Война ведьмы - Клеменс Джеймс - Страница 20
- Предыдущая
- 20/146
- Следующая
Голоса потухли — уши Мишель внезапно заполнил какой-то рев. Если бы она могла найти свои руки, она бы заткнула уши. Что происходит? У нее была тысяча вопросов, но от шума, ослепительного света и обжигающей боли думать было трудно. И вдруг всеми своими ошеломленными чувствами она ощутила за пределами боли и растерянности… нечто.
Она потянулась к этой сущности, словно утопающая к плывущему бревну — к чему-то, за что можно было уцепиться, к ощутимому в неощутимом пространстве. Оно мерцало и искрилось, словно драгоценный камень на солнце, и медленно двигалось сквозь сущность ее бытия. Что это? Она чувствовала, как эту сущность окружает магия, словно тепло из очага. Казалось, она просачивается через нее, медленно гася боль.
В ее разуме возникло слабое чувство узнавания. Она сделала усилие, чтобы очистить сознание от тумана, и коснулась этой новой магии своими способностями Искателя. У этой магии была необычная структура: плесень, земля и легкая примесь черного угля. Внезапно Мишель поняла, что это за магия. Та самая магия, которую она почувствовала в кладовке Мамы Фриды среди сушащихся трав и полок с лекарствами. Что-то, рожденное за пределами Аласии.
А магия все росла и становилась ее частью. Источник стихийной силы подобрался ближе, словно из какой-то бездны, скользя и извиваясь по направлению к ее спрятавшемуся разуму. По мере приближения магия становилась сильнее. Вокруг этого источника вились синие и зеленые вихри, гасившие ослепительный свет. А потом он добрался до Мишель, выжигая ее магию, топя ее в себе. Мишель почувствовала, что из нее вырвали что-то жизненно важное.
Мишель задохнулась; она не могла дышать. Источник силы заполнил и окружил ее. Она забилась, внезапно почувствовав, как в тело вернулись ощущения.
— Держи ее за руки! Прижми ее к полу!
— Я не могу…
— Чтоб тебя! Сядь на нее, если не можешь по-другому, птичка недокормленная!
Мишель задыхалась. Она попыталась вдохнуть и закашлялась.
— Тикал… Тикал… Тикал…
— Убери свой хвост с дороги! — Визг обеспокоенного зверька. — Пора, Мерик! Пакаголо поднимается из ее глотки. Сейчас она умрет или оживет.
— Матерь Верховная!
— Помоги мне удержать ее челюсти открытыми. Дай мне кляп. Нет, не этот! Вон тот! — Приглушенное ругательство. Потом Мишель почувствовала у своего уха чьи-то губы. — Не борись с ней. Дай ей пройти.
Мишель не знала, что имеет в виду старуха. Ее спина внезапно изогнулась в дикой судороге. Из глаз брызнули слезы.
— Держи ее!
Потом Мишель закричала — резкий крик, словно жизнь вырвалась из ее тела. И в каком-то смысле так оно и было. Мишель почувствовала, что, пока она кричит, что-то выползает из ее глотки и выскальзывает изо рта. Она закашлялась, а то, что она извергла из себя, скользнуло по языку и покинуло ее тело.
Когда ее глотка освободилась, ее извивающееся тело упало на землю, а с губ слетели дрожащие вздохи. Из тьмы проступили размытые образы: лица, движение, слабый свет. Она подняла руку к лицу. Рука была покрыта потом. С каждым вздохом Мишель видела все четче и четче.
— Лежи, дитя. Отдохни. Не открывай глаз.
Мишель не спорила, слишком слабая, чтобы сопротивляться. Она просто послушалась. Она почувствовала, что лежит на столе. Не на мягкой постели, а на голых досках. Но она не двигалась. Она чувствовала, как ее руки и ноги расслабляются и перестают дрожать. Ее дыхание выравнивалось, а влажная кожа становилась прохладной. Кто-то открыл поблизости окно, и от свежего ветра у нее по коже побежали мурашки. Внезапно она осознала, что обнажена.
Смущение и застенчивость наконец заставили ее открыть глаза. Свет ударил ее по глазам, она моргнула, но это был всего лишь мягкий свет восходящего солнца из окна. Рядом звучал шепот:
— …жить, но понадобятся укусы пакаголо, чтобы поддерживать ее.
Мишель приподнялась на локте. С ее губ сорвался стон. Ее мышцы болели так, словно она всю ночь сражалась двумя мечами.
