Приди ко мне, любовь - Клейпас Лиза - Страница 15
- Предыдущая
- 15/84
- Следующая
Эта гневная тирада не остановила Хита, и, как бы констатируя факты, он продолжал:
– Клянусь, ваш мил-дружок и не собирается переспать с вами. Хотя ему не то что нужно – необходимо это сделать. Если, конечно, он еще считает себя мужчиной.
– Да как вы смеете говорить мне такое? Ни один джентльмен… – от ярости у Люси перехватило дыхание.
– Увы, увы, ко мне это понятие неприменимо. – Фраза была произнесена тоном, исполненным глубочайшего сожаления. Лицо выражало те же чувства – раскаяние, горечь и скорбь. Словно умоляя, Хит произнес:
– Ну пожалуйста, Синда, не сердитесь на меня. Таким уж меня воспитали, уж такой я есть. Вы же знаете, мы, виргинцы, народ темный, грубый, не то что янки-джентльмены.
– Почему вы меня так называете?
– Синда? Потому что, кроме меня, вас так не зовет никто.
Люси нахмурилась. Ей хотелось, чтобы ее строгий взгляд выражал гнев, но попытка не удалась. Девушка отчетливо представила себе, что будет дальше. Хит, конечно же, добьется своего: очарует ее и вернет доброе расположение духа за оставшееся до конца тура время. Но самое главное, что поняла Люси, – у нее нет сил сопротивляться ему.
Хит Рэйн оказался прав: слухи о том, что целомудренная невеста танцевала на балу с конфедератом, очень скоро достигли ушей жениха-пуританина. Однако сплетни вызвали у Даниэля не вспышку гнева, как того ожидала Люси, а нечто худшее. На следующий день после обеда он пришел в дом Кэлдуэллов. Даниэль держался более чем сдержанно. В его взгляде читалось замешательство, сквозь которое проступала глубокая обида. Чувство тяжелой, неискупаемой вины обрушилось на Люси. Молодые люди молча проследовали в гостиную; Даниэль сел рядом с девушкой, взял ее за руку и неожиданно резко сжал кисть своими сильными пальцами. Это была секундная вспышка гнева, но он тут же взял себя в руки. Люси же, испытав боль, ощутила прилив мужества и с отчаянием обреченного приготовилась парировать обвинения своего суженого.
– Люси, наша помолвка тяготит тебя, ты страдаешь от того, что мы обручены? – Даниэль старался говорить спокойно, медленно и четко проговаривая слова, но его напряжение выдавали пальцы, нервно и не в такт постукивающие по тыльной стороне ее ладони. – Или же появился другой, кого ты…
– Да нет же, Даниэль, нет! – При виде как-то безвольно опущенных плеч жениха сердце Люси дрогнуло и часто забилось. Господи, что она творит? Рядом сидит человек, серьезный и надежный, который любит ее, а она танцует на балу с другим, пытаясь так мелко отомстить Даниэлю за его отсутствие! Как глупо! Но, если вспомнить вчерашний вечер – Боже праведный, как неловко, даже противно вспоминать! – то ее бесстыжее заигрывание, откровенный флирт и глупый громкий смех, это уже не мелочи, это измена! Да, измена, пронзившая сердце Даниэля, иначе он так не переживал бы.
– Даниэль, кроме тебя, я никого никогда не любила и не полюблю. Вчера мне было так плохо без тебя, я так жалела, что тебя нет рядом, что я не могу танцевать с тобой. – В порыве отчаянии Люси сжала его руки.
– Мы уже неоднократно говорили на эту тему, Люси. Ты прекрасно знаешь, что я вынужден много трудиться, чтобы приблизить день нашей свадьбы, обеспечить нашу будущую семейную жизнь. Ты сама хотела этого! Но если я после недели напряженной работы еще буду ходить на балы по уикэндам, то мне просто не останется времени на отдых. А ведь мужчине порой надо и поспать, Люси.
– Да, я понимаю, я знаю это, Даниэль, – в глазах Люси засверкали слезинки, она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. – Иногда я становлюсь ужасной эгоисткой, но это все потому, что я так… я так люблю тебя, Даниэль!
– Ну не надо, Люси, не плачь. Ты как ребенок, плачешь по всяким пустякам. Успокойся.
Даниэль резко отдернул свои руки, встал и начал судорожно рыться в карманах в поисках носового платка. Люси всхлипнула, пытаясь подавить рыдания.
