Сюрприз - Квик Аманда - Страница 11

• Предыдущая
• 11/73
• Следующая

– Замар. – Она смотрела на вазу как на чудо. – Дядя Селвин говорил мне, что у него есть несколько замарских артефактов, но я не подозревала, что у него может быть такая прелестная вещь.

– Должно быть, это из гробницы.

– Да. – Имоджин наклонилась, чтобы получше рассмотреть надпись. – Очень изящная вещь, не правда ли? А взгляните на слова. Надпись неформальная. Чье-то личное подношение умершему от любящего человека, если я не ошибаюсь.

Маттиас поднял глаза и оценивающим взглядом посмотрел на Имоджин:

– Вы узнали надпись?

– Да, конечно. – Она осторожно взяла вазу из рук и стала медленно ее вращать в руках, любуясь изяществом отделки. – «Подобно тому как Замарис заключает в объятия Анизамару на закате дня, так наши души будут постоянно в объятиях друг друга». – Очень трогательно, не правда ли, милорд?

– Дьявольщина!.. – потрясенно сказал Маттиас. – Во всей Англии найдется только один человек, кроме меня, который способен перевести эту замарскую надпись так быстро и так точно.

Имоджин слишком поздно поняла, что она наделала, и тихонько ахнула.

– Я так понимаю, что только что имел удовольствие целовать И.А.Стоуна?

– Милорд, уверяю вас, я не хотела вас обманывать.

– Разве?

– Ну, может, лишь самую малость. Я собиралась все объяснить вам.

– Позже?

– Да. Позже. При удобном случае. – Она попыталась изобразить улыбку. – С момента вашего приезда мы все время были заняты, так что мне не представилась возможность сделать это.

Маттиас проигнорировал это неубедительное объяснение.

– Что касается первого инициала, то здесь все ясно. Как ясно и то, откуда произошла фамилия Стоун, мисс Уотерстоун. А что означает второй инициал?

– Августа, – с легким вздохом призналась Имоджин. – Вы должны понять меня, сэр. Я сохраняла инкогнито, потому что понимала: редакция журнала никогда не опубликует мои исследования, если будет знать, что их автор – женщина.

– В самом деле…

– Я намеревалась открыть секрет сразу же после того, как мы представились друг другу. Но вы дали ясно понять, что считаете И.А.Стоуна соперником. Я не хотела, чтобы это осложнило наши отношения и помешало вам принять участие в осуществлении моего плана.

– Соперник? – поднял брови Маттиас. – Чепуха! Я не считаю И.А.Стоуна соперником. Слово «соперник» относится к человеку равному. Что касается И.А.Стоуна, то это всего лишь самонадеянный писака, который делает смехотворные выводы, основываясь на моих статьях.

Имоджин была уязвлена.

– Позвольте напомнить вам, сэр, что правильная интерпретация фактов не менее важна, чем простое описание увиденного.

– Ничто не может заменить информацию, полученную на основании личного опыта.

– Чушь! Когда-то вы сделали ряд предположений о некоторых замарских обычаях, которые не подтвердились вашими же дальнейшими открытиями.

– Например?

Имоджин приподняла подбородок:

– Например, ваше ничем не подкрепленное предположение о свадебных ритуалах, о которых вы подробно рассказали в своей последней статье.

– Я не делал никаких предположений. Я пришел к логическим выводам на основе уже известных фактов и исследований.

– Да неужто? – вызывающим тоном спросила Имоджин. – Вы утверждаете, что невеста не могла высказывать своего мнения при заключении брака, когда даже любителю ясно, что замарские невесты имели множество прав и привилегий. Замарская женщина могла при желании даже расторгнуть брак.

– Лишь в весьма редких случаях. Имоджин холодно улыбнулась:

– Она могла сделать это, если мужчина проявлял жестокость или оказывался импотентом. Это давало ей определенные права, милорд. Далее. Она сохраняла контроль над своей собственностью и доходами и после замужества. В этом отношении замарские законы прогрессивнее современных английских.

– Не скажите, – возразил Маттиас. – В вопросах брака замарцы мало чем отличались от англичан, мужчина был хозяином в своем доме. Жена должна была ему во всем подчиняться, вести хозяйство и создашь комфортную жизнь мужу. Он, в свою очередь, брал нa себя ответственность защищать жену и детей.

