Тайны летней ночи - Клейпас Лиза - Страница 4

• Предыдущая
• 4/67
• Следующая

Эванджелин тихо фыркнула и пальцем откинула ярко-рыжий локон, упавший на лоб. Улыбка добавила блеска ее круглым голубым глазам, а щеки под россыпью золотых веснушек вспыхнули румянцем. Похоже, внезапное ощущение единства временно заставило ее забыть о застенчивости.

— Н-непонятно по-почему у в-вас нет поклонников. В-вы здесь самая красивая, и мужчины д-должны были падать к вашим н-ногам, умоляя потанцевать с ними.

Аннабел грациозно пожала плечиком:

— Никто не хочет жениться на бесприданнице.

Только в сказочном царстве любовных романов герцоги женились на бедных девушках, в реальности же герцоги, виконты и им подобные были обычно обременены огромной финансовой ответственностью по содержанию больших поместий и многочисленных родственников, не говоря уже о помощи арендаторам. Богатый аристократ так же нуждался в состоятельной невесте, как и любой бедняк.

— Никто не желает жениться на американке из семьи нуворишей, — вторила Лилиан. — Наша единственная надежда обрести корни — выйти замуж за аристократа с английским титулом.

— Но у нас нет поручительницы, — вставила Дейзи, миниатюрная, похожая на озорного эльфа сестра Лилиан, такая же, как она, белокожая, темноволосая и кареглазая. Лукавая улыбка коснулась ее губ.

— Если случайно знаете какую-нибудь милую герцогиню, готовую принять нас под свое крылышко, мы вам будем очень обязаны.

— Н-не поверите, но я вовсе не хочу искать мужа, — призналась Эванджелин. — П-просто пережидаю сезон, потому что мне больше нечего делать. Я слишком стара, чтобы оставаться в школе. А мой отец… — Она тяжело вздохнула. — С-собственно говоря, остался только один сезон, прежде чем мне исполнится двадцать три. Тогда я оф-фициально смогу считаться старой девой. П-поско-рее бы!

— Значит, двадцать три — это последний предел? — спросила Аннабел с полушутливой тревогой и закатила глаза к небу. — Господи, я понятия не имела, что меня давно пора положить на полку!

— А сколько вам? — не выдержала Лилиан.

Аннабел посмотрела по сторонам, опасаясь, что разговор подслушивают.

— В следующем месяце будет двадцать пять.

Столь ужасающее откровение не могло не вызвать сожалеющих взглядов.

— Вам ни за что не дашь больше двадцати одного, — поспешила утешить Лилиан.

Аннабел с силой сжала футляр карточки, словно стараясь спрятать его от посторонних. Ничего не скажешь, время летит быстро. Это ее четвертый и скорее всего последний сезон. Пятого она не вынесет. Да и как это будет выглядеть? Нелепая дурочка, старающаяся поймать жениха… Нужно как можно скорее что-то предпринять, иначе они просто не смогут платить за обучение Джереми и будут вынуждены переехать из скромного домика куда-нибудь вроде дешевого пансиона. И едва начнется скольжение вниз, обратного пути наверх уже не будет.

За шесть лет, прошедших после смерти отца Аннабел, скончавшегося от разрыва сердца, финансовое положение семьи катастрофически ухудшилось. Женщины всячески пытались это скрыть, притворяясь, что у них по-прежнему полдюжины слуг вместо одной заморенной кухарки, выполнявшей заодно работу горничной и старого лакея. Перелицовывали полинявшие платья, продавали камни из украшений, заменяя их стразами. Аннабел бесконечно устала от постоянных усилий обмануть весь свет, хотя этот самый свет, похоже, был прекрасно осведомлен о том, что семья балансирует на грани пропасти. В последнее время Аннабел начала получать тайные предложения от женатых мужчин, многозначительно твердивших, что ей стоит только попросить о помощи, как они готовы на все. Не было необходимости уточнять, во что ей обойдется расплата за эту помощь: Аннабел прекрасно сознавала, что обладает всеми задатками первоклассной содержанки.

— Мисс Пейтон, — поинтересовалась Лилиан, — как вы себе представляете идеального мужа?

— О, — с неуместной беспечностью отозвалась Аннабел, — любой аристократ подойдет.

— Любой? — скептически переспросила Лилиан. — Как насчет приятной внешности?

Аннабел пожала плечами:

— Неплохо, но не обязательно.

