Сладкий папочка - Клейпас Лиза - Страница 59

• Предыдущая
• 59/83
• Следующая

Потратив всю вторую половину дня на то, чтобы набрать на компьютере рукопись Черчилля, я с удивлением обнаружила сестру с Гейджем на кухне, за столом, заваленным различными принадлежностями – какими-то инструментами, проволокой, кусочками дерева, батарейками, клеем и линейкой. Бережно держа в руке светящуюся модель жука, он макетным ножом делал в ней глубокие надрезы.

– Что это вы делаете?

Две головы – одна черная, другая платиновая – поднялись.

– Одну маленькую хирургическую операцию, только и всего, – отозвался Гейдж, ловко извлекая из тела жука прямоугольный кусочек пенопласта.

Глаза Карринггон горели радостным возбуждением.

– Либерти, он вставляет в нашего жука настоящий свет! Мы собираем электрическую цепь с проводами и выключателем – нажмешь на него, и жук засветится.

– О! – Ошеломленная и растерянная, я подсела к ним за стол. Я всегда ценила помощь. Но никогда не ожидала, что именно Гейдж примет участие в нашем деле. Я не знала, Карринггон ли его втянула или он сам вызвался помочь, и не совсем понимала, отчего, видя их так дружно работающими вместе, у меня было так тревожно на сердце.

Гейдж терпеливо показывал Карринггон, как собирать цепь, как держать в руке отвертку и как ею пользоваться. Он держал кусочки крошечной распределительной коробки, которые Карринггон намазывала клеем. От его негромких похвал ее маленькое личико, полное воодушевления, сияло. К несчастью, под тяжестью лампочки и проводов сделанные из ершиков для чистки трубок лапки жука подломились. Глядя, как Гейдж с Карринггон растерянно взирают на распростертое на столе насекомое, я подавила улыбку.

– Светлячок с сонной вялостью, – проговорила Каррингтон, и мы трое прыснули со смеху.

Гейдж потратил еще полчаса, чтобы укрепить лапки жука с помощью проволоки от вешалки. Водрузив законченную модель в центр кухонного стола, он выключил свет в кухне.

– Ну, Карринггон, – сказал он, – давай попробуем.

Сгорающая от нетерпения Карринггон схватила распределительную коробку и щелкнула включателем. Светляк замигал с равными промежутками времени, и Карринггон издала победный вопль.

– Как здорово! Либерти, смотри, какой у меня жук!

– Отличный, – подтвердила я, широко улыбаясь ее ликованию.

– Давай пять, – сказал Гейдж Карринггон, поднимая руку. Но Каррингтон, к его изумлению – и моему тоже, – на его руку даже не посмотрела. Вместо того чтобы в ответ ударить ладонью о его ладонь, она бросилась к нему и обняла за талию.

– Ты лучше всех, – сказала она, прижимаясь к его рубашке. – Спасибо тебе, Гейдж.

С минуту он оставался стоять неподвижно, просто молча смотрел на белокурую головку Каррингтон сверху вниз. А потом его руки легли ей на спину. Она, повиснув у него на поясе, продолжала с улыбкой на него смотреть, задрав кверху голову, и он ласково потрепал ее по голове.

– Да ты почти все сама сделала, золотко. Я совсем чуть-чуть помог.

Какое-то время я стояла поодаль, дивясь, как легко они подружились. Каррингтон всегда ладила с мужчинами, годящимися ей в дедушки, с кем-то вроде мистера Фергусона или Черчилля, но моих бойфрендов дичилась. Что это она вдруг так прониклась к Гейджу, я никак не понимала.

Ей нельзя было к нему привязываться: ведь он в ее жизни не навсегда. Расставание с ним лишь добавило бы ей разочарований, возможно, даже разбило бы сердце, а оно для меня было слишком драгоценным, чтобы допустить такое.

Наконец Гейдж, лукаво улыбаясь, посмотрел в мою сторону, и я не могла не улыбнуться в ответ. А потом отвернулась якобы для того, чтобы убраться в кухне. И принялась собирать обрывки проводов, с такой силой сжимая их в руках, что кончики пальцев побелели.