– Вы снова высказываете неподтвержденные предположения. Тщательно изучив ваши статьи, я пришла к выводу, что брак в Замаре строился на взаимном чувстве и уважении.

– Такие невероятные выводы можно сделать, лишь имея больное воображение и совершенно не владея первичной информацией. Основа замарского брака – собственность, социальное положение, деловые соображения. Как и в современной Англии.

– Это неверно, – не согласилась Имоджин. – Взаимное чувство – одно из важнейших условий замарского брака. Вспомните книги стихов, которые вы обнаружила среди руин замарской библиотеки.

– Нельзя делать общие выводы на основе нескольких романтических стишков. – Маттиас раздраженно провел рукой по волосам. – Это ничего не доказывает. В Замаре брак был деловой сделкой, каковой он является и в нынешней Англии.

– Стало быть, вы утверждаете, что замарцы не верили в силу любви, милорд?

– Любовь – это всего Лишь более красивое слово для выражения полового влечения, и я не сомневаюсь, что она была известна замарцам. В конце концов, они были умные люди.

– Любовь и половое влечение – не одно и то же.

– Одно и то же. – На скулах Маттиаса задвигались желваки. – Уверяю вас. Я сделал этот вывод на основе тщательных наблюдений и опыта. Не в пример другим людям.

– У меня есть свои наблюдения и свой опыт, – возмутилась Имоджин, – и выводы я делаю совершенно другие, сэр.

Маттиас холодно улыбнулся:

– Вы знаете, что такое половое влечение? Не поделитесь ли своим знанием, мисс Уотерстоун?

– Нет. О таких вещах не распространяются.

– Это верно. Позвольте мне высказать несколько наблюдений, полученных на основании собственного опыта. Я продукт союза, начало которому положила грандиозная плотская страсть. Но когда страсть остыла, остались горечь, гнев и сожаление.

В глазах Имоджин отразилось нечто, похожее на сочувствие. Она порывисто шагнула к Маттиасу, затем в нерешительности остановилась.

– Простите меня, милорд. Я не знала, что это для вас такой больной вопрос,

– К сожалению, было уже слишком поздно расставаться. – Очевидно, Маттиас взял себя в руки, и голос его окреп. – Моя мать была беременна мной. Ее семья настаивала на браке. Семья отца хотела заполучить наследство матери. Это была сделка дьявола. Мой отец так и не простил мою мать. Он заявлял, что она обманом заставила его жениться на ней. Мать же не могла простить отца за то, что он соблазнил ее, а затем обвинил во всех грехах.

– Какое печальное детство у вас было!

В его глазах появилось удивление.

– Напротив, я считаю, что история отношений моих родителей помогла мне многое узнать, мисс Уотерстоун.

– Тем не менее, не приходится сомневаться, что вам был преподан суровый урок. – Внезапно ей пришла в голову новая мысль:

– Вы говорили, что собираетесь вступить в брак сейчас, когда вы получили титул? Попытаетесь найти свое счастье в браке?

– Можете в этом не сомневаться, – твердо сказал Маттиас. – Намерен вступить в брак, который будет построен на более существенной основе, нежели дурацкие романтические бредни и похоть.

– Да, понятно, – пробормотала Имоджин.

Маттиас взял из ее рук голубовато-зеленую чашу и стал сосредоточенно рассматривать.

– Я ищу невесту, наделенную здравым смыслом, а не девчонку, чья голова забита романтическими стишками… Умную, здравомыслящую женщину. Такую, чтобы не бросалась вслед за каждым поэтом со взором горящим.

– Понятно.

Как же она ошибалась в отношении этого человека, с горечью подумала Имоджин. Созданный ее воображением Колчестер Замарский был человеком тонким и романтичным. Реальный же Колчестер был явно консервативен и приземленных взглядов.

– Удивительно, сэр, когда я посылала за вами, была убеждена, что у нас с вами очень много общего.

– Разве?

– Да. Но сейчас я вижу, что глубоко заблуждалась. Пожалуй, трудно отыскать двух людей, которые столь отличались бы друг от друга, не так ли, милорд?

• Предыдущая
• 11/73
• Следующая