Рыцарь Теней - Желязны Роджер Джозеф - Страница 3
- Предыдущая
- 3/41
- Следующая
– Может быть, их даже больше, чем ты подозреваешь, – заметил Мандор. – Считай, что не бездельничаешь, а перераспределяешь силы. Вдруг да узнаешь что-нибудь у нашей дамы.
– Тоже верно. Интересно только – что.
Мандор повертел кубок в руке, отпил маленький глоток, пожал плечами:
– Она многое знает. Может, сболтнет что-нибудь ненароком, а может, растает от внимания и захочет расщедриться. Смотри сам, как обернется.
Я отхлебнул вина. Могу повредничать и сказать, что у меня заныли кости от дурного предчувствия, но на самом деле это поле Логруса сообщало о появлении в соседней комнате Ясры. Я не стал говорить Мандору, уверенный, что и он чувствует. Просто повернулся к дверям. Он последовал моему примеру.
Ясра была в длинном белом платье, спущенном с одного (левого) плеча и заколотом на другом бриллиантовой булавкой, в бриллиантовой же, прямо-таки инфракрасной тиаре на блестящих волосах. Она улыбалась и распространяла благоухание. Я непроизвольно подтянулся и взглянул на ногти – чистые ли.
Мандор, как всегда, поклонился учтивее моего. Я почувствовал, что обязан сказать комплимент.
– Ты выглядишь вполне… элегантно, – сообщил я и для вящего впечатления закатил глаза.
– Не часто случается обедать с двумя принцами, – промолвила Ясра.
– Я – герцог Западной марки, а не принц, – поправил я.
– Я о доме Савалла.
– Ты изрядно подготовилась, – отметил Мандор.
– Не люблю нарушать протокол.
– По эту сторону я редко пользуюсь титулами Хаоса, – объяснил я.
– А жаль, – промолвила Ясра. – По мне, в этом есть своя… элегантность. Ты ведь примерно тридцатый в череде престолонаследников?
Я рассмеялся:
– Боюсь, даже назвав такую огромную цифру, ты хватила через край.
– Нет, Мерль, это почти правда, – сказал Мандор. – С точностью до двух-трех человек.
– Да что ты? – удивился я. – Когда я в последний раз интересовался…
– Твой «последний раз» был слишком давно. Имели место еще несколько смертей.
– Правда?
– За Хаос, – сказала Ясра, подымая кубок, – да волнуется он вечно!
– За Хаос! – подхватил Мандор, поднимая свой.
– За Хаос! – отозвался я.
Мы сдвинули кубки, выпили.
Меня обдало волной заманчивых ароматов. Я обернулся и увидел, что стол уставлен кушаньями. Ясра обернулась вместе со мной. Мандор шагнул вперед. По мановению его руки кресла отодвинулись, пропуская нас к столу.
– Прошу садиться, и позвольте подать первую перемену.
Мы сели и не пожалели об этом. Несколько минут молчание нарушали лишь восхищенные замечания в адрес супа. Мне не хотелось первым начинать словесный поединок, и, похоже, мои сотрапезники испытывали сходное чувство.
Наконец Ясра прочистила горло. Я поднял глаза и с удивлением заметил, что она нервничает.
– Ну, как дела в Хаосе?
– В данное время – хаотично, – отвечал Мандор. – Кроме шуток. – Он задумался на мгновение, потом добавил со вздохом: – Политика.
Ясра медленно кивнула, словно решая, спросить ли его о подробностях, которые он явно не рвется разглашать, потом передумала и повернулась ко мне:
– К сожалению, в Амбере мой кругозор было достаточно ограничен, однако с твоих слов я заключила, что и там дела обстоят довольно хаотично.
Я кивнул:
– Хорошо, что Далт отступил. Если ты об этом. Но то была не настоящая угроза, просто лишняя головная боль. Кстати, о Далте…
– Давай не будем, – с обворожительной улыбкой пере-била меня Ясра. – Я, собственно, хотела поговорить о другом.
Я тоже улыбнулся:
– Совсем забыл. Ты его не жалуешь.
– Дело не в том, – промолвила она. – Далт был по-своему полезен. Просто это… – Она вздохнула. – Политика…
Мандор рассмеялся, мы вслед за ним. Жаль, я не догадался сказать это про Амбер. Теперь поздно.
– Я не так давно приобрел картину, – начал я. – Художницы Полли Джексон. Нарисован красный пятьдесят седьмой «Шевроле». Мне страшно нравится. Сейчас картина в Сан-Франциско. Ринальдо тоже одобрил.