Когда мы с Черчиллем работали над главой из его книги «В чем польза паранойи», он объяснил мне, что такое стратегическая точка перегиба. «Стратегическая точка перегиба, – сказал он, – это фундаментальные изменения в жизни компании, связанные либо с внедрением более совершенных технологий, либо с какими-то новыми обстоятельствами, которые требуют новых принципов ее существования. Пример тому – раздробление империи «Белл» в 1984 году и выход на рынок плейеров компании «Эппл» с их айподом. Стратегическая точка перегиба может либо поднять бизнес на небывалые высоты, либо погубить, не оставив ни малейшей надежды на его возрождение. Но как бы то ни было, а правила игры после этого меняются навсегда».

Стратегический перегиб в наших с Гейджем отношениях наступил в уик-энд, после того как Каррингтон сдала в школе своего жука. Было позднее воскресное утро. Каррингтон побежала гулять, а я долго сидела в душе. День выдался холодный, дул сильный, пронизывающий ветер. Прилегающая к Хьюстону равнина лишена каких бы то ни было препятствий для ветра, на горизонте не увидишь даже редкой растительности в виде мескитовых деревьев, способных зацепиться за кромку неба, и ветру есть где разгуляться и набрать силу.

Я оделась в футболку с длинными рукавами и джинсы, поверх накинула шерстяной толстый кардиган с капюшоном. Вопреки своему обыкновению я не стала, как это делала каждый день, распрямлять волосы, чтобы они были гладкими и блестящими. В этот день я решила не возиться, и мои буйные кудри рассыпались по плечам и спине.

Я прошла через комнату для приемов с высокими потолками, где Гретхен раздавала указания бригаде профессиональных декораторов, украшавших дом к Рождеству. Основной темой декора она в этом году выбрала ангелов, вынудив, таким образом, декораторов взгромоздиться на высокие стремянки под самый потолок, чтобы развешивать херувимов, серафима и сваги из золотистой материи. Звучала рождественская музыка: Дин Мартин с лихой элегантностью пел «Беби, на улице холод».

Слегка подтанцовывая в такт музыке, я вышла во двор. Из-за дома доносились скрипучий смех Черчилля и счастливый визг Каррингтон. Я натянула на голову капюшон и побрела на звук.

Черчилль в своем кресле-каталке сидел в углу патио лицом к склону холма в северной части сада. Увидев сестру, я буквально остолбенела: она стояла перед подвесной дорогой. Наверху перед спуском был укреплен трос с кареткой, которая скользила по нему сверху вниз.

Гейдж, в джинсах и старом синем свитере, закреплял конец троса, а Каррингтон его все подгоняла.

– Ну-ну, осади малость, – сказал он, улыбаясь ее нетерпению. – Дай убедиться, что он тебя выдержит.

– Ну все, я еду, – решительно заявила она, хватаясь за каретку.

– Да погоди ты, – остановил ее Гейдж, дергая за трос, чтобы его опробовать.

– Не могу ждать!

Гейдж расхохотался:

– Ну тогда ладно. Свалишься – я не виноват.

Я с содроганием заметила, что канат натянут чрезмерно высоко. Если он оборвется, Каррингтон несдобровать – как пить дать свернет себе шею.

– Нет! – завопила я, бросаясь вперед. – Каррингтон, не надо!

Она, улыбаясь во весь рот, обернулась ко мне:

– Эй, Либерти, смотри! Я сейчас полечу!

– Стой!

Но она, упрямый маленький ослик, и не думала меня слушать, уцепилась за каретку и оттолкнулась от пригорка. Ее хрупкая фигурка стремительно понеслась над землей, слишком высоко, слишком быстро, штанины джинсов хлопали по ногам. Она радостно завизжала. У меня перед глазами на миг помутилось, зубы сжались от рвущего душу звука. Я побежала, ковыляя, вперед и оказалась возле Гейджа почти одновременно с Каррингтон.

Он легко поймал ее и, сняв с каретки, поставил на землю. Оба смеялись и вопили что есть мочи, не замечая меня.

Я слышала, как Черчилль позвал меня с патио, но не откликнулась.

– Я же просила тебя подождать, – накинулась я на Каррингтон, чувствуя, как от облегчения и ярости голова идет кругом. Остатки пережитого страха еще клокотали у меня в горле. Каррингтон внезапно умолкла и побледнела, уставив на меня круглые голубые глаза.

– Я не слышала, – сказала она. Это было ложью, и мы обе это знали. Заметив, как она бочком пододвинулась к Гейджу, точно ища у него защиты – от меня! – я просто взбесилась.

• Предыдущая
• 59/83
• Следующая