Война ведьмы - Клеменс Джеймс - Страница 34
- Предыдущая
- 34/146
- Следующая
Корабль резко остановился. Удивленный Эррил упал на спину в тот самый миг, когда смертоносные тени сомкнулись над местом, где он только что стоял. Рокингем, не более опытный в деле удержания на ногах на шатающейся палубе, сделал шаг вперед и упал на колени.
Эррил попытался было откатиться подальше от Рокингема, но остановился в ужасе.
Морис, опытный мореход Архипелага, устоял на ногах во время удара, схватившись за мачту — лишь для того, чтобы, когда Рокингем споткнулся, волна теней захлестнула его. Темнокожий брат смотрел, не веря своим глазам, как тени ползут вверх по его ногам.
Флинт сделал шаг к нему.
Морис, должно быть, его увидел.
— Нет! Иди к рулю! — приказал он, подняв голову. Его голос был хриплым от боли. Темнокожий брат поднял свой меч. — Спасай корабль! Я разделаюсь с этим демоном.
Темнота уже пожирала его тело. Сквозь тени белела бедренная кость.
Рокингем, все еще на коленях, попытался уползти, но Морис стоял прямо над ним. Когда тени пожрали крепкие ноги Брата, он рухнул, как подрубленное дерево. Он держал свой короткий меч в обоих руках с маской боли на лице. Но его волю растекавшаяся тьма сожрать не могла. Упав, Морис оказался прямо на сжавшейся от страха фигуре Рокингема, и его меч нашел свою цель.
Рокингем поднял руку в бесполезной защите и вскрикнул. Без толку. Морис пронзил грудь демона насквозь своим мечом и упал на голема. Тени поглощали их обоих.
— Морис! — закричал Флинт.
Эррил перекатился и встал на ноги. Тени закружились вихрем, словно что-то всасывало их и затягивало вниз. Из теней раздался жуткий визг, становившийся все пронзительнее по мере того, как вихрь тьмы уменьшался. А потом, еще через мгновение, тьма исчезла.
Джоах подошел к ним. Все молчали.
На палубе остался высокий побелевший скелет, его костлявые пальцы все еще сжимали короткий меч. Морис.
Все потрясенно смотрели, слишком измученные, чтобы что-либо сказать. Облегчение от поражения чудовища сражалось в их сердцах с ужасом от цены, которую пришлось заплатить.
В конце концов Джоах нарушил тишину, зашептав молитву.
— Матерь Верховная, упаси друга нашего и прижми его к груди своей.
Эррил не нашел никаких слов, какие можно было бы добавить, борясь с гневом и печалью. Сколько же еще таких воинов погибнет, прежде чем Аласия станет свободной?
Флинт наклонился и потянулся к скелету. Он с благоговением коснулся белого черепа, потом поднял с палубы что-то серебряное, встал и протянул эту вещицу Джоаху. Джоах принял дар.
Эррил уставился на серебряную звезду в ладони Джоаха. Это была серьга Мориса, символ его древнего ордена.
— Он хотел бы, чтобы она досталась тебе, — сказал Флинт голосом, хриплым от сдерживаемых чувств.
— Я буду носить ее с честью.
Флинт вытер глаза и выпрямился. Его глаза все еще были полны слез.
— Я должен проверить корабль, — сказал он Эррилу. — Судно уже оседает в воде.
Эррил кивнул, чувствуя, что старику нужно, кроме всего прочего, еще и побыть одному. Он только что потерял близкого друга, а оплакивать друга можно только в одиночестве.
Когда Флинт ушел, Джоах указал на скелет.
— А Рокингем? Где кости этого чудовища?
Эррил вспомнил измученный вопль, угасший вместе с тенями.
— Не знаю. Я боюсь, что даже на этот раз он снова сумел избежать смерти.
— Тогда жертва Мориса была напрасной.
— Нет. Может, он и не убил чудовище, но заставил его убраться с палубы. Я не думаю, что мы выдержали бы еще одну магическую атаку.
Джоах кивнул, крепко сжимая в кулаке серебряную звезду.
— В следующий раз, — сказал юноша с таким ядом в голосе, что Эррил обернулся к нему, — я вырву ему сердце собственными руками.
Эррил сжал плечо Джоаха жестом утешения и в первый раз заметил в руке юноши белый посох. Заметил он и алые линии, извивавшиеся на поверхности дерева.
— Дай-ка мне взглянуть на твой посох.
Джоах вывернулся из его хватки и с подозрением спрятал посох за спину.
— Зачем?
