Хозяин Янтаря - Шакилов Александр - Страница 9

• Предыдущая
• 9/60
• Следующая

— Бегом! Я прикрою!

Обманул, Максимка, не прикрыл. Сзади на меня набросилась воняющая тухлятиной псина. Под ее весом я повалился наземь — на живот лег и сразу откатился в сторону, придавив собой мутанта. Тот намертво вцепился в куртку. Намертво — потому что я сломал ему ребра, осколки впились в собачье сердце. И тут же практически в упор я выстрелил из гранатомета в громадного пса, распластавшегося в прыжке, — у монстра было пять лап!

Слепца разорвало на части, а меня чуток контузило: колокольный звон в ушах, из носа потекла кровь. Но и собак вокруг посекло осколками. Раненые мутанты в страхе отползали от меня и тут же напарывались на клыки сородичей, которым повезло уцелеть. Каннибализм среди этих тварей — явление обычное.

— Встать!!! — велел я бродяге Максу Краю, перекрикивая шум прибоя в голове.

Приподнявшись на локтях, я упал, содрогаясь от спазмов — у меня морская болезнь, не иначе. В глазах потемнело, я понял, что сейчас вырублюсь и подвиги закончатся.

Контроль над Периметром нужен, а, Максимка? А накормить собой мутантов?! Говорят, они без ума от печени бродяг — у многих ходоков по Зоне она очень большая…

Худые, но сильные руки подхватили меня и поволокли вверх по склону.

— Шевели ногами! — услышал я сквозь прибой. Надо же, историк командовать умеет. Шевелю, еще и как. Только не очень-то они шевелятся… Не бросил, значит, интеллигент. Нет, чтобы спрятаться под броней, он по Зоне гуляет, мутантов ищет на свой тыл!..

С трудом соображая что и как, я забрался в танк и упал в ложемент:

— Всё! Люки задраить и спать! Я сказал! — А потом, смягчившись, добавил: — Ночевать здесь будем. Не в состоянии я кататься…

Турок объяснял историку, где его место и кто он такой есть. Орфей мне что-то говорил, но шум прибоя усилился, я ничего не понял из сказанного. Я тронул свои уши, мол, оглох, такие дела. Но Орфей не унимался. «Герой, да?! Больше всех надо?!» — прочел я по губам и закрыл глаза. Иногда приятно слышать только море.

Все мое тело болело, каждая мышца ныла после жуткого напряжения. Я надеялся, что это быстро пройдет, но боль и не думала оставить меня в покое.

— Выпить дай, — потребовал я и не услышал собственного голоса.

Получив флягу, жадно припал к горлышку губами. Напиться бы до беспамятства. Я такого себе не позволял в Зоне. Никогда! Пить — пил, и много пил, но всегда алкоголь был во благо: водка и спирт — лекарства от нервов, лучшие средства для вывода радионуклидов.

После трех глотков я заставил себя оторваться от фляги. Вместо закуски ткнулся носом в рукав куртки. Я столько дней не мылся, что на конкурсе ароматов дам фору всем бомжам Чернобыля-4. Приятное тепло упало в желудок, разлилось по венам, успокоило тошноту. Но только я вновь поднес флягу ко рту, как меня накрыло.

Бывает такая фигня, да. Прозреваю грядущее в некотором смысле. Но как же это все не вовремя!

— Скоро выброс начнется, — сказал я. — Минут пятнадцать у нас, не больше.

И хоть себя я не услышал, повторять не пришлось.

С сожалением вернув флягу, я вытащил из нарукавного кармана аптечку. Потратил драгоценную минуту на то, чтобы выковырять из пластикового зажима ампулу шприц с надписью «Provigil» и вколоть ее содержимое в вену на сгибе локтя. Отлично. А теперь еще одну ампулу, чтобы наверняка, — и порядок.

Я знаю один клуб в Чернобыле-4, где натовские миротворцы помогают страждущим амфетаминами и новомодной дрянью. Причем берут за помощь весьма умеренные баксы. Без стимуляторов я в Зону не ходок, но применяю их в крайнем случае. Вот в таком как сейчас.

Минута. Нужна всего лишь минута, чтобы дурь встряхнула организм от пяток до кончиков волос. Штырить меня будет часа два, а потом Максимку Краевого ожидает жестокий отходняк — без побочного эффекта никак. Но это потом. А сейчас главное найти укрытие для танка и его сплоченного экипажа.

У меня словно из ушей вытащили пробки.