– Извини меня, пожалуйста. – Она вытерла ладонью влажные скулы и тяжело вздохнула. Даниэль наконец обнаружил в кармане носовой платок и протянул его невесте. Даниэль даже вздрогнул, когда шумно, совсем неподобающим молодой леди образом, Люси высморкалась.
– Если я когда-нибудь еще так обижу тебя, я умру, – приглушенным голосом прошептала девушка. – Господи, Даниэль, ну почему во мне нет твоей силы и терпения!
– Да-да, Люси, к сожалению, вы, женщины, существа беспокойные. Господь отказал вам в терпении. – Даниэль слегка похлопал ее по спине и нежно потрепал за плечи.
Прижимая платок к лицу, Люси сморщилась в подобии улыбки, но возражать не стала. Вместо этого она еще раз громко высморкалась как бы в знак согласия.
– Это правда, Бог действительно не дал мне терпения, но я буду стараться совершенствовать себя, чтобы…
– Для меня ты и так само совершенство, – прервал ее Даниэль, притягивая к себе и прижимаясь щекой к ее роскошным волосам.
Люси прильнула к нему и глубоко вздохнула – на этот раз с облегчением. Только с Даниэлем она обретала чувство уверенности и надежности.
– Даже не представляю, как порой ты терпишь меня, переносишь мои дурацкие выходки, – пробормотала она, еще крепче обнимая его.
– Что делать, я уже привык и не собираюсь отвыкать от этой привычки.
Люси поймала себя на мысли, что, зная Даниэля уже много лет, она не представляет себе иного мужчину, кому могла бы без опаски открыться в ожидании ответной любви, утешения, спокойствия и защиты. С кротчайшей нежностью она приникла к его широкой груди.
– Я преклоняюсь перед тобой, я обожаю тебя всю свою жизнь! – прошептала она, охваченная пылким пафосом юной страсти.
– Люси! – Девушка ощутила плечами, спиной, как напряглись его руки, и почувствовала, как он целует ее волосы. – Я не могу больше жить без тебя. Все, решено. Мы поженимся этой осенью, свадьба будет в сентябре.
В Конкорде не было такой семьи, которая не держала бы лодку, пусть даже утлый челнок, на причалах у старого или нового каменного моста. В теплое время года катание вверх и вниз по реке было излюбленным видом отдыха горожан. Проплывая по основному рукаву реки параллельно Мейн-стрит, трудно было не встретить кого-либо из своих знакомых. А что творилось на реке в тот достопамятный день, 4 июля, когда весь город праздновал День провозглашения независимости Североамериканских Штатов! Для жителей Конкорда это событие имело особый смысл, им было чем гордиться: каждый ребенок знал, что Американская революция начиналась с битвы при Конкорде 19 апреля 1775 года.
Как обычно в праздничные дни, на реке было особенно оживленно. В окружении целой флотилии Люси и Даниэль медленно, не спеша двигались на своей шлюпке в сторону Старого северного моста, проплывая мимо бесконечного ряда эллингов. Друзей и знакомых вокруг было такое множество, что Люси поминутно либо приветствовала кого-нибудь, либо отвечала на приветствия.
– До чего же здорово сегодня, – проговорила она, обращаясь к Даниэлю. Одну руку девушка опустила в реку и бороздила ею прохладную воду; другой сжимала ручку белоснежного зонта. День был жаркий, горячий, и влажный воздух навевал на всех легкую дрему. Торжественные речи праздничной церемонии уже отзвучали под сводами здания муниципалитета, и теперь горожане проплывали вдоль берегов в поисках уютных полянок для пикника. Вечером на реке ожидался карнавал, со шлюпками и лодками, нарядно разукрашенными гирляндами цветов и факелами, с фейерверком, петардами и хлопушками.
– Когда-нибудь я закажу твой портрет в этой шляпке, – сказал Даниэль, и Люси улыбнулась ему в ответ. Маленькая, аккуратная шляпка, кокетливо надвинутая на лоб, и в самом деле удивительно шла ей. Веточка пунцово-красных цветов окаймляла поля, спускалась вниз к виску и переплеталась с каштановыми локонами.
– В самом деле? А помнится, когда я покупала ее, тебе она показалась слишком легкомысленной.
– Правда? Что ж, действительно не очень серьезная и практичная… впрочем, весьма очаровательная.
- Предыдущая
- 15/84
- Следующая