Оглянувшись, Мишель увидела, что она находится в кладовой целительницы. Комнату заполняли ряды деревянных полок, уставленных бутылками, фляжками и мешочками, их не было только в задней части комнаты, где стоял деревянный стол, на котором она лежала. На стене рядом висело множество маленьких проволочных клеток. Из этих клеточек выглядывали странные зверьки, их глаза поблескивали в утреннем свете. Потрясающая коллекция животных: бескрылые пернатые существа, ящерицы с ребристыми гребнями вдоль спин, маленькие пушистые грызуны, которые раздували грудь и шипели на каждое ее движение. Мишель много путешествовала в свое время и знала, что эти зверьки родом не из Аласии, а из дальних земель.
Мишель села, увидев Маму Фриду, которая шла к ней от клеток. За ней следовал Мерик, обмотанный повязками, опираясь на костыль. За эльфом шел Фардайл. По крайней мере волк, спрятавшийся в конюшне, тоже ухитрился избежать хватки иллгарда.
Подойдя к столу, Мама Фрида закутала Мишель в одеяло и помогла ей сесть на краю стола.
— Скоро к тебе должны вернуться силы.
— К-как? — спросила Мишель заплетающимся языком. — Яд…
— Экстракт белладонны, — ответила Мама Фрида. — Достаточно распространенный яд… но у меня есть кое-какие свои способы.
Мишель поняла, что старуха увиливает от прямого ответа.
— Скажи мне.
Мама Фрида взглянула на Мерика, он кивнул.
— В конце концов ей все равно придется узнать, — сказал эльф.
Целительница обернулась к ближайшей клетке позади стола. Мишель, все еще ощущая одеревенение в теле, повернула голову.
— В Ирендле, — сказала Мама Фрида, открывая замок маленькой клетки, — джунгли полны разных ядов, но повсюду в природе существует равновесие. Боги джунглей создали особое существо, чтобы помогать нашим племенам защищаться от этих ядов. — Мама Фрида обернулась. Вокруг ее запястья и пальцев обернулась пурпурного оттенка змейка с синими и зелеными полосками. — Мы называем их пакаголо. На языке моего народа это означает «дыхание жизни». Эти змейки буквально пропитаны природной магией. Укус большинства змей ядовит, но укус пакаголо высасывает яд из тела.
Мама Фрида протянула змейку Мишель, чтобы та рассмотрела ее поближе. Мишель протянула руку, заинтересовавшись таким необычным животным. Из чешуйчатых челюстей высунулся маленький красный язычок и облизал один из ее пальцев. Потом змейка вытянулась и скользнула с руки целительницы на ладонь Мишель. Она думала, что змейка окажется холодной и скользкой, но чешуйчатая шкурка оказалась до странности теплой и гладкой. Змейка медленно поползла вверх по ее руке и обернулась вокруг ее запястья, словно экзотический браслет.
Фардайл подошел поближе и принюхался к змейке.
Мишель подняла глаза от змейки. Что-то было не так.
— Я проглотила свой собственный яд, — сказала она. — Я знаю, как он действует. Он убивает почти мгновенно. Человеку, отравленному этим ядом, просто нельзя успеть помочь.
Мама Фрида вздохнула и кивнула.
— Да, ты права. Но мой народ не зря так назвал эту змейку. Пакаголо действительно обладают «дыханием жизни». Они умеют не только исцелять отравленных, но и возвращать к жизни недавно умерших от яда.
— Как это возможно?
Мама Фрида пожала плечами.
— В этом случае недостаточно укуса. Змейка должна оказаться внутри тела умершего.
Мишель прищурилась, но не вздрогнула. Они никогда не пряталась от реальности, какой бы суровой и уродливой та ни была. Она вспомнила, как чувствовала у себя в животе что-то извивающееся, тошноту, магию, пронизывавшую ее плоть. Эта змейка побывала в ней. Она даже вспомнила, как змейка выскальзывала из ее глотки и рта.
— Оказавшись внутри, она своей магией высасывает яд из тканей и наполняет тело своим духом. Она становится частью возвращенного к жизни. — Последняя фраза, казалось, тревожила Маму Фриде. Она отвернулась от Мишель.
Мерик шагнул вперед.
— Скажи ей все.
Мама Фрида повернулась обратно. Ее губы были плотно сжаты.
— Эта змейка теперь единое целое с тобой. Вы связаны. Вы живете одной жизнью.
- Предыдущая
- 20/146
- Следующая
