Приди ко мне, любовь - Клейпас Лиза - Страница 31
- Предыдущая
- 31/84
- Следующая
– Но признайся, ты ведь все бы отдала за то, чтобы на моем месте сейчас был Даниэль Коллиэр. Ты бы продала душу дьяволу, чтобы сейчас он был с тобой в постели вместо меня, осмеливающегося смеяться над тобой, пытающегося пробудить тебя, твои чувства, а не лежать, как восковая кукла.
– Да! – закричала она, приведенная в бешенство его сарказмом. – Да, я хочу, чтобы на твоем месте был он!
Его красивое лицо затмила усмешка, больше похожая на гримасу.
– Маленькая глупышка. Ты хочешь этого только потому, что он не захотел иметь с тобой дела. А ты знаешь почему?
Она больше не могла сносить его ядовитых насмешек. Попытавшись отпрянуть от него, она прошипела:
– Из-за тебя.
Казалось, он не прореагировал на ее слова, лишь лицо его побледнело, а нижняя губа немного покривилась.
– Ну наконец-то ты произнесла это. Конечно, проще обвинить меня во всем случившемся, не вспоминая о том, что ты говорила той ночью. Зачем ты приняла мое предложение, если ты действительно так думаешь? Вы маленькая лгунишка, миссис Рэйн.
– Но я любила Даниэля столько лет! – сказала она дрожащим от гнева голосом. – Как ты осмелился подумать, что какие-то несколько месяцев смогут изменить это? Ты не понимаешь настоящей любви, думаешь, что все можно заменить постелью.
– Настоящая любовь, – небрежно повторил он. – Я скажу тебе правду, Люси, скажу, почему он не захотел иметь с тобой ничего общего. И вовсе это не из-за меня. Просто наконец он понял, что не сможет удовлетворить все твои желания. Ты ждала от него вещей, на которые он просто не был способен, включая и некоторые детали и тонкости в постели. Он никогда не смог бы удовлетворить тебя. Ты хотела от него слишком многого, но единственное, на что он был способен, это постоянно осаждать твои желания и ставить тебя на место. Однако он не глуп и понял, что на этом долго не протянешь.
– Он удовлетворял меня, – упрямо сказала Люси. – И все это твои выдумки.
– Да. И поэтому всякий раз, когда его не было поблизости, ты с таким нетерпением рвалась ко мне. Только потому, что он тебя удовлетворял.
– Я делала это из-за жалости!
– Жалости? О да. Извини, я не догадался, что это жалость двигала тобой, когда ты отвечала на мои поцелуи в то утро, после пожара.
– Ты сделал это преднамеренно. Ты решил соблазнить меня так, чтобы кто-нибудь обязательно увидел.
– Я не удивлюсь, если ты скажешь, что я специально устроил пожар, чтобы выманить тебя из дома. Как просто! Обвинить всех, кроме себя самой. А что, если в этом была только твоя вина? А что, если Люси решила помочь другому мужчине соблазнить ее, чтобы Даниэль обязательно узнал об этом и приревновал ее?
– Но это не правда! – сказала она, захлебываясь от ярости. – Ни в какой ревности не было необходимости! Все было прекрасно, пока не появился ты!
– Я не сомневаюсь, что все было на высшем уровне во время вашей трехлетней помолвки. Три года! А ты была все еще невинна и чиста, как только что отчеканенная монета. Бьюсь об заклад, что ты умоляла его о близости, что до смерти надоела ему своими приставаниями. А он в это время пытался внушать тебе понятия о чести и достоинстве. Что же сдерживало его? Почему он не сделал тебя своей?
– Он любил, он уважал меня!
Хит с неприязнью отпустил ее и поднял с пола брюки.
– А что, скажи на милость, делать с этим уважением? – сказал он грубо. Застегивая брюки и собирая в охапку свою одежду, он направился к двери. – Просто он понял, что не знает, как обращаться с тобой. Он осознал, что у него нет ни сил, ни времени, ни, черт возьми, терпения возиться с тобой. Но ты никогда не поверишь в это. Ты собираешься всю жизнь мечтать и представлять, как это было бы с ним, вместо того чтобы постараться понять, как все замечательно может быть у нас.
– Но ведь ты затеял этот спор сегодня.
– Не делай из себя страдалицу. Несчастную, совращенную Люси. Скорее я отправлюсь воевать с одной рукой, чем попытаюсь изменить твое мнение о бывшем женихе-совершенстве.
Люси ничего не ответила, только еще больше натянула одеяло.