Эррил оглядел Джоаха и увидел, что красные потоки связывают юношу с посохом.
— Не зачем. Ты уже ответил на мой вопрос. — Эррил отвернулся, потом добавил через плечо: — Я тебе советую в будущем брать этот посох только рукой в перчатке. Конечно, не во время сражения. Но в твоих жилах не так уж много крови, юноша.
Эррил не обратил внимания на нахмуренный лоб Джоаха и отвернулся, оглядывая дальнюю сторону палубы. Он наконец увидел Елену, сидевшую у перил. Она сидела, обхватив колени руками и спрятав лицо в ладони. Ее плечи тряслись, и Эррил понял, что она плачет.
Он подошел к ней с тяжелым сердцем, увидев, что ее лицо закрыто каскадом рыжих кудрей. Он был не менее виноват в необдуманных действиях Елены и их результате, чем она сама. На следующий день, у Флинта на кухне, он непременно расскажет Елене об этом заклятии. Но сейчас он боялся испугать ее еще больше. Довольно уже потрясений на сегодня. Эррил вздохнул и подошел ближе.
Елена, должно быть, услышала его шаги. Она не подняла головы, и ее ладони заглушили ее слова.
— Мне жаль Мориса, — сказала она. — Я его почти не знала, и все же он отдал свою жизнь, чтобы защитить меня. Мне бы следовало… я могла бы…
— Нет, — жестко сказал он. — Мы сегодня потеряли хорошего человека, но ты не должна брать на себя вину за это. Иначе ты обесчестишь моего друга. Он отдал жизнь, чтобы защитить тебя, и ты должна принять его жертву как должно. Окажи Морису честь, зная, что он спас тебя, и что ты не могла сделать ничего, чтобы это предотвратить.
На несколько мгновений ее рыдания усилились. Эррил молчал. Им нужно было о многом поговорить, и он решил дать ей выплакаться. Наконец он заговорил снова.
— О Джоахе… и о посохе.
При его словах Елена заметно вздрогнула. Она, казалось, глубже ушла в себя, пряча лицо.
— Я думала, что у меня нет выбора, — пробормотала она голосом, полным боли.
— Вероятно, у тебя его действительно не было. Но твое решение лишило возможности выбирать и Джоаха. Ты отобрала у него право выбора.
Она ничего не сказала.
— Ты понимаешь, что ты сделала? — спросил он. — Ты знаешь, что ты создала?
Она кивнула, все еще не поднимая лица.
— Я… создала кровавое оружие. Как те кровавые мечи, о которых ты мне рассказывал. И… и я связала его с Джоахем.
— Да, — сказал Эррил, довольный уже тем, что она поняла, что сотворила ее магия. Он боялся, что, возможно, это сделала ведьма. — Он сильный юноша, и вся твоя семья отличается магическими способностями. Вероятно, после обучения он сможет контролировать это оружие. Но он порывист и своенравен. Эти качества могут привести его к порабощению магией посоха. А что будет — только время покажет.
Елена крепче свернулась в клубок.
— Я уничтожаю всю свою семью.
Эррил опустился на колени рядом с ней.
— Свобода всегда дорого стоит.
— Но почему расплачиваться должна вся моя семья?
Эррил потянулся к ней и обнял ее своей единственной рукой.
— Мне жаль, Елена, — сказал он, крепко прижимая ее к себе. — Это тяжкое бремя, но его несет не только твоя семья. Вся Аласия истекает кровью.
Она задрожала у него в руках, покрепче прижавшись к его груди.
— Я знаю, — прошептала она, и в голосе ее прозвучала такая безнадежность, что Эррилу захотелось всегда держать ее в объятиях, защищая от всего на свете, как сейчас… Они молча сидели, прижавшись друг к другу, еще несколько секунд. Наконец Елена перестала дрожать и подняла руку.
— А это что такое? — спросила она, указывая на отросшие ногти. — Почему это произошло?
Наконец она подняла голову и посмотрела Эррилу в глаза. Ее глаза опухли от слез, ее бледные щеки были залиты слезами. В первый раз он увидел женщину, которая пряталась за мягкими чертами девочки-подростка.
Обрамленные кудрями цвета пламени, зеленые глаза Елены теперь мерцали завораживающими золотыми искрами. К ее высоким скулам хотелось прикоснуться пальцем и провести линию от крепкого подбородка до стройной шеи. Когда она смотрела на него, ее губы слегка приоткрылись — теперь они полностью расцвели тяжелым розовым цветком.
- Предыдущая
- 34/146
- Следующая