— Ну что, смертнички, прокатимся?! — хохотнул я, запуская движок Бычка.

Судя по кислым рожам, историку и братьям по оружию не помешал бы Panzerschokolade — вкусняшка немецких танкистов, пропитанная первитином. Правда, в Сталинграде фашистам сладости не особо помогли…

Когда меня накрыл приход, я почувствовал себя богом. Я готов был уложить псевдогиганта на лопатки и научить химеру мяукать на луну. Чудо-следопыты рядом? Ха, они живы только потому, что я устал от пролитой крови! Катаклизм грядет?! Подумаешь! Неприятность эту мы переживем! И какая разница, что я ни разу еще не попадал под выброс — я знаю, как нам быть!..

— Очнись, придурок! — Орфей ударил меня в лицо.

Позже я понял, что легкой пощечиной он хотел вразумить безумца, но тогда…

Я решил, что Орфей жестоко оскорбил меня, а посему должен заплатить кровью за свой проступок. Прямо здесь и сейчас. Извинений я не принимаю. Терпеть не могу слабаков.

Рыча, я набросился на сталкера — пальцы впились в горло. Я искренне жаждал убить его. Глаза легионера выпучились, он хрипел и сопротивлялся. Будь я в обычном состоянии, мне бы не поздоровилось. Орфей — крепкий малый. Но допинг сделал меня в разы сильнее. Сталкер никак не мог избавиться от моих пальцев, лицо его побагровело. А каково мне пришлось, когда его дружок в Припяти едва не отправил меня к праотцам?!

Кстати, о Турке. Он не сидел сложа руки, пока я отделял душу Орфея от тела, — он схватил гауссган и врезал мне прикладом в висок. Такой удар должен был вырубить Максимку Краевого минут на несколько, а то и отправить в кому. Должен был, но, к нашему счастью, этого не произошло. Чтобы у Турка пропало желание причинять мне вред, я лягнул его в челюсть. Я так разозлился, что всерьез собрался порешить чудо-следопытов. Но голос историка прорвался свою багровую пелену ярости, вернув меня в реальность. Слишком необычно он прозвучал на фоне всхлипов Турка и натужного хрипа Орфея.

— Максим Анатольевич, если вы не прекратите это безобразие, мы все умрем. Вы же сами сказали — выброс! Максим Анатольевич, вы же интеллигентный человек!

В Паутине есть десятки роликов с кадрами выбросов. Я слышал сотни рассказов об этом явлении — чаще всего в барах и от людей, которые никогда не бывали в Зоне. Многие из «знатоков» описывали катаклизм так красочно, что даже мне, опытному бродяге, интересно было слушать их байки.

Представьте океан колоссальной энергии, которая возникает из ниоткуда и прокатывается по зараженным территориям, уничтожая все живое. Но почему энергия не выплескивается за Периметр?! Что ее сдерживает — стена и колючая проволока?!

Эти рассказы будоражили и пугали не только меня. Когда трясло Зону, самый храбрый вояка из гарнизона Чернобыля-4 мечтал спрятаться в бомбоубежище и пару дней не казать оттуда носа.

Я отпустил Орфея.

— Точно. Надо взять себя в руки… надо… Мы все… Нельзя! Мне нельзя!.. А откуда ты меня…

— Вы, Максим Анатольевич, личность в нашем городе известная, кто ж вас не знает? Но я вот что хотел сказать… Я видел поблизости дом, большой, он отлично сохранился. И главное, там есть подземный гараж. Возможно, в нем мы…

— Хватит трепаться! Показывай!

И он показал.

Чтобы добраться до нужного дома, мы проехали метров двести по извилистым «коридорам», залитым «холодцом». Три уцелевших ПА-экрана работали без сбоев, иначе от гусениц Бычка не осталось бы и трака. Броня защитит от когтей мутантов, но против аномалий она бессильна.

— Вот, справа! — уточнил маршрут историк. Он высунулся в люк на башне.

Намек я понял — Бычок завалил два пролета колючей проволоки, натянутой между столбами. И кому здесь понадобились такие заборы?..

Для лучшего ориентирования я поднял люк механика водителя. Небо над Зоной налилось ослепительно белым светом. Я изо всех сил старался смотреть куда угодно, только не вверх. Еще раз подниму глаза — и буду пялиться на пульсирующее великолепие, пока выброс не убьет меня радиоактивным ветром и аномальным приливом.

• Предыдущая
• 9/60
• Следующая