты были поумнее, они понимали бы, что арабы — их наследственные враги, и что мы их естественные друзья и союзники. Поглядите-ка на этого дурака, как он лязгает зубами на людей, освободивших его от рабства арабов.
— Но как же вы это объясняете? — спросил Анерлей.
— А вот погодите, как он подбежит поближе, я ему объясню все своим револьвером. Глядите в оба, Анерлей. Они бегут на нас.
И действительно, атака началась. Впереди бежал араб в зеленой чалме, за ним бежал великан-негр с серебряными серьгами в ушах. Другие два негра следовали позади.
Когда дервиши стали спрыгивать один за другим со скалы, Анерлею вспомнились школьные времена, как он и его товарищи прыгали через низкие заборики. Эти дикари были великолепны. Плащи их развевались, сталь зловеще блестела.
- Предыдущая
- 4/6
- Следующая