– Дай мне знать, когда наконец ты решишь повзрослеть, – прибавил Хит. Теперь его голос звучал намного сдержаннее, чем раньше. С этими словами он тихо закрыл дверь. Люси предпочла бы, чтобы он изо всех сил хлопнул ею.
Люси не хотелось просыпаться. Она знала, что чувство вины начнет преследовать ее, как только она откроет глаза. Кутаясь в одеяло, она старалась не обращать внимания на солнечный свет, льющийся в окно. Во рту был такой вкус, будто всю ночь она жевала мел. Полусонными глазами она обвела пустую комнату. У нее страшно болела голова, в ушах стоял мучительный грохот. Спрятав голову под подушку, Люси застонала, вспомнив все, что произошло ночью. Она так много всего наговорила. Она ни за что не должна была говорить этого, все это нужно было бы тщательно скрывать. Ослепленная гневом, она не думала, что говорит.
Теперь ей казалось, что все это делал какой-то другой человек, а не она, так не любящая причинять боль другим. Конечно, ее гордость была задета всем тем, что высказал Хит, но все же раскаяние за свои слова переполняло ее. Его поведение не оправдывало ее.
Как бы ей хотелось, чтобы они не говорили о Даниэле. Конечно, она до сих пор любит его. Такая любовь не может исчезнуть бесследно, и, конечно, ее до сих пор преследуют воспоминания о том, что было между ними: как они вместе смеялись, обнимали друг друга, как гуляли у реки, вдыхая аромат распускающихся ив; она вспоминала их нежные поцелуи и долгие объятия. И даже теперь, будучи замужем за другим, она не могла до конца поверить, что все это уже не вернется. Она не хотела, чтобы Хит страдал из-за этого, не хотела быть плохой женой. Все произошло из-за его сверхъестественной власти над ней, только он мог вызвать в ней подобный гнев.
Интересно, он все еще сердится на нее? А что же ему остается делать? «Я не хочу встречаться с ним», – со страхом подумала она. Но глупо оставаться в постели, слыша, что он давно уже встал и что-то делает на кухне. Ей нужно встать, спуститься вниз и встретиться с ним лицом к лицу, невзирая ни на что. Медленно она встала с кровати. Густой аромат свежезаваренного кофе наполнял воздух. Сознание того, что Хит сам сварил себе кофе, усилило ее угнетенность. «Я его жена, – виновато думала она. – Теперь это моя обязанность».
Хит сидел на кухне. Смуглыми руками он сжимал большую кружку с кофе. Его растрепанная светлая голова покоилась на высокой спинке стула. Он чувствовал себя совершенно опустошенным после бессонной ночи. Он всегда старался смотреть правде в глаза. Человек никогда не научится держать себя в руках, пока будет лгать сам себе. Только во время войны он мог позволить себе подобный идеализм. Как и остальные, он был слишком твердолобым, чтобы осознать свое поражение. До тех самых пор, пока их не унизили и не втоптали в грязь. Только тогда к нему пришло разочарование.
Теперь он вырвал у судьбы еще один шанс – шанс снова наслаждаться жизнью, снова любить, но сам же, не желая этого, не смог им воспользоваться. Теперь Люси будет ненавидеть его. Он не хотел этого. Выйдя на крыльцо, он полной грудью вдохнул свежую утреннюю прохладу и посмотрел на дорогу, ведущую в город.
Они были такие разные, так мало общего было между ними! Она никогда не знала лишений и нужды, ей был неведом страх, она не знала, что значит иметь все и все разом потерять, она не знала ничего из того, что сделало его таким, какой он есть. Ничего удивительного, что она не понимает его. Ничего удивительного, что и он так плохо понимает ее. Но все равно он понимает ее лучше, чем Даниэль Коллиэр. Он понимает ее настолько, что может привести ее в бешенство, но он должен держать себя в руках. Чего бы это ему ни стоило, он будет держать себя в руках.
– Хит? – Он услышал ее робкий голос. Медленно пошел обратно в кухню. Прислонившись к косяку, пристально посмотрел на нее.
Его растрепанный вид вызвал у Люси какое-то необъяснимое чувство. Она никогда еще не видела взрослого мужчину в таком виде. Ее отец всегда был одет и тщательно выбрит, когда приходил к завтраку. А на лице Хита пробивалась щетина, волосы были не расчесаны. Но она была рада видеть его именно таким: загорелый, гибкий, в серых брюках и в расстегнутой рубашке. Он едва заметно улыбался, казалось, что он вполне спокоен, но она без труда почувствовала, что это напускное спокойствие.
- Предыдущая
- 31/84
- Следующая