Ясра кивнула. Она смотрела в окно.
– Вы оба вечно ходите по галереям. Да, он и меня таскал. Верю, что у него хороший вкус. Дарования нет, а вкус есть.
– Что значит «нет дарования»?
– Он прекрасно чертит, но картины ему не удаются.
Я затронул тему живописи с вполне определенной целью, однако разговор внезапно свернул в другое русло. Впрочем, новая сторона, открывшаяся мне в Люке, так меня заворожила, что я все-таки спросил:
– Картины? Я не знал, что он пишет.
– Он пытался, и не раз, но картин никому не показывает – они недостаточно хороши.
– Тогда откуда ты знаешь?
– Я время от времени проверяю его комнату.
– В его отсутствие?
– Разумеется. Право матери.
Я поежился – вспомнилась горящая женщина в Кроличьей норе. Но мне не хотелось говорить о своих чувствах и уводить разговор с начатой темы. Я решил вернуться к своей первоначальной цели.
– Не так ли он познакомился с Виктором Мелманом?
Ясра некоторое время изучала меня, сощурив глаза, потом кивнула и доела суп.
– Да, – сказала она, откладывая ложку. – Люк какое-то время брал у Виктора уроки живописи. Ему понравились картины, он разыскал автора. Может быть, что-нибудь купил. Не знаю. В какой-то момент он упомянул свои опыты, Виктор выразил желание посмотреть. Похвалил Ринальдо, предложил научить его нескольким полезным приемам.
Она подняла кубок, понюхала вино. Взглянула на горы.
Я собрался было задать наводящий вопрос, когда она засмеялась. Я ждал.
– Настоящий стервец, – произнесла Ясра, отсмеявшись. – Но даровитый. Этого у него не отнимешь.
– О чем ты? – спросил я.
– Спустя какое-то время он заговорил о развитии личной мощи, со всеми этими многозначительными умолчаниями, которые так любят недоучки. Внушал Ринальдо, что он оккультист, и не из последних. Потом намекнул, что готов поделиться своими знаниями со стоящим человеком.
Она снова засмеялась. Я и сам хохотнул, представив, как этот дрессированный тюлень подъезжает со своим детским лепетом к настоящему мастеру.
– Разумеется, он просто почуял, что у Ринальдо водятся деньги, – продолжала она, – а Виктор по обыкновению был на мели. Ринальдо, впрочем, не проявил интереса, а вскоре после этого перестал брать у Виктора уроки живописи – сообразив, что больше ничему не научится. Однако, когда впоследствии он рассказал мне, я поняла: вот человек, из которого выйдет отличное орудие. Он пойдет на все, лишь бы почувствовать настоящую власть.
Я кивнул:
– Тогда-то вы с Ринальдо и начали являться Виктору? По очереди пудрить ему мозги и учить его кое-каким подлинным штучкам?
– В целом так, – отвечала она. – Хотя обучение я в основном взяла на себя. Ринальдо постоянно готовился к экзаменам, ему было некогда. Он ведь учился лучше тебя, верно?
– Он всегда получал высокие оценки, – согласился я. – Когда ты говоришь, что решила натренировать Мелмана и превратить в орудие, мне поневоле думается о причине: ты готовила его убить меня, и убить красочно.
Она улыбнулась:
– Да, хотя, впрочем, не совсем так, как ты думаешь. Он знал про тебя и готовился принять участие в твоем заклании. Но в тот день, когда Виктор предпринял попытку и когда ты его убил, он работал на свой страх и риск. Я предупреждала – никакой самодеятельности. Так что поделом ему. Виктор жаждал получить всю власть, которую, он полагал, можно в итоге обрести, и не желал ею делиться. Я же сказала – стервец.
Мне хотелось выглядеть безучастным, чтобы Ясра продолжала. Естественнее всего это было сделать, не прерывая еды, однако, опустив глаза, я заметил, что тарелка с супом исчезла. Я взял булочку, разломил, собрался намазать маслом и тут увидел, что руки у меня дрожат. В следующее мгновение я понял почему: меня подмывало ее придушить.
Поэтому я глубоко вдохнул, выдохнул и отпил вина. Передо мной очутилась тарелка с чем-то невероятно вкусным. Легкий аромат чеснока и дразнящих пряностей говорил: успокойся. Я с благодарностью кивнул Мандору. Ясра тоже. В следующее мгновение я уже намазывал булочку.
- Предыдущая
- 3/41
- Следующая