— А как насчет страсти? — не выдержала Дейзи.

— Определенно нежелательно.

— Ума? — подсказала Эванджелин.

— Как получится. Вполне допустимо.

— Обаяния? — допытывалась Лилиан.

— Опять же допустимо.

— Вижу, вам много не надо, — сухо бросила Лилиан. — Лично я добавила бы несколько условий. Мой аристократ должен быть красивым брюнетом… превосходным танцором… и никогда не спрашивать разрешения меня поцеловать.

— А я хочу выйти за человека, прочитавшего все сочинения Шекспира, — объявила Дейзи. — Спокойного, романтичного… а еще лучше очкарика. И он должен любить поэзию, природу и не иметь большого опыта по женской части.

Старшая сестра выразительно подняла глаза:

— Какое облегчение знать, что мы никогда не станем соперничать из-за одного и того же мужчины!

Аннабел обратилась к Эванджелин:

— А вы, мисс Дженнер? Какой муж подошел бы вам лучше всего?

— Эви, — пробормотала девушка, так отчаянно краснея, что лицо почти слилось с ярко-рыжими волосами. Она явно боролась с собой: болезненная робость и стремление к замкнутости никак не способствовали откровенности с почти незнакомыми людьми. — Полагаю… хотелось бы, чтобы он был д-д-добр и… — Она осеклась и с самоуничижительной улыбкой покачала головой: — Не з-знаю. Просто чтобы л-любил меня. По-настоящему.

Эта речь неожиданно тронула Аннабел и наполнила странной меланхолией. Для нее любовь была роскошью, на которую она никогда не позволяла себе надеяться. Слишком уж легкомысленно требовать какой-то любви, когда речь идет об элементарном выживании.

Однако она дружески коснулась затянутой в перчатку руки девушки.

— Желаю вам найти такого, — искренне шепнула она. — Может, и не придется долго ждать.

— Похоже, все мы нуждаемся в помощи в той или иной форме, — заметила Лилиан, доброжелательно, но оценивающе оглядывая Аннабел.

— Хмм… я не возражала бы попробовать на вас…

— Что именно? — вскинула брови Аннабел, не зная, смеяться или возмущаться.

— До конца сезона осталось всего несколько недель, — пояснила Лилиан. — А это, полагаю, ваш последний. То есть, говоря без обиняков, мечты выйти за человека вашего же круга испарятся в конце июня.

Аннабел настороженно кивнула.

— В таком случае предлагаю…

Лилиан вдруг замолчала.

Проследив за направлением ее взгляда, Аннабел тихо застонала при виде высокого темноволосого мужчины.

Джентльмен, так неожиданно помешавший интересной беседе, оказался Саймоном Хантом — человеком, с которым никто из четверых не желал иметь дела — и по вполне веским причинам.

— Прошу учесть, — пробормотала Аннабел, — что для меня идеал мужа должен быть полной противоположностью мистеру Ханту.

— Какой сюрприз, — съязвила Лилиан, поскольку все были совершенно согласны с вышесказанным.

Можно простить человека за стремление подняться повыше по социальной лестнице, если при этом он обладает манерами и лоском, достойными истинного члена общества. К несчастью, Саймон Хант не мог похвастаться такими качествами. Невозможно вести учтивый разговор с собеседником, который всегда говорит то, что думает, независимо от того, какими нелестными и даже оскорбительными бывали его высказывания.

Вероятно, мистера Ханта можно назвать красивым. Аннабел предполагала, что некоторые женщины находили его мужественное лицо и мускулистую фигуру достаточно привлекательными. Даже она была вынуждена признать, что есть нечто неотразимое во всей этой едва сдерживаемой мощи, заключенной в строгую черно-белую клетку официального вечернего костюма. Однако грубость и сварливость характера легко затмевали весьма спорные достоинства Саймона Ханта. Его натуре равно были чужды чувствительность, идеализм или тонкое восприятие элегантности и светской грации… сплошные фунты и пенсы, эгоистическая, хваткая расчетливость. Любой человек в его положении совестился бы столь вопиющих недостатков воспитания, но Хант, очевидно, задумал превратить порок в добродетель, поскольку обожал издеваться над обычаями, ритуалами и приличиями аристократов. Холодные черные глаза постоянно искрились весельем, словно он насмехался над всеми и каждым.

• Предыдущая
• 4/67
• Следующая